Переписать сценарий (СИ) - Васильев Сергей Викторович - Страница 40

После корректировки планов, внесённых по инициативе генерала Кодама, Порт-Артур больше не являлся главной целью кампании. Новой главной целью становилось Забайкалье с его приисками, и читинскими “золотыми” эшелонами и складами.

В соответствии с новой задачей генштаб Японии принял решение не воевать с Куропаткиным, а обойти его войска и блокировать их на Ляодунском полуострове, выключив из шахматной партии до окончания кампании.

В соответствии с новой задачей войскам 1-й и 2-й армий предписывалось, используя железную дорогу Пекин — Мукден, захватить этот город, а также Инкоу, Цзиньчжоу, и блокировать войска Куропаткина с юга.

3-я армия должна была обойти войска Куропаткина с Севера, пробиваясь от Фэнхуачена и Бэньсиху на Телин. Соединившись в Телине, оседлав ЮМЖД, и оставив заслоны, запирающие Куропаткина на Ляодуне, 1-й и 2-й армиям надлежало, используя подвижной железнодорожный состав ЮМЖД и КВЖД, судоходную часть рек Яла, Сунгари и Нэнцзянь, форсированным маршем двигаться на Читу и Верхнеудинск, оккупируя КВЖД, и используя её, как главную коммуникацию для снабжения и переброски резервов.

Неожиданно, новый импульс в русско-японское противостояние, внесла Британия, которая вдруг озаботилась своими инвестициями в Китай, так как железную дорогу Пекин — Мукден строили англичане, и объявила о формировании 20-тысячного корпуса, якобы, необходимого для охраны этой железнодорожной ветки и британских концессий от набегов хунхузов и всяких военных случайностей. С этой же целью из Вэйхавэя вышли, и теперь дымили на траверзе Инкоу шесть британских броненосцев.

Всем мировым державам было ясно, что «британский лев», как и Япония, тоже нацелился на читинское золото, и теперь нагло создаёт плацдарм для броска в Забайкалье, однако крыть было нечем. Вся Европа и США уже отметились в Китае своими вооружёнными интервенциями, и действия Уайт-холла ничем и никак не отличались от действий других «партнёров» и были, по сути, общепринятыми в то время.

Зато для Зубатова, и его секретной службы настали “золотые” времена. Джентльмены не могли позволить, чтобы им дали по рукам в то время, когда они шарят по карманам российского императора, поэтому, отбросив конспирацию, британские дипломаты и агенты в России, британские банкиры и чиновники за её пределами, практически открыто начали домогаться “любви” различных революционно-террористические организаций с требованиями «расширить и углубить».

Джентльмены требовали усилить террор на европейской части Российской империи, куда необходимо было добавить порчу железнодорожного полотна и подвижного состава, подрывы мостов и тоннелей, террор против железнодорожников и членов их семей. Короче, ни один военный эшелон не должен доехать до Байкала, пока джентльмены приватизируют содержимое забайкальских складов и приисков.

Солидным вознаграждением среди всего этого разнообразия “революционных работ”, выделялся заказ «Стандарт Ойл» на организацию погромов на бакинских месторождениях с целью «выведения из игры» на нефтяном рынке семьи Нобелей, которые эти месторождения контролировали.

Все эти переговоры, торги, просьбы и угрозы, эхом разносящиеся по российским организованным преступным группировкам, прилежно фиксировались, записывались и активно пополняли картотеку Зубатова всё новыми фактами, постепенно превращая их в досье термоядерной мощности.

На фронте в это время, особых перемен не наблюдалось. Русский казачий отряд генерала от артиллерии (в царское время — генерал рода войск) Павла Ивановича Мищенко, натыкаясь повсюду на прибывающие японские войска, решил отходить за реку Ялу, отступая по дорогам к городам Винджу и Унсан.

Две саперные роты 12-й пехотной дивизии 1-й армии генерала Тамэмото Куроки навели мост через Ченгчен. Одновременно саперы японской гвардейской дивизии закончили строительство понтонного моста через реку Таинг.

Из Японии прибыли 30 транспортов с передовыми частями 2-й армии генерала Ясуката Оку.

Эскадра адмирала Хоконодзё Камимура вышла в море, по направлению к Владивостоку.

Успех — не окончателен, неудачи — не фатальны, значение имеет лишь мужество продолжать. © Уинстон Черчилль

а

Владивосток встречал героев. Строгий почётный караул на железнодорожном вокзале был изрядно разбавлен праздничными толпами горожан, желающих приобщиться к подвигу, лично встретить остатки экипажей крейсера “Варяг” и канонёрки “Кореец”, отличившихся в морском сражении при Чемульпо, а также увидеть участников сухопутного налёта на японский десант в Пусане.

Диковинные бронированные крепости на колёсах утопали в весенних цветах и разноцветных лентах, которыми патриотически настроенные соотечественницы щедро украшали все выступающие части, включая гордо задранные вверх стволы орудий и пулемётов.

Непривычным было всё! Андреевские флаги и гюйсы, вымпелы, флажные сигналы, развёрнутые над сухопутными железнодорожными составами, экипажи в парадной форме, выстроенные на открытых платформах бронепоездов, как на палубах кораблей. А ещё артиллерийский салют, распугавший всех окрестных ворон и галок, и на полдня оглушивший толпы радостно встречающих горожан.

А когда после официальной церемонии морской оркестр на открытой площадке бронепоезда грянул незнакомую, до дрожи торжественную мелодию, и сотни голосов подхватили “Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!”, - эмоции у собравшихся на вокзале зашкалили.

Непривычное, тем временем, продолжалось. Вместо того, чтобы на ходу отвечать на вопросы журналистов, плотно облепивших экипажи, Великий князь Александр Михайлович пригласил их специально собраться в каком-нибудь приличном месте, куда он пообещал прийти вместе с командирами кораблей и наиболее отличившимися офицерами и ответить на все вопросы, интересующие прессу.

В качестве места встречи было выбрано только что отстроенное здание ресторана “Золотой Рог”, владелец которого, Иван Иванович Галецкий, пообещал в этот день кормить и поить героические экипажи, а заодно и всю пишущую братию, совершенно бесплатно.

Термин “пресс-конференция” ещё не стал привычным атрибутом политической жизни в России начала ХХ-го века. Точнее — про такое мероприятие вообще не слышали, а открытость и такое заботливое отношение к прессе, которую демонстрировал член царской семьи, было вообще делом немыслимым. Таким образом, слово “сенсация” вполне подходило для самого факта такого события.

Впрочем, Сценарист решил добить местную публику до конца. Поэтому на входе в помещение, отведённое для пресс-конференции, происходило некое, доселе неизвестное действо, обозначенное звучным словом “аккредитация”, где каждому представителю прессы выдавали специальные жетоны, с его фамилией, и названием представляемого им издания. Получившим аккредитацию были выданы роскошные блокноты, на обложке которых был изображён ставший уже легендарным крейсер. Время до начала мероприятия журналистам было предложено скоротать у заранее накрытых столиков с обещанными бесплатными выпивкой и закусками.

После всех указанных манёвров газетчики встретили Великого князя, капитанов Руднева и Беляева такими бурными овациями, которых не удостаивалась даже знаменитая Матильда Феликсовна Кшесинская, прима-балерина Мариинского театра. Вопросы, естественно, сыпались исключительно комплиментарные.

Один из них родился прямо во время пресс-конференции, когда князь передавая слово Рудневу, сказал: “А вот на этот вопрос, вам лучше ответят мои боевые товарищи”.

— Что за неуместное обращение в великокняжеском лексиконе “товарищи” — зашумели журналисты.

Князь долго и пристально посмотрел на несогласных, затем, перевёл взгляд на капитанов, и очень серьёзно сказал:

— Когда, под градом снарядов крейсера «Асама» изуродованный неприятельским огнём «Варяг» пошёл на таран с ним, я понял, что жить осталось, может, несколько секунд, и оглянулся на стоящих рядом со мной в боевой рубке, просто, чтобы попрощаться. И так остро ощутил, — ну вот какой, я для них, «Ваше высочество»? В чём моё высочество, превосходство, ещё несколько секунд, — и все будем равны. Вот Святой Пётр, стоя у ворот Рая, если не ошибаюсь, обходится вообще без титулов.