Переписать сценарий (СИ) - Васильев Сергей Викторович - Страница 15

В Российской армии с обеспечением хотя бы элементарной секретности была полная катастрофа. В то время военной цензуры не существовало, и газеты печатали все, что угодно, в том числе распоряжения Военного министерства, сообщались даты окончания формирования воинских подразделений, списки убитых и раненых, сведения о мобилизации частей для отправки на Дальний Восток, прочая секретная информация. Находившиеся в свободной продаже военные газеты попадали в руки агентуры, и немедленно использовались Генеральным штабом японской армии для оперативных целей.

Очень часто и наиболее эффективно группы агентов работали в качестве строителей над возведением укреплений, собирая довольно точные сведения о фортификационных характеристиках и качестве этих сооружений. Русское армейское командование в годы русско-японской войны показывало исключительные образцы преступной халатности в отношении хранения военной тайны. Например, при постройке фортов на Куандченской позиции, подрядчиком-китайцем были проданы их планы японцам. Более того, даже охрана фортов состояла из китайцев, среди которых агенты японской разведки чувствовали себя, как рыба в воде.

Бороться с японским разведывательным монстром, как полагал Сценарист, требовалось японскими же методами, строго в соответствии с принципами ещё неизвестного в 1903-м году создателя айкидо Морихэя Уэсибы: “Используй силу противника против него самого!”. Главным козырем агентов японского генштаба была их тотальная осведомлённость, вот её и стоило использовать. Для начала требовалось буквально «завалить» японскую разведку уже известной ей, а значит проверяемой информацией, и таким образом, создать впечатление абсолютной достоверности передаваемых сведений, а потом… потом начнётся самое интересное…

Конечно долго водить за нос японских «рыцарей плаща и кинжала» не получится и лавочку по скармливанию нужных сведений придется прикрыть. Но зато должным образом проявится другая сильная сторона японского сообщества — её «возведённая в абсолют» бдительность, перерастающая в шпиономанию, захлестнувшая Японию уже к 1903-м году.

Иностранных агентов в Японии искали все и повсюду. Газета «Ямато симбун» опубликовала список иностранных шпионов, в который попал даже доктор Эрвин фон Бельц, пользовавший наследного принца Кацура Ёсихито и награжденный японским орденом.

Историческая справка:

(Эрвин фон Бельц, немецкий врач, всю жизнь проработавший в Японии, является знаковой фигурой как в японской медицине, так и в немецкой японистике. В Японии он считается отцом-основателем современной медицины, а в Германии известен как крупнейший собиратель этнографических коллекций и предметов японского искусства, посредник в культурном общении Японии и Германии, и автор значимых трудов по физической антропологии Японии.)

Как и всякая мания, он зачастую, приводила к курьёзам — например некая женщина обратилась в полицию с требованием арестовать ее мужа на том основании, что он является российским агентом. При допросе выяснилось: он сбежал из дому, захватив с собой какие-то пожитки. Она же решила, что если полиция поверит в её шпионскую версию, то мужем займутся серьезно и схватят его быстро.

Сверхбдительное общество поддаётся манипуляции даже проще, чем безалаберное. Этим Сценарист собирался бессовестно воспользоваться, не боясь обвинений в византийском коварстве. Впрочем, всё, что было неприличным для подданного Российской империи начала ХХ-го столетия, являлось вполне приемлемым для человека ХХI века, знавшего не понаслышке о методах работы «наших западных партнёров», трезво оценивающего «честное слово джентльмена», «благородство и цивилизованность» врагов России.

Место “приземления” лаборатории сейчас выглядело, как что-то среднее между ковбойским ранчо и фортом на Среднем Западе. Высокий забор снаружи, множество предметов быта внутри указывали, что строение является местом жительства и работы приезжих людей из САСШ. Всё необходимое, обеспечивающие соответствующий экстерьер и его жизнедеятельность, путешественники приобретали на американских судах, регулярно прибывающих в порт Чемульпо. Моряки охотно поставляли различные предметы быта и продовольствие соотечественникам, вынужденных жить в такой «дыре», незаметно для самих себя испортивших свою разговорную речь и изрядно отличавшихся теперь от стандартного «янки». Увлёкшись воссозданием американского быта, путешественники изготовили даже фургон, используемый колонистами — переселенцами для передвижения с домашним скарбом по просторам Американского континента в далёкие уже времена освоения «дикого Запада».

Сама лаборатория с сэндвич — панелями обшитыми поверху неструганными досками, а стеклопакеты — с закрытыми уродливыми ставнями, походила теперь на большой сарай. В самой лаборатории все стеллажи и панели были переделаны в шкафы. Капсула виртуальной реальности была спрятана от чужих глаз внутри слоноподобного эрзац-сундука. Атрибуты ХХI-го столетия теперь не бросались в глаза, хотя шила в мешке не утаишь и попадись более внимательный наблюдатель….

Самым сложным делом оказался быт, а именно — восстановление работоспособности водопровода и канализации, ведь нужных специалистов для проведения этих работ среди путешественников не было, и поручить их было некому. Однако стресс из-за лишения привычных удобств, как оказалось, мощно влияет на творческие способности! В результате — топливоподкачивающие насосы из ЗиП — комплекта дизелей прекрасно совместились с колодцем и импровизированным накопителем питьевой воды на крыше здания, а фаянсовые санитарные изделия ХХI-го века отлично сочетались с самодельными канализационными трубами из бамбука.

Пришельцы обзавелись даже собственными привратниками, рекрутированными из местных жителей, подсылаемыми в качестве наблюдателей от японских и российских военных резидентов. Фигуры этих соглядатаев, назойливо слоняющихся вокруг лагеря, уже изрядно «намозолили глаза», и друзья решили: если уж от их пристального внимания невозможно избавиться, пусть хотя бы пользу приносят! Теперь “привратники” выполняли мелкие поручения, открывали — закрывали ворота, встречали строителей, возводящих молниеуловитель, и отчаянно доносили кураторам друг на друга и на новых работодателей, которые регулярно озадачивали их замысловатыми «сюрпризами».

Например фотоэлемент, установленный снаружи колодца с запитанным от аккумуляторов прожектором, закрепленным внутри колодца, едва не свели с ума дежурного шпиона, которого привлёк яркий луч, бьющий из сруба прямо в вечернее небо. Однако, едва он приближался, с целью заглянуть внутрь, луч гас. Отходил — луч появлялся снова. Попытки подкрасться, тихо подползти, быстро подбежать, никак не меняли результат. А студенты в это время давились смехом, наблюдая через мониторы камер внешнего наблюдения за замысловатыми “па” аборигена. Заодно спорили и строили предположения, как будет выглядеть отчет шпиона куратору о невиданном природном явлении, и делали прогнозы — сколько ему понадобится времени для сдачи экзамена на сообразительность.

Веселила путешественников не менее "жизнерадостная" реакция аборигенов на рэп, который прекрасно совмещался с лазерной цветомузыкой и растущей уверенностью аборигенов в сверхъестественные силы, оккупировавшие лагерь и теперь подбирающихся к душам верующих…

Сценаристу в это же время предстоял другой, гораздо более трудный и ответственный зачёт на состоятельность.

— Добрый вечер, Алексей Ефимович. Разрешите присесть?

Помощник военного агента в Китае, капитан Едрихин быстро сверху вниз пробежал глазами по облику обратившегося к нему господина. У его столика стоял высокий, начинающий полнеть, и заканчивающий лысеть мужчина с бородой и усами, подстриженными так коротко, что они больше напоминали недельную небритость. Длинная, просторная, ничем не подпоясанная льняная рубаха с расстегнутым воротником и шнуровкой, дополнялась темно-синими узкими штанами из плотной ткани и щегольскими кожаными туфлями, хорошей, явно не местной, выделки, стоившими едва ли не больше, чем весь гардероб капитана.