Ангел-мститель (СИ) - Буря Ирина - Страница 129

— Э…, - замер я в дверном проеме, — Марина, мне подождать?

— Заходи-заходи, мы здесь надолго, — подняв на меня глаза, она чуть прикусила губу. — Что случилось?

— Да ничего, просто поговорить хотел, — ответил я, старательно не глядя на молодого человека. — Тебе, что, не передали мою просьбу?

— Да передали, — поморщилась она, — но мы тут засиделись… — Она вдруг откинулась на спинку своего кресла и, облокотившись на его ручку, обхватила пальцами подбородок. — Кстати, познакомься, это — Максим, он будет наши юридические интересы представлять.

Я нахмурился, впервые обратив внимание на лежащие перед ней бумаги. Как-то они были непохожи на документы из гостиниц, транспортных агентств и ресторанов, которыми был обычно завален ее стол. Неужели она так увлеклась делами со Стасом, что свою обычную работу запустила? Или тот хам, которому она щелчков в Индии надавала, в суд на нее подал?

Вдруг я заметил, что молодой человек, усевшийся при моем появлении на стул вполоборота ко мне, выпрямился и уставился на Марину с неприязненно вскинутой бровью.

— А это — Анатолий, — перевела она на него невозмутимый взгляд, поведя другой рукой в мою сторону, — один из самых ценных наших сотрудников, создающий благоприятный климат для всего коллектива.

Молодой человек дернул уголком рта, словно хотел сказать что-то, но тут же встал и, повернувшись ко мне, протянул руку.

— Максим, — спокойно произнес он, пристально и без улыбки глядя мне в глаза.

Он оказался довольно высоким, худощавым, с темными, прямыми, довольно коротко подстриженными волосами. Лицо у него оставляло впечатление прямоты и открытости, но больше о нем нечего было сказать — глаза темные, скулы широкие, нос ровный, губы… сейчас были сжаты в тонкую ниточку. Обычное лицо, хотя, пожалуй, когда он перестает хмуриться, довольно приятное. Я бы его в жизни адвокатом не назвал — такие джинсы с тенниской скорее бы Тоше подошли.

— Анатолий, — пожал я протянутую руку.

Рукопожатие у него оказалось хорошим — уверенным, но без демонстрации силы.

— Может, отложим? — тут же отвернулся он к Марине.

— Нет уж, — решительно покачала она головой. — Анатолий, у тебя что-то срочное?

— Да нет, — пожал я плечами. — Когда ты мне время уделить сможешь?

— До понедельника потерпит? — Она потянулась рукой к еженедельнику.

— Вполне, — легко согласился я, решив дать Сан Санычу еще один день на то, чтобы одуматься.

И хорошо сделал, подумал я поздно вечером в пятницу, услышав от Татьяны, что Марина решила издать собственную книгу. Теперь я приду к ней в понедельник не для того, чтобы опять помощи просить, а для того, чтобы просто, по-человечески поздравить ее с поистине замечательным начинанием.

— Ты, что, с ума сошел? — завопила вдруг Татьяна, и я понял, что случайно произнес последнюю мысль вслух.

— А что в этом плохого? — возмутился я, уже втайне надеясь, что у Марины появилось новое хобби, которое даст мне возможность подольше пожить спокойно.

— Она у Светки в издательстве хочет книгу заказать! — никак не успокаивалась Татьяна. — Ты помнишь, я тебе рассказывала, что там у них творится?

— И что? — решил я уточнить как можно неопределеннее, старательно роясь в памяти и не находя там абсолютно ничего, связанного со Светиной работой. Своих мне забот, что ли, мало?

Ввести Татьяну в заблуждение мне явно не удалось. Одарив меня убийственным взглядом, она принялась объяснять: — Они там уже кучу заказов понабирали — с предоплатой, разумеется — а книги ни издают.

— Как не издают? — оторопел я.

— А вот так! — Татьяна возмущенно вскинула руки. — Светка подробности не рассказывала, но… Она потому туда и возвращаться не хочет! А Марина ее даже слушать не стала — ее не обманешь, понимаешь ли!

Я насторожился. Как бы это новое хобби очень даже старым не оказалось — причем как раз тем, которое постоянно становится поперек дороги моему желанию жить мирно и спокойно. С другой стороны… Похоже, этот звонок не только ответил на последний в нашем откровенном разговоре вопрос Татьяны, но и стал тем последним толчком, который окончательно вырвал ее из болота апатии. Назад, к нормальной жизни. Назад, ко мне.

Хм, пожалуй, придется еще и благодарить Марину. Мысленно. А в понедельник мы с ней, похоже, на другие темы поговорим. О том, например, что если уж отвела — в лицо! — она мне роль волнореза, то неплохо бы его заранее о надвигающемся шторме предупредить. До того, как поднимать девятый вал (а в Татьянином случае — так и вовсе цунами) среди своих подруг.

Сначала, правда, нужно убедиться, что я правильно понял ее намерения. А то ведь тут же обвинит в беспочвенных подозрениях — и прощай, шаткое перемирие! И для этого мне опять нужен Тоша.

— Давай завтра Галю проведаем, — предложил я.

— С чего это? — тут же насторожилась Татьяна.

— Ну, давно не виделись… — пожал я плечами как можно беспечнее. — Но если ты, конечно, хочешь поехать к родителям…

— Не хочу! — рявкнула она, и я едва сдержал улыбку от того, как иначе даже это «Не хочу!» прозвучало по сравнению с тем, недельной давности. — Собственно говоря, даже не могу, — тут же поправилась она, — мне уже Тоша документы для перевода переслал — я как раз завтра посидеть хотела.

— В воскресенье посидишь, — широко улыбнулся я, обнаружив еще одно преимущество ее будущей занятости. Теперь, если мне вдруг срочно потребуется конфиденциальный телефонный разговор провести, уже не нужно будет ни в ванной, ни в туалете прятаться.

— Только ты им сам позвони, ладно? — сложила она лицо в страдальчески-просительную гримасу.

В восторг Людмила Викторовна, конечно, не пришла. Особенно, когда узнала, что Татьяна будет понемногу работать дома. Пришлось сослаться на ее абсолютную незаменимость и слезные мольбы начальства. Уступив в принципиальном вопросе, Людмила Викторовна напористо поинтересовалась, почему Татьяна не может выполнять ту же небольшую работу, находясь у них и на свежем воздухе. Я выкрутился, придумав на ходу, что многие материалы ей будут привозить лично, что намного удобнее делать в черте города.

Но я заметил, что на протяжении всего разговора Людмила Викторовна ни разу не сослалась на авторитет и мнение мужа — из чего я сделал вывод, что у Сергея Ивановича не было никаких возражений против умеренной частоты наших посещений. Вот — даже в противостоянии с ним легче общий язык найти!

Положив трубку, я перевел дух — Татьяна все это время переминалась возле меня с ноги на ногу, нервно выкручивая пальцы — и победно улыбнулся.

— Нечего делать! — гордо заявил я и — чтобы уже все одним махом! — набрал Тошин номер.

Не глянув на часы.

— Что — опять? — простонал он. Шепотом.

— Ой…. Тоша, прости! — виновато забормотал я. — Скажи мне только, когда вы завтра гулять будете — мы подъедем. И все!

Мы поедем к ним гулять — хватит с меня держаний этой бандитки на руках!

Мы решили приехать к ним во время дневной прогулки — чтобы выспаться, наконец, по-человечески. И позавтракать не спеша — с удовольствием, с подшучиванием друг над другом, с какими-то разговорами без начала и конца и ни о чем. И поспорить о том, что Татьяне надевать. И заехать в магазин за фруктами для Гали и очередной погремушкой для ее дочери. И поругаться насчет цвета этой погремушки. И зайти заодно в отдел детской одежды — откуда она знает, какие производители лучше других?

Господи, как же мне всего этого в последнее время не хватало!

Одним словом, в ту субботу я пребывал в самом радужном настроении. И немалую роль в этом сыграло то, что встретились мы с Тошей и Галей (и с юной экстремисткой, конечно — но она, слава Богу, в коляске безмолвствовала) в моем любимом парке. От одной только перспективы пройтись по памятным местам, похлопать по стволу старого знакомца-дуба, усмехнуться при виде оросительного механизма, под которым я в ночь перед свадьбой душ принимал, мне запеть хотелось.

А уж поглядывать ежеминутно на светящееся личико Татьяны, оживленно вертящей во все стороны головой с выражением того умиленного узнавания, которое и меня до краев заполнило. И сравнивать его с тем, каким оно было всего пару дней назад — до того, как я нашел способ вернуть ее к жизни… Это, знаете ли — лучшая награда любому ангелу хранителю!