Итак, моя радость… - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 8

«Что ж, – подумал он, – ждать чудес не приходится. Я старею. Я слишком много работаю, но, по крайней мере, до сих пор все идет в точности так, как я запланировал».

Он осветил лучом фонарика спальный мешок, запасы провизии, транзисторный приемник и аптечку – все необходимое, чтобы провести в маленькой пещере шесть недель.

Он подошел ко входу в пещеру и прислушался, затем, довольный тем, что, кроме него, здесь нет ни души, спустился обратно к машине, чтобы забрать остальные привезенные вещи. Он повторил путь до пещеры, на этот раз медленнее переставляя ноги, чувствуя, как солнце все сильнее пригревает спину.

После чего еще раз осмотрел пещеру, чтобы с удовлетворением сказать себе: «Я ничего не забыл». Кивнув, он выбрался наружу и старательно уложил ветки, замаскировав вход.

Он спустился к «бьюику», сел за руль, оглядел кучу бурелома и палой листвы, скрывавших машину, одобрительно покивал, затем сдал назад и поехал обратно в свой коттедж в Сикомбе.

А Лана Эванс открыла глаза, на мгновенье зажмурилась от солнца, проникавшего сквозь желтые жалюзи, тоненько застонала, переворачиваясь и прижимая к себе подушку. Но спустя несколько мгновений она уже окончательно проснулась и, сев в постели, взглянула на часы. Они показывали десять минут десятого.

Она откинула простыню, спустила ноги на пол и направилась в ванную. Завершив утренний туалет, вернулась в свою малюсенькую комнату, служившую разом спальней и гостиной, и подошла к комоду. Из-под тощей стопки белья вынула пачку стодолларовых купюр. Села на постель и принялась рассматривать свое богатство. Она ощущала, как кровь бурлит от волнения, смешанного со страхом. А вдруг кто-нибудь из казино узнает, что она рассказала тому маленького человеку? Она уже не сомневалась, что он задумал ограбление казино. Лана поглядела на деньги и усилием воли заставила себя пожать плечами. В конце концов, от казино не убудет. Они неприлично богаты, а она…

Затем она беспокойно заерзала, нахмурившись. Но как объяснить Терри, откуда у нее вдруг появилось столько денег? Это будет не так-то просто. Терри ревнив. Он с подозрением относится к каждому мужчине из служащих казино, уверенный, что они ухлестывают за ней… Ну, в какой-то мере он прав, они ухлестывают, но она-то не отвечает. Хотя как раз в это ему трудно поверить. Ей придется проявить осмотрительность, объясняя, откуда на нее свалилось неожиданное богатство. Деньги, которые поначалу приятно волновали, теперь вызывали тревогу. Она встала с кровати и спрятала их обратно под свежевыстиранное постельное белье.

Лана подошла к окну и подняла жалюзи. Поглядела на море вдалеке, на солнце, играющее на ровной голубой глади, на яхты под желтыми и алыми парусами, выходящие из гавани.

Если бы только она могла сказать Терри правду, подумала она, но он же такой правильный. Нет, придется ей сохранить эту тайну. Она вернулась к кровати, и ее глаза засияли при виде коробочки с кремом для рук «Диана». Она взяла ее и сняла обертку.

Пусть он и проходимец, но вкус у него есть.

Лана больше не верила в миф о «Нью-Йоркере». Он дал ей две тысячи долларов – невероятно огромная для нее сумма – за ту информацию, какую она сообщила. И воспоминания об их сделке будут терзать ее совесть всю оставшуюся жизнь. Однако эта маленькая коробочка с кремом – самым шикарным из всех шикарных кремов для рук – должна означать, что в душе он человек добрый, пусть он и солгал ей, подкупил и заставил свернуть с прямого пути.

Она открутила крышку и поглядела на белую массу, которая едва уловимо пахла орхидеями. С величайшим тщанием и наслаждением она нанесла на руки смертоносный крем. Однако немного расстроилась, потому что это роскошное снадобье не подарило ей того удовольствия, на какое она рассчитывала. Ее мысли были слишком далеко. Она закрыла баночку и поставила на столик у кровати. И снова сосредоточилась на проблеме, как же убедить Терри, что никакой мужчина не причастен к ее только что обретенному богатству.

Позже, все еще терзаясь беспокойством, Лана закрыла глаза и задремала. Она продолжала твердить себе, что все получится как надо, она сумеет убедить Терри. Где-нибудь после обеда сходит в агентство по недвижимости и узнает, какие однокомнатные квартиры у них есть.

Спустя час, не вполне понимая, что успела провалиться в сон, она проснулась как от толчка, отчего-то ощущая озноб. Она в недоумении посмотрела на часы у кровати, увидела, что уже без двадцати одиннадцать. Подумала, что неплохо бы выпить чашечку кофе, только ей совсем не хотелось вылезать из постели. Теперь ей было не просто холодно – она чувствовала себя вялой и осоловелой. Все нарастающий озноб встревожил ее… неужели она заболевает? И вдруг, без всякого предупреждения, изо рта у нее хлынула желчь, и не успела она совладать со спазмом, как ее вырвало на постель. Она ощутила, что руки горят огнем.

Испуганная, Лана попыталась откинуть простыню и выбраться из постели, однако это усилие оказалось для нее слишком велико.

Все тело ее покрылось холодным липким потом, а руки горели, и в горле тоже появилось нестерпимое жжение.

Да что же это такое, подумала она с ужасом. Сердце билось все быстрее, ей стало трудно дышать.

Она заставила себя вылезти из постели, однако ноги отказались ее держать. Она скорчилась на полу, рука потянулась к телефону на столике рядом, но тщетно.

Лана открыла рот, чтобы позвать на помощь, но омерзительная, гнусно пахнущая желчь задушила крик, затекла в горло, поднялась через нос и выплеснулась на коротенькую розовую ночную рубашку.

Спустя полчаса в открытое окно заглянул черный лоснящийся персидский кот, которого она по сложившейся дружеской традиции подкармливала каждое утро. Кот постоял в ожидании, поглядывая на неподвижное тело, лежавшее в солнечном пятне, подергал усами, а затем спрыгнул с подоконника в комнату, звучно шлепнувшись на лапы.

С эгоистичным безразличием, свойственным кошкам, он деловито направился к холодильнику в кухне. Уселся перед ним и принялся ждать в тревожном нетерпении.

В половине девятого вечера Гарри Льюис вышел из своего кабинета и спустился в обитом красным бархатом лифте на второй этаж, кивнув мальчишке-лифтеру.

Загорелый парнишка в безукоризненно опрятной униформе казино, бутылочно-зеленого цвета с бежевой отделкой, и в белоснежных перчатках весь засветился, наклонил голову, польщенный тем, что его узнали.

То был любимый час Льюиса – казино начинало оживать. Больше всего на свете он любил выходить на большой, сильно выступающий балкон и смотреть вниз, на террасу, где его клиенты выпивали, болтали и отдыхали, прежде чем отправиться в ресторан, а затем – в игровые залы.

Полная луна превратила море в тихо мерцающее серебро. Вечер выдался теплый, лишь дул легкий бриз, шевеливший ветки пальм вокруг террасы.

Льюис стоял долго, опустив руки на балюстраду, и смотрел на столы, вокруг которых не было свободных мест. Увидел, как Фред, старший бармен, переходит от стола к столу, отдавая распоряжения, распределяя посетителей между многочисленными официантами, иногда останавливаясь, чтобы изящно пошутить или обменяться парой слов с кем-нибудь из завсегдатаев, но при этом он, не теряя бдительности, следил, чтобы никому из гостей не пришлось дожидаться своего напитка.

– Мистер Льюис…

Льюис обернулся, удивленно подняв брови. Он не любил, когда его отвлекают от излюбленного ритуала, однако, увидев перед собой хорошенькую смуглую девушку, он улыбнулся. Рита Уоткинс, старшая по хранилищу. Она работала у Льюиса уже пять лет, и он знал, что во всем может на нее положиться, благодаря ей хранилище работало спокойно и эффективно, и остальные девушки запросто справлялись с тяжелыми, монотонными обязанностями.

– А, Рита… добрый вечер. – Льюис внимательно смотрел на нее. – Что-то случилось?

Вопрос он задал автоматически. Рита приходила к нему только тогда, когда возникала проблема, которую сама она не могла разрешить, а такое случалось редко.