По горячему следу (СИ) - Инодин Николай - Страница 41

Вчера хранитель знаний несколько раз смотрел, как Учитель ходит за чужеземцем. Тот замечательно притворялся человеком, если не знаешь — ни за что не разглядишь чудовище под телесной оболочкой. Когда ученик рассказал о своём открытии Учителю, тот ответил одним словом:

— Знаю.

Потом присмотрелся к Азару, но сказал только:

— Собирайся, завтра утром выходим обратно. Он согласился.

Теперь они стояли и смотрели, как чужак снимает с полумёртвой бабы собственное заклятие. Савастей говорит, что она обманом выманила у оборотня пленника, своего сына. И за это была так наказана? Оборотень в самом деле чудовище. Но чудовище умелое — там, где местные ведуны стали бы плести словесную вязь, приносить жертву, выманивать зло из бабы свежей кровью, чтобы затем сжечь его в очищающем пламени, чужак спокойно прибег к помощи высших сил, будто Огонь и Вода для него такие же инструменты, как топор для лесоруба. Там, где нужно было применить знание и искусство, чужеземец брал силой, и силы у него хватало. Дважды убить бабу, сначала сварив её тело, затем утопив в ледяной воде, оживить, завернуть в меховую пелёнку и дать новое имя! Оборотень между делом, походя, примитивным заклинанием отослал в море терзавших бабу демонов, будто отогнал охотничьих псов от затравленной дичи. Пообещал при нужде позвать обратно — и всё. Демоны служат ему даром?

— Как интересно строит заклинание! — у Учителя загорелись глаза. Вот для кого всё новое слаще мёда. — И ещё заметь, ни на кого не давит, его слушаются и так, это доставляет людям удовольствие. Учись!

Трое мужчин идут гуськом через заснеженный простор, обходя укрытые снегом ямы и овраги. Колдовское животное чужеземца держится в стороне, только на остановках выходит из лесу.

— Кормится она там, — пояснил чужак. — Ей скучно идти с нами. Шумим, распугали всю живность.

Азару неожиданно понравилось за ним наблюдать — чужеземец интересно двигается. Движения его скупы, экономны, с виду неторопливы, даже медлительны, кажется, что он просто заранее знает, когда и где должен оказаться в нужный момент.

Немногословен, но на вопросы отвечает. Даже когда говорит, продолжает слушать, чуять и видеть всё, что происходит вокруг. На привале, не оборачиваясь, достаёт из‑за спины понабившуюся ему вещь, будто видит, где та лежит. На второй день пути метнул в густой ельник камень из пращи, убил глухаря. Как разглядел? Азар специально ходил потом смотреть — не видно было птицу за лохматыми еловыми лапами.

Вечером чужак сварил добычу в котелке необычной формы, удобной для переноски в заплечном коробе, поставив его на лёгкий разборный треножник. Крышка котелка оказалась блюдом, на которое оборотень выложил куски варёного мяса, пока они хлебали из котелка отвар.

— Какой интересный котёл! — Учитель вертел в руках опустевшую посудину.

— Мне приходилось много путешествовать, — ответил чужак, — налегке это делать удобнее. Поэтому вещей у меня мало, но они хорошо сделаны и весят немного.

Для ночлега использует две лохматых шкуры — на одну укладывается в обнимку со своей чудовищной тварью, второй накрывается — ни костра не нужно, ни палатки. А для них с Учителем разжигает костёр, который горит почти всю ночь, только время от времени приходится подвигать горящие брёвна. Кажется, чужак всё, что делает, делает безупречно, и это всё сильнее раздражает Азара.

В конце третьего дня пути оборотень спросил у Учителя:

— Далеко ли нам ещё идти?

— Завтра к вечеру будем на месте. Почему ты спрашиваешь?

— По нашему следу идёт волчья стая. Вам шкуры нужны?

— Ты не боишься волков? — спросил учитель.

— Чего их бояться? Голов десять, не больше. Можно прогнать, можно убить. Нужны шкуры?

— Без шкур я как‑нибудь проживу, — в уголках глаз Учителя собрались мелкие морщинки. — А вот увидеть, как ты прогонишь стаю голодных волков мне хочется.

Они пошли дальше, нашли подходящую поляну и устроились на ночлег. Никакие волки не появились, и хранитель знаний решил, что чужак, наконец, ошибся. Когда люди закончили ужинать, ветер донёс до них волчий вой.

— Я надеялся, что они пойдут по лосиному следу, — ответил чужак Азару на невысказанный вопрос.

"Он что, ещё и мысли читает"? — хранитель оглянулся на оборотня, опасаясь увидеть, что тот учуял и эту мысль. — "Всё‑таки нет", — с облегчением решил хранитель.

— Когда стая придёт, не отходите от огня и на всякий случай держите оружие под рукой, — попросил чужак. Азар положил ладонь на древко копья, тяжёлый суковатый посох Парабата и так лежал у Учителя на коленях.

Чужеземец отходит по их следам за границу освещённого круга, встаёт в тени, отбрасываемой стволом одного из окруживших поляну деревьев, опирается о копьё и застывает. Серым призраком за его спиной замирает гигантская рысь. Волчий вой повторяется совсем рядом — стая настигла добычу. Слева и справа раздаётся ответный вой загонщиков. Сверкают в темноте волчьи глаза — самого волка не видно, только пара огоньков, двигаясь вверх — вниз, приближаетсёя к стоящему неподвижно Роману. Что было дальше, служители первого Бога не понимают, но чувствуют — сначала от рыка громадной кошки у них дыбом встают волосы, потом чужак просто делает один шаг вперёд. Какое‑то время две тени — человека и стоящего напротив него волка, неподвижны, потом огоньки волчьих глаз гаснут, чужак, как ни в чём не бывало, возвращается к огню, набивает котелок снегом и ставит его на треножник.

— Ну что? — не выдерживает Азар.

— Ушли, — отвечает оборотень. — Отвару попьём, и можно спать.

Наутро, пока чужак и его зверь на свой странный манер молились Богам, Азар с Учителем обошли поляну по краю. Судя по всему, вчера волки обложили их кругом, постояли немного и ушли. След самого крупного повернул обратно в двух шагах от отпечатков ног, оставленных чужаком. Молодому хранителю стало немного легче, оборотень хоть в чём‑то ошибся — волков в стае было одиннадцать.

К вечеру того же дня над верхушками корявых болотных сосен показался матёрый сосновый бор. Закончилось наконец это неприятное хождение по лесам и болотам, ночёвки у костра, когда один бок горит, а второй мёрзнет. Следующую ночь они проведут в нормальных постелях, под надёжной крышей, отведав привычной, хорошо приготовленной пищи, не воняющей дымом костра. О трудностях пути хорошо вспоминать потом — сидя в сухой одежде на удобной лавке, у горящего в очаге огня, между парой глотков крепкого зимнего пива.

"Интересно, они в самом деле не знают, что болото промёрзло и можно не переть по нему зигзагом, или пытаются мне ориентацию сбить? Хотя для моих спутников это уже могло стать привычкой — в тёплое время года здесь иначе не пройти. Ещё придётся кое — где мостки выкладывать. Бредём целый день, почти не приближаясь к цели. Можно подумать, эту тропу проложила пьяная змея".

Остров вырастал над болотом постепенно: сначала показались верхушки деревьев, потом стали видны рыжие стволы вековых сосен, и, наконец, открылся высокий песчаный берег.

На берегу Роман учуял наблюдательный пост — подходящих рассматривали два человека, хотя самих наблюдателей разглядеть было очень сложно — они сидели в чём‑то, напоминающем ДЗОТ с грамотно замаскированными смотровыми щелями. Подсознательно Шишагов ожидал услышать жужжание ручки полевого телефона — должны же местные стражи сообщить о прибытии Парабата со спутниками. Не дождался, и даже обрадовался — вроде как получил справку, что не сошёл с ума.

Укрытый в сердце болот остров оказался довольно велик, до селения собирателей знаний пришлось пройтись по лесной тропе. Скромная обитель хранителей встретила путников глубоким рвом и валом, поверх которого красовалась сложенная из необъятных брёвен стена.

"Метров пять", — на глаз оценил её высоту Шишагов. Над стеной на столбах установлен односкатный дощатый навес — и крыша, и от обстрела прикроет, если что.