Чудаки на букву М (СИ) - Розов Игорь - Страница 30

— Ужас… ужас… — пробормотал Ломбоцит Боп.

— Закончу. Изнеженных толстых эльфеев и их раболепную прислугу сожрали — но не всех. Те, что спаслись, попытались выжить. К их счастью, мормоки покидали свои пещеры только с приходом темноты. И то ненадолго. Для подземных жителей, чье зрение за столетия адаптировалось к пещерной тьме, даже глубокими ночами было слишком светло. Но по ночам начинался настоящий кошмар — рыская по лесам, мормоки, будучи телепатами, легко находили своих жертв. Но дальше — опять же со временем, случилось то, о чем я уже говорил…

— Что? — не понял Дымов.

— То, что изобретательная природа иногда приходит на выручку униженным и оскорбленным… Самые хитрые эльфеи научились отключать свои мозги по ночам, полностью избавляясь от всяких мыслей. И таким образом становясь «невидимыми» для голодных каннибалов…

— Откуда вам все это известно? — спросил Андрей Андреевич.

— Так от Гульберта Уеса. Скучно ему — с телепатами привычным способом не пообщаешься. Они ведь только рыки издавать способны — и то во время еды. Вот он ко мне и заходит поговорить иногда…

— А вы здесь давно?

— Седьмые сутки… Ночью вышел из звездолета по нужде — тут меня мормоки и схватили.

— Так, значит, Гульберт Уес — не телепат? — догадался Крембалет. — И не мормок.

— Совершенно верно. Он — представитель третьей расы, которая появилась на Римтане относительно недавно.

— Какой такой третьей расы?

— Ну, тут для меня самого много неясного, поскольку Гульберт Уес не захотел со мной по этому поводу откровенничать. Но из некоторых намеков я понял, что к созданию третьей расы причастен искусственный интеллект — точнее, его отдельные периферийные узлы и центры, которые уцелели в ходе разгрома, устроенного мормоками в производственных пещерах во время восстания. Вероятно, искусственный интеллект пытается найти решение, как преодолеть последствия произошедшей социальной катастрофы… Да, Гульберт Уес не может читать чужие мысли. Зато он прекрасно видит — как днем, так и ночью, и, главное — у него развитый, живой ум. В чем вы уже сами убедились. В отличие от безнадежно деградировавших мормоков и эльфеев, почти превратившихся в животных…

— Но почему его не сожрали? — удивился Крембалет.

— Тут все просто: запахи. Родные знакомые запахи. Гульберт Уес пахнет, как свой — что для мормоков, что для эльфеев. А еще он полезен — вот вас привел… А когда мормокам бывает совсем голодно, он помогает им эльфеев выслеживать…

— Господи, что же делать то?! — против воли вырвалось у Андрея Андреевича.

— Что бы вы не задумали, каннибалам-телепатам станет об этом сразу известно. А как что-то задумать, совсем ни о чем не думая — я не знаю. — снова тяжело вздохнул нийский историк.

— Господа, от ваших беспокойных мыслей мормоки никак заснуть не могут. — неожиданно раздался недовольный голос Гульберта Уеса. — Угомонитесь, прошу вас! Дайте другим нормально отдохнуть!

Неслышно подойдя к пещере, где сидели пленники, голый «мэр» остановился у двери, еле заметно белея огромным животом сквозь толстые прутья ржавой решетки.

— К слову, если кто-то из вас мечтает, что я сейчас открою засовы, а вы тут же скопом на меня наброситесь, то зря. Дураков нет. Я здесь постою.

— Гульберт Уес, будь ты проклят! — воскликнул Андрей Андреевич. — Нас что — действительно завтра сожрут?

— Нет смысла по этому поводу так сильно расстраиваться. Отнеситесь к неизбежному философски — у большинства существ в этой Вселенной жизнь рано или поздно заканчивается. Так какая, в сущности, разница как это произойдет…

— Скотина!

— Между прочим, не только вам предстоит завтра испытать глубокие эмоциональные переживания. — обиженно заметил Гульберт Уес. — Мне вот, к примеру, завтра придется первый раз рожать…

— Что?!

— А вы думали, я просто брюхо наел? Нет — это тринадцатый месяц беременности. Сроки подошли… Завтра на празднике мормоки сделают мне кесарево сечение и на свет появится маленький Гульберт Уес. — «Мэр» вздохнул и с некоторой мечтательностью в голосе продолжил откровенничать. — Когда-нибудь нас — Гульбертов Уесов, станет много. И тогда мы вернем этому миру величие. Но уже на путях гармонии, всепрощающей родственной любви, и единения с природой…

— Как это отвратительно…

— Злые вы. Ладно пойду. И хватит наводнять ментальное пространство своими бредовыми мыслями о побеге — сбежать отсюда у вас все равно не получится…

— Слышали? — спросил Андрей Андреевич, когда Гульберт Уес удалился.

— Что? — вяло отозвался Ломбоцит Боп.

— Мормоки спать собираются. — Дымов постарался, чтобы его голос прозвучал как можно многозначительнее. — Вот если всем навалиться… Ну, когда они дрыхнуть начнут…

Андрей Андреевич намекал на новую попытку выломать решетчатую дверь. Впрочем, без особой надежды. Ломбоцит Боп в отчаянии уже пару раз пробовал — без толку.

— Кажется, у нас действительно ничего не выйдет. — тихо произнес Крембалет каким-то странным заикающимся голосом. — Кажется…

— Что кажется? — разозлился Андрей Андреевич.

— Кажется, я его вижу…

— Кого?!

— Мормока… Тварь мохнатая — сидит, нас стережёт…

Как и все уроженцы Кашкодранска, Крембалет обладал не только прекрасным слухом, но и острым зрением. Понемногу адаптировавшись к темноте, Крембалету стало казаться, что он видит какое-то существо — страшное, косматое, с длинными острыми когтями… Оно сидело на полу — у противоположной стены небольшого зала, напротив решетчатой двери и, похоже, дремало.

Андрей Андреевич, Ломбоцит и Лоханкер также начали вглядываться сквозь решетку, однако без всякого результата — сколько они не пялились во тьму, так ни черта и не увидели.

Время шло.

В пещере, где находились пленники, царила гнетущая тишина, пронизанная страхом и унынием.

Только один Дымов беспокойно бродил из угла в угол, ощупывая шершавые стены. В одном месте пещеры он неожиданно обнаружил каменную кладку… Для чего ее тут сложили? Может, она закрывала проход куда-то дальше?

— Так, только не думать! Только не думать! — пробормотал Дымов и вдарил что есть силы по кладке ногой.

Один камень предательски дрогнул…

— Только не думать! — чуть не закричал Дымов, зажимая себе рот рукой.

— Андрей Андреевич, ты что там — с ума сходишь? — с беспокойством спросил Крембалет.

Ничего не ответив, Дымов нашел в темноте Ломбоцита Бопа и вцепившись в гиганта, потащил его за собой:

— Ломбоцит, голубчик, молчи и ни о чем не думай… Хорошо? Просто разбегись и вдарь… Только от души — как будто Гульберта Уеса хочешь насмерть завалить!

— Андрей Андреевич, да что с тобой в самом деле? У тебя с головой точно все в порядке?

— Не думай — бей! — чуть не срываясь на крик, яростно прошипел Дымов.

С первого удара раздался каменный треск, со второго кладка подалась и пошла глубокими трещинами, а с третьего рухнула…

Держась за руки, несчастные пленники ринулись в образовавшийся проем.

Первым бежал Крембалет, зорко вглядываясь во тьму, за ним Ломбоцит Боп, далее Андрей Андреевич, и замыкал цепочку старик Лоханкер.

Во мраке подземелий раздался ужасающий вой… Проснувшиеся мормоки узнали о побеге.

Скоро за спиной пленников послышался топот десятков ног, сопровождаемый яростными криками, дикими взвизгами, и звериным рычанием… Какофония звуков катилась нарастающей волной из подземных глубин и с каждой секундой становилась все ближе и громче — погоня неотвратимо настигала беглецов.

Узкий туннель, по которому мчались пленники каннибалов, уходил вниз по дуге, еще глубже под землю…

— Все, больше не могу! — задыхаясь, прохрипел обессилевший нийский историк, в приступе слабоволия делая попытку опуститься на землю.

— Не останавливайся, отец — сожрут! — умоляюще крикнул Дымов, не отпуская старика и продолжая тащить его за собой.