Под сенью исполинов. Том II (СИ) - Калинин Никита - Страница 64

Выстрел застал врасплох, заставил вздрогнуть. Иконников пустил пленнику пулю прямо в лицо и отпнул окровавленную голову с омерзением, как назойливую шавку, что цеплялась за штанину. Затем сел рядом, быстро обыскал тело. Примерился к винтовке, но брать не стал. А когда поднялся, первым делом указал на детонатор, что лежал по левую руку от позиции снайпера.

— Это могло быть… для вас…

Больше он не сказал ничего. Развернулся и пошёл к заминированному зеву пещерки, из которой лился слабый голубой свет. Путь к Храму был свободен.

Шли долго. Теплело постоянно, пот тёк по вискам и спине, китель давно уже противно лип к коже. Перед глазами Романа стояло это лицо: почему-то спокойное, непонятно повинное. А под сводами черепной коробки эхом скакали обрывки сказанного Иконниковым.

Женщина только одна. Она и есть Слово.

Откроет ведь?..

***

Не так себе Иван это представлял.

Там, под придавленным модулем, Ординатор будто бы застывал, как роботизированный швейцар на шасси, когда вдруг отключают электричество: остановленная на взлёте улыбка, пустой взгляд насквозь и почти протянутая рука.

Сейчас же было почти как дома, на Земле: Ординатор отсутствовал начисто. Почти - это потому, что некоторое ощущение чего-то постороннего всё же оставалось. Это не пугало и даже не беспокоило. Странно, но только исчезновение бестелесного выявило это присутствие.

Его можно было сравнить разве что со… шрамом. Да! Рубец, оставшийся от фобии Ивана перед “Осами”, которую врачевала Рената Дамировна. Он-то и навевал фантомное ощущение чужого присутствия. Неудивительно, ведь при купировании вросшего в детскую психику страха психосервер прилагала большие усилия. И потому шрам тот был как бы частичкой её самой…

Иван поспешил прогнать мысли о Ренате Дамировне. Его не особо утешал тот факт, что она сама решила остаться. Он чувстовал себя низко, но разорваться на части пока ещё не удавалось ни одному человеку.

Спуск шёл круто. Развилки дробили тоннель часто, неожиданно, и не всегда по горизонту - порой ответвления устремлялись вверх или коварной пропастью зияли под ногами. Без проводника тут действительно нечего было делать.

Иван то и дело отмечал, что единобожцы всё ещё что-то тащили. Даже тут, где просто-то человеку сложно развернуться, они волокли нечто громоздкое. Видимо, минировать надеялись не только подходы. Что они задумали?.. Зачем им столько взрывчатки?..

Абориген не затыкался. Бормотал про белотелых, про миссию и мессию, про больное божественное Дитя, про какие-то древние машины, зарытые глубоко в плоть Ясной вполне возможно, что даже и не ифритами. Потом взялся за размышления о присяге и верности, которые как-то незаметно мутировали в размышления о предательстве. И похоже, делал это нарочно.

Злил.

Иван перебирал в голове все возможные варианты. Вика должна была выжить. Просто обязана! Иван всем сердцем надеялся, что юркая, как мышка, она ускользнула от многоногой твари. Ему ли не знать, как это - очутиться глубоко под землёй, наедине со смертью. И на какие чудеса изворотливости способен человек.

А пока…

Пока он будет тенью майора Нечаева. И если понадобится, встанет на его защиту, как той ночью майор встал на защиту самого Ивана, заградив от броска Карины. Ведь он, по сути, пожертвовал собой тогда. Потому как успел проверить на деле: сила экзотела ничто в сравнении с мощью гадины.

Долги надо платить. И никогда не отступать от намеченной цели.

Внезапно проводник замер. Безопасники вскинули оружие - тихо. Разве что вездесущая вибрация да всё громче завывает… ветер?!.

Обжигающе-горячий порыв сбил дыхание - будто кто нашатыря с мятой в лицо брызнул. Камень под ногами ожил, прожилины замерцали, точно готовые перегореть старинные лампочки...

Хлопок. Иван раскрыл рот инстинктивно, но всё равно не успел - оглох вместе со всеми. Такое ни с чем не спутаешь: это было эхо от протоволны, причём такой силы, что…

Пол пещеры вскинулся, как норовистый жеребец, опрокинув всех троих. Иван с ужасом осознал, что стены на один короткий миг сошлись, почти придавив их. Планету била судорога. Она дрожала и стонала, словно от боли.

Первым вскочил абориген - глаза бешеные, немигающие. Он с жутким гортанным стоном, точно потревоженное умертвие, ринулся вниз. Безопасники бросились за ним скорее на автомате, всё кругом дрожало, каменные стены то и дело сокращались, как исполинская перистальтика.

И будто бы какая-то часть мира сломалась, отключилась, выпала… Чего-то не хватало.

Сумасшедший бег оборвал полёт. Иван нёсся со всех ног, видя перед собой только спину майора, как вдруг оба уже летели вниз, беспомощно размахивая руками. Удар об воду вышел беззвучным. Абсолютно. И в голове оглушительным метрономом паническая мысль: только бы просто вода, только бы просто вода.

Это действительно была обычная вода. Иван выплыл на какой-то уступ, ухватился и подтянулся. Сбоку кашлял и отхаркивался Роман, сидя на таком же выступе. Мир вроде бы пришёл в норму, если не считать мерцания осветительных прожилин, но что-то по-прежнему было не так, чего-то явно не хватало.

— Жив? - спросил командир.

Иван кивнул в ответ и вдруг понял, чего. Роман откашливался и оттого бил ногами по поверхности озера. Беззвучно. Сам Иван, хоть и дышал почти загнанно, не слышал работы собственных лёгких. Тишина вокруг была без малого абсолютная, почти идеальная, какая бывает на один короткий миг после залпа протоволны.

Звучали только голоса.

— Шестеро!.. - со злой радостью выкрикнул Иконников, и Иван поднял голову.

Оказалось, им повезло. Они хорошенько разбежались, прежде чем тоннель выплюнул их в свободное падение. А вот одному из единобожцев не повезло. Тело лежало в неестественной позе в каком-то полуметре от воды, разбитый затылок обнимал заострённый камень, точно для того и был задуман.

Абориген ловко нырнул в воду и без слов поплыл куда-то в сумрак, ни на миг не озаботясь о том, чтобы уберечь от воды оружие. И вскоре окликнул:

— Сюда!..

Роман первым погрузился в воду. Он больше не командовал, действовал подчёркнуто автономно, показывая таким образом, что больше ни за что не отвечает. Но его можно было понять…

Иван получше закрепил ПИМ, благо вода тому была не страшна, и поплыл следом. Мир теперь мерцал, как полудохлая лампа дневного освещения, и водная толща, а глубина тут была немалая, то и дело оборачивалась непроглядной бездной, из которой на людей щурились глазки притухших прожилин.

Почти у самого берега что-то мелькнуло на глубине. Иван присмотрелся, но светопреставление не позволяло что-либо разглядеть. Он вылез на твёрдую породу, так до конца и не определившись: действительно ли он видел там пустую капсулу из-под раствора “эмины” или всё же ему показалось?..

Да не, ну кому тут мог понадобиться универсальный раствор? Не страдал же кто-то от постпрыжкового синдрома до сих пор! И уж точно не притаился где-то поблизости реаниматор, чтоб раствор этот можно было использовать для наркоза или регенеративной терапии…

— Гарантируешь, что они прошли здесь? - прищурился Роман.

— Они здесь были, - вместо Иконникова ответил Иван. - Больше скажу, они и груз с собой тащат.

— Взрывчатка… - весомо заявил абориген и рассмеялся, как закашлялся.

— Почему так тихо?.. - недоумевал командир, ловко, не глядя вытряхивая из автоматического любимчика излишки воды.

Вопрос был риторическим. Абориген поманил за собой и двинулся по каменному мостку, что пересекал озеро чуть выгнутой дугой. Выход из грота виднелся по обеим его сторонам, но провожатый без раздумий выбрал тот, что мерцал ярче. Вытянутая кверху арка выглядела входом в стилизованный ночной клуб с такой хорошей звукоизоляцией, что снаружи мелькали только отблески лазерного шоу.

Мир больше не вибрировал, словно где-то в глубине планеты вырубили давно нуждающуюся в ремонте морозильную камеру. И спустя час быстрого шага, иногда почти бега, перед ними открылся вид, от которого перехватило дух.