У кошки девять жизней (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 18

— Нет, не получил, — не сдавалась девушка, — это отвратительно.

— Так, все ступайте спать, — заключил он, — развлеклись — и хватит. Поимкой привидений займетесь завтра.

Эвелина все еще сердилась, но признала правоту его слов. Она подхватила меня под руку

— Это ужасно, — говорила она по дороге, — наверное, я выглядела не лучшим образом.

— Все было очень пристойно, — утешила я ее.

Эвелина фыркнула.

— Но Этьен! — никак не могла она успокоиться, — такого я от него не ожидала.

Меня это удивило, так как я ожидала от него всего, что угодно. Такой тип, как он способен на все. И что тут глупая детская шутка с привидениями! Ее и в расчет не стоит принимать. И все же, нельзя не признать, что именно с Этьеном, как это ни странно, я могла разговаривать совершенно свободно. С ним не нужно было бояться, что скажешь или сделаешь что-нибудь не то и он поднимет тебя на смех или не поймет. Загадка. Самый неприятный человек из всей семейки, а поди ж ты.

Из-за нелепого ночного происшествия я, разумеется, не выспалась. Очень хотелось поваляться в постели подольше, но останавливало то, что я не дома. Неизвестно, что могут подумать обо мне хозяева. У меня и так много недостатков, а прибавить к этому еще и милую привычку спать до обеда — не слишком ли это? Так что, пришлось вставать, проклиная все на свете и одеваться, чтобы не опоздать к завтраку.

Завтрак прошел чинно и тихо. Никто не разговаривал между собой. Этьен гордо дулся на весь мир, а особенно на меня. В мою сторону он бросал такие взгляды, что хотелось удавиться. Я была девушкой с крепкой и устойчивой психикой и давиться не стала. Зато Эвелина выглядела очень смущенной, должно быть и ей досталось порция взглядов от кузена.

В этом я убедилась позже, когда вышла прогуляться вместе с Кадо. Эвелина и Этьен стояли у раскидистого дуба и, судя по всему, между ними происходил напряженный разговор. Я решила не вмешиваться, собственно говоря, это было не мое дело. Но Кадо был напрочь лишен деликатности и подскочил к ним. Эвелине досталось несколько скупых взмахов хвостом, а Этьену очень прочувствованный, грозный рык. Они оба вздрогнули и обернулись. Пришлось подходить.

— Уберите собаку, Изабелла! — испуганно вскричала Эвелина, — боюсь, она может…

— Это кобель, — пояснила я прохладным тоном, — и он не собирается никого кусать. Кадо шутит.

— Хороши шуточки, — проворчал Этьен, отступив назад.

— До твоих ему, конечно, далеко, — съязвила я, — нет той изощренности.

— Кто бы это говорил! — взревел он обиженно, — кто стукнул меня по затылку туфлей?!

— Это была не шутка, — пояснила я, — к тому же, я была уверена, что это — привидение. А призраку моя туфля не причинила бы вреда. Она бы просто пролетела сквозь него.

— Думаешь, я поверю в это? Спорю на что угодно, что ты ни на минуту не допускала, что я — призрак.

— А зачем же ты решил меня попугать? — спросила я в ответ, — Или ты хотел напугать Эвелину? Должна заметить, это стыдно.

— Я уже все забыла, — поспешно вмешалась Эвелина, испуганно наблюдая за нашей перепалкой, — сейчас мне кажется, что все это было забавно.

— Вчера ночью вам этого не казалось, — напомнила я.

— Да, но… теперь я понимаю, что вела себя глупо.

— Если кто и вел себя глупо, так это он, — и я указала на надутого Этьена, — идиотские шутки. И после этого ты еще возмущаешься, что я стукнула тебя туфлей? Лучше скажи спасибо, что я не поверила в твою призрачную природу. Иначе взяла бы что-нибудь потяжелее. В страхе я грозна.

Эвелина фыркнула, а Этьен пробурчал:

— Новости, — сделав вид, что это известно ему давным-давно, — выставила меня на посмешище.

— Сам виноват.

— Не ссорьтесь, — взмолилась девушка, — давайте забудем эту историю. Я всполошила весь дом. Жаль, у меня нет вашей смелости, Изабелла. Вышла бы и пригрозила Этьену — призраку…

— Туфлей, — вставил он.

Тут мы все трое рассмеялись. Кажется, инцидент был исчерпан.

Вечером я узнала, что мне предстоит развлечение. Точнее, всем нам. Через два дня нам предстоял выезд в свет, как это называется. Это означало прием во дворце. А стало быть, я увижу Париж.

Нельзя сказать, чтоб я была в особенном восторге. Хотя это будет не совсем правильно. Париж я хотела увидеть. А вот побывать на приеме — нет. Я уже говорила о своих весьма средних способностях, которых достигла в придворном искусстве. Танцевала я отвратительно, вести светскую беседу мне доводилось лишь однажды и я не скажу, что это было блестяще. А вспомнив, что несколько томительных часов мне придется простоять на ногах в тяжелом платье с тугим корсетом и жутко неудобной прической, и все это с милой улыбкой — нет слов, чтобы описать мои ощущения. Почему я не могу остаться дома? Почему?

Очень хотелось задать этот вопрос герцогу, но я вовремя придержала язык. Заранее ясно, каким был бы ответ. Провинциализм нужно изживать в корне. Милую привычку сидеть дома с книгой в руках нужно беспощадно задавить в самом зародыше. Черт бы побрал эти обязательные выезды в свет! Иных слов я не нахожу.

Эвелина, напротив, была необычайно оживлена и последующие два дня только и говорила о том, что мы увидим во дворце, с кем там познакомимся и как все это будет замечательно. Этьен поддерживал ее в этих разговорах, хотя пытался сделать вид, что посещение приемов для него — дело обычное. Он даже состроил скучающее выражение лица опытного светского льва, замученного великосветскими раутами. Я не удержалась и спросила:

— Ты давно из Парижа?

Почему-то мои слова вызвали бурю веселья у всех, кроме, разумеется, самого Этьена.

Наконец, наступил ужасный день выезда в свет. Мы все были выряжены в пух и прах. Эмили столь туго затянула меня в корсет, что я не ощущала у себя талии вовсе, словно меня переломили напополам, сделав похожей на песочные часы. Я опасалась вздохнуть, а о том, чтобы проглотить хоть крошку и речи не было. На мои возражения Эмили заметила:

— Мужчины обожают женщин с тонюсенькой талией, госпожа.

— Ох, но у меня она и без того тонкая, — простонала я.

— Но вы и сами не пышка, — резонно возразила она, — а теперь посмотрите, как вы выглядите. Просто глаз не отвести.

Я посмотрела. Да, если все зависит от талии, то я могу не беспокоиться. Такой талии, какая у меня вышла с помощью корсета, не существует в природе. Ее можно было обхватить двумя пальцами.

— Боже, я не доеду до Парижа, — полузадушено сказала я, — скончаюсь по пути.

— Вы — женщина, — не сдавалась Эмили, — а стало быть, обладаете огромным терпением.

— Вот терпения-то у меня как раз нет. И не было его сроду.

Можете представить, как я себя чувствовала. Правда, отражение в зеркале ненадолго повысило мое самочувствие. Все же, Эмили в чем-то была права. Любая женщина ради того, чтобы хорошо выглядеть, пойдет на все, что угодно. И я решила терпеть. Всего-то каких-нибудь пять-шесть часов, есть о чем говорить! Ведь вытерпела же я жуткую процедуру выщипывания волос, когда мне казалось, что с меня живьем сдирают кожу. И ничего, живая осталась.

Мой вид вызвал у Эвелины восхищение.

— Какая же вы красивая! — ахнула она, всплеснув руками.

Я была ей благодарна за комплимент, хотя уже чувствовала легкое недомогание. Мне было не очень хорошо. Вот уж, не подозревала в своей служанке такую бездну жестокости. Так затянула, что того и гляди, треснут ребра. Я осторожно вздохнула, выцедив воздух из легких между зубами. Если вы думаете, что это так просто, когда вы в тугом корсете, то попробуйте, наденьте. И примите мои глубочайшие соболезнования.

— Твое лицо покрывает интересная бледность, — заметил Этьен уже в карете.

Я скрипнула зубами. "Тебя бы на мое место", — подумала злобно, — "посмотрела бы я на твою бледность".

— Вам плохо, Изабелла? — встревожилась Эвелина.

— Нет, мне хорошо, — скрипучим голосом отозвалась я, — лучше просто не бывает.

Все прежние опасения отошли на второй план. Куда там, на второй, на сто второй. Одной и единственной целью было — выжить в этом проклятом корсете и не грохнуться в обморок. Я никогда не падала в обморок и не знаю, что это такое. Но другие говорили, что ощущения при этом просто отвратительные.