Флеш Рояль (СИ) - Тоцка Тала - Страница 21

Теперь что же, ей предстоит сравнивать всех мужчин, встречающихся на ее пути, с Доминым? Глаза, руки, голос, дыхание. Внутренним сравнительным фильтрам был задан новый эталон, и это повергало Динку в совершеннейшее уныние на заднем сидении доминского «БМВ».

Довольно обманывать саму себя, спустя время память потихоньку выравнивала провалы и демонстрировала эпизоды, пусть не особо четкие, расплывчатые, но достаточно различимые, чтобы заставить ее краснеть и поднимать из внутренних глубин не одну удушающую волну.

Его губы, шепчущие отнюдь не царские приказы, а ее имя, много-много раз. И впивающиеся в нее так, что от одних воспоминаний сейчас приходилось хвататься за ручки дверцы машины. И то, как он смотрел на нее в те редкие секунды, когда отрывался от ее губ, шеи, плеч и… Динка горестно мотнула головой, словно могла вытряхнуть из нее все, что угодливо подсовывала ей память. Разве есть такое лекарство, которое поможет снова все забыть?

Самое поразительное, тогда, дома у Макса, она действительно ничего не чувствовала, зато сейчас, через время, ощущения накрывали с головой. Они терзали ее, пронзали насквозь, особенно все обострялось в присутствии Домина. Но Динка скорее дала бы себя убить, чем призналась в этом, она и себе сознаться-то не смела.

В это время Машка с Доминым неплохо спелись и вели достаточно оживленную беседу. Динка прислушалась. Машка делилась с Доминым трудностями написания курсовой, а он всячески ей сочувствовал. В зеркале внутреннего обзора серые глаза метнули изучающий взгляд и встретились с ее глазами.

— Ты уже с нами?

Динка понуро кивнула. Машка сочувственно обернулась и погладила Динку по руке.

— Вы не волнуйтесь так, Максим, — это уже Домину, — Дина слишком серьезно относится к учебе, а еще эта ее работа! Мы в прошлом году пока сдали сессию, чуть не поседели обе.

И принялась рассказывать. Да, минувшим летом они и правда слишком ответственно подошли к экзаменам, Динка даже не могла взять в толк почему. Теория вероятности и матстатистика не самый сложный предмет. Но один нехороший человек со старшего курса поведал им по секрету, как невозможно строго их преподаватель принимает экзамены, и они с Машкой страшно боялись завалить сессию. Сами себя накрутили, а сдали все на «отлично».

После сессии Машины родители отправили изнуренных, вымотанных девчонок к морю на базу отдыха, где директором был их друг, Николай Иванович. Более странного и чудесного отдыха у Динки еще не было. Они часами плавали в море и валялись на пляже с утра до вечера, поскольку дни тогда выдались пасмурными и уходить днем с пляжа не было никакой необходимости.

Маша читала «Три товарища» Ремарка, Динка Ремарка не любила, а для себя книги принципиально брать не стала. Она всячески мешала подружке читать, горланила песни и дурачилась. Народу было мало, в связи с началом сезона база была практически пустой, а море тихим и теплым.

Николай Иваныч каждый вечер заходил справиться, куда девочки собираются сегодня вечером и напоминал о возвращении к двадцати трем ноль-ноль, но получал неизменный ответ, что никуда, разве что прогуляются вдоль моря. Он уходил, озадаченно сморщив лоб и лишь вернувшись в город, Машка выяснила, что оказывается Николаю Ивановичу был дан тайный наказ присматривать за ними в случае, если им придет в голову удариться в загул. Тот подошел к делу очень ответственно, стремился выполнить возложенные на него обязанности дуэньи и искренне огорчался, что девчонки не дают никакой возможности проявить твердую волю.

А им никуда ходить не хотелось. Хотелось именно такого бесцельного времяпрепровождения, к тому же им никогда не было скучно друг с дружкой. Только вот с какой радости это вдруг так интересно Максу? Разве что рот не разинул, слушая Машку.

Она едва попрощалась с ним на пороге библиотеки, Максим сунулся было с ними, но без пропуска в читальный зал не пускала строгая пожилая библиотекарь, а никакого пропуска у Домина, естественно, не было. Динка помахала ему, стараясь не приближаться, и первая потянула на себя массивную дверь. Да и Домин не настаивал, он куда теплее простился с Машкой. В самом деле, Динка за весь этот месяц столько не разговаривала с Максом, сколько те двое за последние полчаса. С Динкой он предпочитал собачиться или отношения выяснять, ну так пусть и катится себе подальше.

Они с Машей долго выбирали литературу, затем столько же ждали, пока эту литературу принесут. А после заняли дальний столик с мягкими креслами, устроились поудобней и принялись за работу. Динка так погрузилась в мир расчетов экономической целесообразности деятельности предприятия, что очнулась лишь когда увидела идущего по проходу и улыбающегося во все тридцать два зуба Домина. И снова это ощущение, что растрескалась и осыпалась невидимая оболочка с бесстрастного, невозмутимого Горца.

— Соскучились? Я вам еду привез, — он поставил на стол пакет с теплыми творожными кексами.

— Как тебя сюда пустили? — недоуменно хлопала глазами Динка, — и здесь же нельзя есть.

Домин заговорщицки подмигнул ей, пододвинул кресло поближе и уселся почти вплотную к Динке.

— Я умею убеждать, мне одна ты не поддаешься, — ответил он, двигая к ней пакет, — ешь давай, не разговаривай.

Такого Домина Динка вообще видела впервые, надо же, какая многоликая личность, ему бы в шпионы податься, с руками б оторвали. А насчет цены его убеждений Динка не обольщалась — купюра, равная двум-трем месячным окладам сотрудника читального зала, и хоть на джипе в зал заезжай.

Маша закончила раньше и давно уехала, Динка подпирала рукой голову, пытаясь сосредоточиться на прыгающих строчках, Домин бессовестно дрых рядом, сложив ноги на кресло напротив, а голову на плечо Динки. Ей было неудобно, плечо затекло, но она старалась не шевелиться, настолько необычной и фантастической ей казалась сама ситуация, и очень не хотелось ничего нарушить. Наконец, работа была сделана.

— Максим, — Динка тронула его за плечо, но он даже не пошевелился, — Макс, подъем.

— Я что, уснул? — Домин огляделся вокруг, явно пытаясь сообразить, где он. — Надеюсь, я не храпел?

Динка засмеялась и покачала головой. Он отвез ее домой, дождался пока она поднимется в квартиру и помашет ему из окна, мигнул фарами и уехал. А Динка, закусив губу, смотрела вслед и размышляла о том, что так сильно изменилось за последние два дня.

Домин больше не лип к ней, не лез с объятиями и поцелуями, а главное, он больше не звал ее к себе. Она могла себя обманывать сколько угодно, но от этого было почему-то горько.

«Надоело ему, он взрослый мужчина, а должен перед тобой на цырлах ходить. Он просто себя виноватым чувствует, что у тебя крыша съехала временно, вот и ждет пока она на место встанет», — авторитетно заявил язвительный кто-то, перебравшись с отшиба сознания поближе к основному микрофону. Динка невесело вздохнула и согласно кивнула.

Глава 11

Динка сидела за столом, подогнув ногу, с раскрытым черновиком курсовой работы, который она вчера писала в читальном зале, и уже битый час пыталась сосредоточиться на записях, но мысли прыгали, как блохи, и никак не хотели выстраиваться в мало-мальски логическую цепочку. И когда позвонил Максим, она даже не сообразила сразу, кто это.

— Дина, я внизу, спустись, только быстро, у меня мало времени.

Сердце ухнуло и запульсировало в районе желудка. Что Домин делает у нее под подъездом? Что-то случилось? Она вскочила, зацепилась ногой за ногу, стукнулась об угол стола и выскочила из квартиры. И только на первом этаже сообразила, что бежит в том, чем была — домашнем платье, голубом в крупных ромашках, и коротком, едва прикрывающем пятую точку. И с двумя хвостами на голове, зачесанными назад. Остановилась, раздумывая, вернуться или нет, а затем махнула рукой и вышла из подъезда.

Домин стоял возле своего джипа и курил. Никакой силы воли, бросает, бросает и никак не бросит. Черные джинсы, черная футболка. Униформа. Или спецодежда. Но как бы не супился Горец, все же пижонство нам не чуждо. Иначе, почему футболка смотрится так, словно она на нем нарисована? Каждая мышца просматривается. Как тогда, ночью, у него дома…