По ту сторону фортуны. книга 2. закон мерфи (СИ) - Волкова Надежда - Страница 38

– Свет, как ты справляешься с голодом? – Я села на камень.

– Не знаю, я с ним не справляюсь. Это он из меня всю душу вынимает! Кишки постоянно сводит! Все время думаю – чтобы сожрать? – Она пристроилась на соседний валун. – Знаешь уже до чего шла? Мечтаю, что вернемся к муравейнику, наберу полную горсть и запихаю в рот. Буду жевать, жевать!

– Ну да, что нам остается? – Я была полностью с ней солидарна. – Когда уже это море успокоится? Хоть бы рыбы половить, что ли! Ее тут должно быть навалом!

– Представляешь, Нат! Поймаем огромную рыбину, разорвем ее руками и будем есть, без всяких соусов!

– Вкусно должно быть, она же в море плавает, вся просолилась.

Мы смолкли. Мечты всей остальной женской половины человечества не шли ни в какое сравнение с нашими грезами! Видения в моей голове формировались в виде метровой акулы. Вот мы ее вытащили, кромсаем ножичком и толкаем в рот большими белыми кусками!

– Любовь-то разная бывает, Наташ! Такой страсти, как у вас с Олежкой, к Лешику у меня нет! Но есть другие чувства: нежность, благодарность, привязанность! – Светик выдала это без всяких переходов, впрочем, как обычно. Долго же она думала! Видимо, вынашивала эту идею между приступами голода.

– Проще некуда – едешь к поляку, садишься с ним рядом и разговариваешь! Вот что ты мне сказала про свои проблемы и сомнения – повтори и ему! Вдвоем все задачи легче будет разрулить!

– Где мы, а где Гдыня! – Света обреченно вздохнула. – Ты считаешь, мы выберемся отсюда? – Запавшие серые глаза моей подруги с надеждой глядели на меня. Что я должна ответить?

– Разве возможен другой вариант? Вообще, мне кажется, Свет, что мы с тобой игрушки в руках Господа. Забавляется нами, как двумя мышками. Поманит вкуснющим желтым сыром, типа «эмменталь». Мы со всего разбегу в него вцепляемся и вязнем всеми лапками. Тут он дверцу мышеловки и захлопывает! А потом идет заниматься своими насущными делами. Мы сыр слопали, мечемся в ловушке, грызем дверцу, а выбраться не можем. Наконец, великий творец устал от забот, все надоело, зверушек жалко. Мышеловка открывается и мы, счастливые, выбегам, машем хвостиками и думаем, что победили! И так до следующего раза, до нового куска сыра.

– Как ты это все придумываешь? – В Светкиных измученных глазах проснулось любопытство.

Я пожала плечами: – Не знаю, картинками вижу.

– И что будет дальше с этими мышками?

– Все повторится, дверца откроется и узницы выскочат на свободу! Идем, Свет, пить охота! Все будет хорошо!

Обратный путь дался нам намного тяжелее. Кроме того, что это был подъем в гору, мы порядком устали и силы понемногу уходили. Но, все равно, по пути выдергивали небольшие кустики с цветочками – все, что по нашему мнению, могло быть съедобным. Складывали добычу в зеленую тряпку, когда-то бывшую Светкиным платьем, и вдвоем тащили этот узел. Там же мотались все бесполезные орудия труда и наш нехитрый кухонный инвентарь.

Добравшись до муравейника, сразу выдернули по палочке. Они были густо облеплены насекомыми. Я потрясла, смахнула муравьев и приложилась языком. Кисленько!

– А что, нормально! – Светик наслаждалась нашим десертом. – Наверное, муравьишки такие же вкусные!

Мы вытаскивали веточки одну за одной и ели! То, что было на них, то и ели!

– Коле надо оставить! – Матушка-заботушка Света ни при каких обстоятельствах не забывала о любви к ближнему. – Слушай, Нат, как-то он угас, может у него перелом со смещением?

– Ну да, все время же что-то делает. Руке покой нужен, а Николо то крючки вырубает, то огонь высекает. Интересно, получилось у него? Ударов давно не слышно.

– Он мужик упорный, хоть и больной, – подруга заталкивала чистые палочки назад. – На завтрак будут.

– Надо бы ему какую-то подстилку смастерить, на голом брезенте же спит.

– Давай, веток наломаем. Сейчас отнесем узел и займемся обустройством гнезда.

– А что, муравьев полную горсть есть не будешь? – Я усмехнулась.

– Буду, только если наш Прометей раздобыл огонь, то можно супчику из них сварить. Давай соберем на бульон эти куриные-муравьиные ножки, – домовитая подруга уже вытаскивала консервную банку.

Мы принялись за работу. Примерно через пол-часа наша тара заполнилась кишащими в ней насекомыми. Света оторвала кусок ткани и плотно закрыла банку.

– Сбежит еще наш ужин!

Мы наломали веточек миртового дерева с ягодками и, довольные урожаем, подходили к башне. Я крепко держала в руке три чупа-чупса с муравьиной кислотой – наши гостинцы для Николо. Моряка не было видно и сразу стало тревожно.

Мы зашли внутрь башни и обомлели! Узел вывалился из рук и железки громыхнули о каменный пол! Светик выронила банку с муравьями, но тут же ее подобрала. Огонь! Благодатный огонь! Боже милостивый! Моряк сделал это! Какие чувства я испытала – не передать словами! Изумление, восторг, надежда – эмоции волнами накатывали на меня! Однажды получив его в подарок, человечество тысячелетиями пользовалось этими желтыми язычками пламени! Можно согреться, варить, жарить, парить, коптить! Как бы еще поймать что-нибудь?

Небольшой очаг из камней находился рядом с нашими постелями. Вокруг него были разложены небольшие палки. Я догадалась – для просушки. Наш стойкий капитан лежал на своей подстилке, но при виде нас попытался встать. Мы бросились к нему: Лежите, лежите!

Он улыбнулся: – Я нашел сухой мох с другой стороны. Потратил несколько часов. Но все сырое. Костер скоро потухнет.

Я присела на корточки и обняла его: – Грацья, синьор кэп!

Николо засмущался.

– Наташ, что он говорит? – Подруга теребила меня. – Ну, скажи мне?

Я перевела почти дословно. Чуткая ко всем человеческим проявлениям, Света тут же набросилась на него с объятиями. Моряк глухо застонал.

– Ох, пардон, синьор! – Как всегда, в минуты возбуждения, подруга перепутала языки и страны. – Чуть не доломала ему руку! Спроси, Натуль, как он себя чувствует?

Я снова перевела.

– Очень сильно болит, – Николо сел на брезент, улыбнулся и кивнул в сторону Светы. – Она похожа на мою жену, Селесте. Такая же темпераментная! Что вам удалось найти?

– Вот! – Я засмеялась и протянула ему три палочки с муравьиной кислотой. – Ешьте на здоровье! Бон аппетит!

– О чем вы разговариваете, Наташ? – Подруга дергала меня за платье. – Стою, как слабоумная, ничего не понимаю!

– Коля сказал, что ты совсем как его жена. Импульсивная, орешь громко, мозг выносишь, прибить хочется!

– Что, прям так и сказал? – Света озадаченно смотрела на моряка.

– Слово в слово! – Я снова засмеялась. – Конечно, нет! Селесте ее звали, небесная!

– Да ну, тебя, Натка! – Подруга успокоилась. – А имя очень красивое! Давай попробуем шину ему сгородить, чтобы рука не моталась все время.

Между тем Николо удивленно разглядывал угощение. Я продемонстрировала, как нужно употреблять это лакомство. Самой жутко хотелось лизнуть палочку, но сдержалась. Николо снова улыбнулся.

– Ему бы мяса кусок, а еще лучше – холодца наварить! Быстро бы на поправку пошел! – Светик раздумывала, из чего бы сварганить студень для нашего героя-мужчины.

– Так у тебя целая банка, полуфабрикат из говяжьих консервов!

Подруга опомнилась, сняла тряпку и сунула нашу добычу Николо.

– Что скажете? Нат, спроси у него – суп можно сварить?

– Да, если огня хватит, – он кивнул головой.

Мы засуетились, как все бабы на кухне. Я сполоснула чашку, Светик промыла муравьев. Подруга вывалила насекомых мне в миску и хорошенько сполоснула консервную банку. Последнего прилипшего муравьишку она подковырнула палочкой: – Нечего добру пропадать!

Коля выбирал деревяшки посуше и подкладывал их в огонь. Они больше дымились, чем горели, но это был костер!

Мы напились и пошли к деревьям. Наломать и натаскать ветки – казалось бы, что это проще пареной репы! Но силы-то наши были на исходе! Тем не менее, трудились мы до самого вечера, ползали вверх и вниз, но удобное ложе для него смастерили! Надергали кустики травы, уложили поверх веток и точно таким же образом завалили свой вонючий тюфяк. Пока мы занимались этой работой, моряк колдовал над очагом. Сырые палки не хотели гореть, он все время дул на них и размахивал зеленой тряпкой, создавая тягу. Каждый раз, возвращаясь с небольшими охапками, я и Света в ожидании зависали над ним – сварилось, не сварилось?