Осколки от наших сердец (СИ) - "Li-Catarine" - Страница 46

Смена была тухлой. Людей было мало, они не так много брали, а у Сары сегодня был выходной. Как назло обстановка способствовала тому, что я могу просто посидеть и помечтать о жизни. Точнее об Оливере. Он всё еще пытался что-то придумать. И всё еще слишком поздно возвращался, потому что ему надо было много времени навёрстывать с дочкой, а, как оказалось, у Молли не было конкретного времени, в которое она ложилась. Она просто шла спать, когда хотела. И иногда это могло случиться и в час ночи. А также она ела, когда чувствовала голод и что хотела. И какая нормальная мать позволит ребёнку настолько вольный график? Я не была зверем, Питеру много было можно. Но рамки быть должны, потому что Питер и Молли — дети, организм которых быстро меняется и им нужно много ограничений.

Чёрт, я сейчас просто обманывала себя. Мне было абсолютно плевать, какой матерью была Кети. Молли мне было немного жалко, но меня не заботило, как Кети вела себя с ней и какой мамой она была. Меня волновало, что Кети никогда не упускала шанса. Вчера Оливер вернулся от них с Молли в двенадцать ночи и от него пахло вином. На мой вопрос «Ты что пил?», он ответи:

— Всего пару бокалов. За ужином.

— Ты там ужинал.

— Да, Молли предложила остаться на ужин. Я не хотел ей отказывать, а Кети предложила вина к мясу.

И плевать, что, чтобы себя занять до возвращения Оливера, я потратила два часа на вкусный ужин для Оливера. Меня колышало то, как быстро Кети начала запускать свои когти в Оливера. Она видела бреши в наших отношениях. Это было мелкий бреши, которые мы еще сами не осознавали, а она уже зацепилась за это и проникала глубоко в наши отношения.

На что она рассчитывала в первую очередь? Что Оливер сдастся? Что в нём взыграют старые чувства? Или что он так сильно привяжется к дочери? Или она делала ставку на меня? Что я не выдержу такого графика и в один момент просто уйду из жизни Оливера? А она уже готовая и рядом.

Кети дурила Оливера тогда и дурит сейчас. Всё, что я усвоила из рассказов, она никогда не упустит шанс на хорошую жизнь. И плевать, кто будет страдать. Когда ей было хорошо с Оливером, они были вместе, были влюблены и счастливы. Когда её прижало к стене, она послала Оливера, ради хорошей жизни в роскоши и богатстве. Когда она увидела, что и у Оливера есть деньги, и он стал даже горячее и круче, чем был, она снова побежала к нему. И надо же, у неё есть бонус в виде его родной дочери. Какое чудо!

Я вздохнула, а потом допила кофе в кружке. Уже третий. Если так и дальше пойдёт, вечером я выйду на пробежку до Канады.

— Привет, — я подняла голову и увидела человека, которого меньше всего сейчас хотела видеть. Ладно, он был на втором месте. Если бы я увидела Кети, не смогла бы отвечать за свои действия. — Не занята? — Спросил Гейб. И как назло, я действительно была не занята.

— Нет, не особо.

— Послушай, я… я хотел сказать, что нашёл работу.

— И меня это почему-то должно волновать?

— Ты прекрасно знаешь, что я не умею извиняться. Я действительно облажался. И сильно. Но сейчас я понимаю, как сильно мне не хватает тебя. И Питера. Я не сильно верю в свои силы. Скорее всего, через несколько месяцев я опять сяду или умру от алкогольного отравления.

— Не говори так! — Яростно сказала я. Да, я безумно злилась на Гейба. Злилась из-за того, что когда-то от бросил меня, злилась на то, что он сдался, что не боролся за нашу семью. Злилась, что из-за него я чуть не потеряла Питера. Я на многое злилась. Но он всё еще был моим братом. Главной семьёй. Тем, кто вырастил меня. И я не хотела, чтобы он окончательно пропал.

— Неделю назад произошёл интересный случай, — начал Гейб. — Я проснулся с диким похмельем. Пошёл на кухню, открыл холодильник, а там не было еды. Везде была дикая грязь, пустые бутылки, окурки и воняло, как в помойке. Я разозлился и на весь дом крикнул «Алиса, мать твою!», а потом подумал о том, что ты сейчас разъярённая сбежишь по лестнице крича из-за того, что ты только что уложила Питера, а я разбудил его.

Но прошла минута, две. Пять! А ты не появилась. Я поднялся наверх и ничего не нашёл, кроме дикого бардака. А потом я вспомнил, как облажался с Питером и тобой. И что ты уехала. Только тогда я воспринял это, как простую обиду. Ты бы отошла и вернулась. Мы же семья. Но не было ни тебя, ни Питера. И я понял, что вместо того, чтобы как-то выбраться из того дерьма, где я прожил всю жизнь, я погрузился еще глубже. И теперь нет никого, кто бы вытащил меня.

— Гейб, — я протянула руку, чтобы сжать его ладонь в своей. Шершавая, с чёрными разводами от машинного масла. — Ты действительно конкретно налажал. — Усмехнулась я. — Но ты же помнишь, что семья для меня превыше всего. А семья у меня не такая большая, потому я борюсь за все до конца. Пока ты хочешь этого, я никогда не отступлю.

— Спасибо. — Радостно улыбнулся Гейб.

— Но будут условия. — Быстро сказала я. Уже предчувствовала, что будут сопротивления. — Для Питера ты дядя. И точка. Попытаешься сказать ему, что ты его папа и получишь так сильно, что ничего тебе больше не будет нужно. Питер и так боится тебя, так что тебе потребуется много времени, чтобы он не опасался подойти к тебе ближе, чем на двадцать метров.

— Я понимаю это. — Выдохнул он.

— Второе — Оливер.

Гейб сжал челюсть и уже хотел что-то сказать, но я опередила его.

— Я и он. Мы вместе. Я люблю Оливера. И это никогда не менялось и никогда не изменится. И всё, что ты можешь сделать, принять это. Попытаться простить его, самому извиниться перед ним. И вернуть своего лучшего друга, потому что по вам видно, что вы нуждаетесь друг в друге. Но вы слишком гордые, чтобы признать это.

— Оливер редкостный мудак и верить ему я не собираюсь. — Прорычал Гейб. На самом деле, это уже был прогресс. Он хотя бы не начал крушить закусочную, кричать, что он никогда не заговорит с Оливером и нахрен он вообще суда пришёл. Он хотя бы слушал меня, так что порадуемся этому.

— Когда-то ты никому, кроме него не верил.

— И ошибся.

— Людям свойственно делать ошибки. Возьми хотя бы себя. Ты сейчас сидишь здесь, потому что серьёзно налажал и не один раз и теперь пытаешься искупить свою вину. Оливер тоже ошибся. И он до сих пор чувствует вину и пытается исправиться. Ты должен понять, что вам обоим станет лучше, если вы хотя бы попытаетесь поговорить.

— Ты же не простишь меня, если я не попытаюсь?

— Не-а.

— Ладно! — Выдохнул Гейб. И впервые за несколько дней я испытала странный прилив надежды. Надежда на то, что моя семья скоро вновь станет единой, что она преодолеет те плохие времена, которые когда-то начались.

И только сейчас я поняла, что всё плохое пошло не с детства, не от района, не из-за смерти мамы с папой. Тогда действительно было много плохого, но мы всегда были вместе, мы всегда держались друг за друга, мы всегда могли рассчитывать друг на друга. И пока мы были вместе, мы могли преодолеть всё на свете. Всё плохое началось, когда Оливер познакомился с Кети. Тогда и пошли все проблемы, все неприятности и главный раздор.

И только сейчас я поняла, что как только Оливер вернулся в мою жизнь, как только мы наладили отношения, Кети, хоть и всегда была рядом, всё равно словно только сейчас материализовалась из воздуха, чтобы всё разрушить. И сейчас, когда я пыталась собрать всё в кучу, появилось предчувствие, что Кети еще себя проявит. Что она сделает еще что-то такое, чтобы в этот раз разрушить всё окончательно не оставив и маленького шанса на новое воссоединения.

— Алиса? — Позвал меня Гейб, а я покачала головой, отгоняя глупые мысли.

— Можем устроить что-то вроде пробной встречи. Ты, я и Оливер. Я поговорю сегодня с ним. Он, конечно такой же упрямец, как и ты, но я знаю, что в душе вы оба будете счастливы.

— И, как всегда, ты понимаешь нас лучше, чем мы сами.

— Я просто женщина, — улыбнулась я. — Все эти штучки с чувствами и эмоциями моя тема.