Чудаки на букву М (СИ) - Розов Игорь - Страница 8

На широком грязном прилавке угнездился еще один зеленый шар с плавающими внутри водорослями — именно он и являлся этим самым «сетевым интерфейсом»…

— А почему здесь все так странно разговаривают? — спросил Дымов, когда, покинув торговца, они направились по улице дальше — туда, где под гигантским куполом разливался яркий электрический свет.

— Точно никто не знает. — ответил Крембалет. — Правда, ходит одна легенда… Говорят, древние облабонцы жили на планете, управляемой Обществом Избранных Поэтов, и изъяснялись исключительно благородным слогом — да еще рифмованным! А потом эти чудаки попали под раздачу — их планету решили включить в Глобальный Сервис. В добровольно-принудительном порядке, как это водится. Начались трансляции развлекательных галактических шоу — а там такую дичь несут, да еще без рифмы… В общем, Обществу Избранных Поэтов пришлось уйти в подполье — из эстетических побуждений. В подполье они и придумали исказить вражеский язык до полного непотребства — обезобразить техносерв. Совершили культурную диверсию, понимаешь? Захотели наказать иномирцев. По наивности думали, что убить язык чужого народа, это убить его душу….

— Хм… А их планету за это не дезинтегрировали?

— А зачем? На культурные диверсии в ГС всем наплевать — они и сами на всякие диверсии мастаки. Да и до души давно никому дела нет.

— Значит, жить в Глобальном Сервисе плохо?

— Наоборот — большинству даже хорошо. Только все равно радости никакой…

Они шли вверх по улице, которая становилась все шире и вместе с тем все многолюднее. По пути им стали попадаться разные удивительные типы, неспешно двигавшиеся туда, где у города, похожего на утку, плавающую в безбрежном космическом пруду, находилась «голова».

Дымов, хотя и чувствовал, что ведет себя крайне невежливо, пялился во все глаза. Вот они нагнали верзилу с животом, похожим на мутный аквариум, в котором плавали какие-то темные рачки. Верзила шел в обнимку с мохнатым мишкой со сверкающим во лбу золотым циферблатом. Потом седую бабушку, пятнистую, как гиена, с шестью подпрыгивающими грудями, в широкой разноцветной юбке. Заметив внимание Дымова, инопланетная старушка не замедлила ему призывно подмигнуть. Впереди старушки шел зеленый и пахучий, как клоп, толстяк, у которого на голове расцвела болотная кочка с желто-синими цветочками…

Как было не пялиться, видя таких невероятных чудиков.

Вскоре до ушей Дымова долетела веселая ритмичная музыка. Под огромным куполом неожиданно разлился чей-то сказочно красивый, магнетический голос:

«Облади-облада!

…Ой, пля!

Пасматри как прет канапля!»

— Кто-то из облабонцев сегодня концерт дает. — пояснил Крембалет. — Наверное, новых песен насочинил…

Выйдя на огромную освещенную площадь, постепенно заполняющуюся праздным инопланетным народом, Крембалет указал на одно из зданий, похожее на темный приземистый гриб.

— Вот в этом ресторанчике можно неплохо перекусить. Настоящими натуральными продуктами, а не дрянью из пищевого конвертера.

В полутемном зале ресторанчика висели густые и странные запахи незнакомой еды.

Как только они сели за один из свободных столиков, к ним подошел хмурый четырехрукий крепыш в засаленном кожаном фартуке.

— Превейд, оффицилянт! Туристо желает ням-ням. — поприветствовал парня в фартуке Крембалет и предложил Дымову. — Заказывайте, Андрей Андреевич.

— Мне бы что-нибудь выпить…

— Ыптыть? — четырехрукий в недоумении шевельнул рыжими кустистыми бровями.

— Ашдвао. — пояснил Крембалет.

— И поесть. — добавил Дымов.

— Трупоедец или оппоносец-одуванец? — деловито уточнил крепыш.

— О чем он? — растерялся Андрей Андреевич.

— Он спрашивает — ваша раса питается мясом мертвых животных или только растениями? — объяснил Крембалет.

— Трупоедец. — со вздохом признался Андрей Андреевич.

— Бифуштукс с кровью?

— Можно без крови. Я люблю пережаренное.

— Оки-док. — кивнул четырехрукий. — Малость зеленухой крыссожмуркинса обсыпунить?

— Оки-док, чувачелло, обсыпуньте. — не стал возражать Дымов, гадая, что такое «крыссожмуркинс».

Пока четырехрукий в фартуке ходил за едой, Крембалет беспокойно вертелся на стуле, то и дело переглядываясь со своим серокожим компаньоном.

Наконец, когда заказ принесли, Крембалет обратился к Дымову:

— Андрей Андреевич, ты тут отдыхай, кушай не торопясь, а мы с Ломбоцитом буквально на пять минут отойдем — нам одному здешнему приятелю привет от знакомых передать надо.

— Ладно. — кивнул Дымов, ничуть не обеспокоившись.

Крембалет улыбнулся. И дружески похлопал Андрея Андреевича по плечу.

Андрей Андреевич, не подозревая ничего плохого, тоже улыбнулся. И тоже похлопал в ответ.

…И зря, что не обеспокоился.

Когда Крембалет и Ломбоцит Бопвышли на улицу, между ними произошел следующий разговор:

— Ну, вроде мы все для него сделали…

— Да отец родной не сделал бы больше!

— Тогда чешем обратно на корабль!

Прошло уже минут двадцать, а его новые друзья все не появлялись. Доедая кусок зажаренного мяса, оказавшегося ничего так на вкус, которое, правда, подали на перепачканной жиром тарелке, Дымов чувствовал нарастающее беспокойство. В голове у него вертелась фраза, которую кот в мушкетерской шляпе бросил плешивому торговцу в лавке: «…ему тута срейди вас еще жить-обживаться…».

«Жить-обживаться…»

…Осёл! Ну и осёл же он! Они же с ним распрощались — бросили его!

Андрей Андреевич подскочил и устремился к выходу, но его тут же нагнал четырехрукий «оффицилянт» в фартуке:

— Эй, туристо задохитрый — кудай лыйжи навастрил? Триста один псевдокредит с тебя — за хавчик натурный, икалогичный.

— Ноу проблем, чувачелло, ноу проблем! — пробормотал Дымов, испытывая легкий стыд. — Где тут ваш шарик зеленый — сейчас я тебе все свои бабки скину…

Шарик появился тут же — бесшумно опустился откуда-то сверху, из-под закопченного потолка. Андрей Андреевич приложил к гладкой поверхности руку, а «оффицилянт» одну из своих…

— Ну, туристо, невтормози. Моск включай. Вдумай!

— О чем?! — не понял Дымов, с трудом заставляя себя удерживаться на месте.

— Каки о чем?! О том, что свои бабки мне перевойдишь.

Дымов подумал.

— Триста! Еще один псевдокредит с тебя — за зеленуху! — четырехрукий ждал.

— Вечером ужинать заскочу и рассчитаемся. — предложил Дымов. — А ты пока сходи тарелки помой. Несолидно так космических туристов обслуживать.

— За памойку пайсуды плата отдельна — шесть псевдокредитов!

— Что же ты меня заранее не предупредил? Оки-док, договорились!

Выбежав на площадь, где продолжала наяривать веселая музыка, заставляя собравшихся здесь инопланетян пускаться в пляс, Дымов устремился вниз — обратно к залу регистрации. Из-за взволнованного состояния он не сразу понял, что мчится не по той улице — пришлось возвращаться…

В будке зала регистрации уже сменился тип — теперь там сидел обрюзгший темнокожий толстяк с длинным носом, похожим на еловую шишку.

— Чувачелло, превейд! Тут сейчас двое не проходили… — Дымов запнулся, не зная, как точно описать Крембалета и Ломбоцита Бопа на облабонском, но потом вспомнил: — Киско и байка-ушканчик?

Толстяк с носом-шишкой кивнул.

— Они еще не улетели?

Молчаливый толстяк глянул на один из полупрозрачных экранов, светившихся перед ним, и качнул головой — нет.

У Дымова от сердца отлегло. Хотя инопланетные парни ничем ему не были обязаны, он все равно чувствовал на них обиду.

По коридору, которым они около часа назад вошли в зал регистрации, Дымов бегом последовал дальше. Проход в ангар, где находился звездолет, был открыт — значит, космические дезертиры только готовились слинять…

Услышав издалека чей-то наглый гнусный смех и взволнованный разговор, Андрей Андреевич перешел на шаг и что называется «на мягких лапах» приблизился к дверному проему…