По горячему следу (СИ) - Инодин Николай - Страница 37

Наверно, это красиво — четыре опытных бойца с кошачьей грацией кружат по покрытой неглубоким снегом площадке. Разлетается из‑под ног снежная пыль, сверкают шлемы и острия копий, стучат сталкивающиеся щиты, лязгает боевое железо, то и дело добавляется свист выпущенной из боевого лука стрелы. Роман, не даёт себя окружить, уклоняется от атак, отбивает летящие в него стрелы и выводит противников из строя. Самое трудное не ускоряться больше необходимого — чтобы ополченцы могли уследить за ходом схватки. Одного противника одолел — оружие демонстративно метнул в один из столбов. Сначала копьё, потом секиру — два расколотых бревна дают зрителям возможность понять, с какой силой наносятся удары. "Победив" оставшегося последним Лукана, Шишагов сквозь плетёный щит с двух рук вбивает три дротика в уцелевшее бревно, отбивает щитом очередную стрелу, после чего поворачивается к зрителям:

— Понравилось?

Толпа одобрительно ворчит. Оценили.

— Так вот, этому я вас учить не буду!

Дождался, когда возмущённые наглым заявлением вильцы успокоятся, и продолжил:

— Времени у нас свами мало. Очень мало для того, чтобы огнищанин мог сравниться с дружинником в воинском умении. Я ведь не волшебник.

Толпа недоверчиво заворчала. Толпа решила, что её дурят.

— Не могу показать пару секретных приёмов, хлопнуть в ладоши и сделать обычного человека великим воином, чтобы не хуже, чем у Староха или Гатала.

Это вильцы согласились допустить.

— Зато научить отбиваться от нападения таких умельцев — могу. Будете стараться, к весне любой ваш десяток одолеет меня или пятерых дружинников. И легко победит два — три десятка ополченцев другого племени. Ведь вам воинское умение нужно, чтобы защитить свой род, а не для того, чтобы грабить соседей, так?

Вильцы согласились. Молча. Роман снова выждал, осматривая стоящих перед ним людей. Рядом с ним встали его подмастерья, Акчей и Рудик, в шлемах, с копьями и овальными вильскими щитами. По команде парни сбились в шеренгу, закрылись щитами и выставили копья.

— Это называется строй. Воинов, которые бьются в строю, очень тяжело одолеть даже умелым бойцам.

По команде парни прошли вперёд, ударили копьями, сдвоили ряд и закрылись щитами спереди и сверху. Роман очень беспокоился, что они ошибутся — за несколько часов не обучить даже такую маленькую группу, но получилось красиво.

— Этому я и буду вас обучать — сражаться всем родом вместе, как один человек. Будет нелегко. Ещё хочу рассказать вот о чём: Я один, вас больше двухсот. Обучить смогу только если сами этого захотите и будете мне помогать, иначе просто впустую потратим время. Учиться или нет — решать вам. Я отойду в сторону, вы посоветуйтесь, и пусть старшие вязей мне скажут, что решили мужи вашего рода.

Отошёл назад и остановился рядом с дружинниками.

— Не приведи боги с тобой на самом деле ратиться, — потёр бедро Крумкач. — Со стороны твои пляски иначе видятся. Как думаешь, согласятся?

Шишагов пожал плечами:

— Чего зря гадать, сейчас ответят.

Обратня внимательно разглядывает Ромин доспех, спросив дозволения, трогает кольца кольчуги кончиками пальцев.

— Тонкая работа. Сам делал?

— Подарок, — машинально отвечает Роман, глядя, как обстоятельно обсуждают сложный вопрос разбившиеся на группы вильцы. Спорят, размахивают руками.

— Не боишься потерять доблесть, выходя в таком виде на рать?

— На бой хожу не от избытка доблести, по нужде. Жизнь и свободу свою и близких моих защитить, сберечь имущество. А если мне выпустят кишки из‑за того, что кольчугу не надел, какой смысл в битве? Ты доспеха не носишь, но голову шлемом покрыл и щит на руку повесил — тоже в бой идёшь не затем, чтоб красиво помереть.

Дружинник растерянно замолчал. Смысляне снова собрались в четыре группы, к Роману подошли Берегуня и четверо самых уважаемых в вязях мужчин — не старейшие, тех Роман знает, они в ополчение по возрасту не годятся.

— Решили мы — учи, — объявляет Шишагову волю народа Берегуня, выборные подтверждают его слова.

До темноты Роман смотрел, как ополченцы мечут копья, стреляют из луков, пользуются щитами — изучал материал. Получится ли сделать из него произведение искусства?

Следующий месяц пролетел, как в угаре — обычное обучение новобранцев строевой подготовке было жалким подобием того, что пришлось делать Шишагову. Взрослым дядям с топорами и копьями мало показать, как выполнить тот или иной приём, нужно объяснить, зачем и доказать, что это им нужно. Начинать обучение пришлось по семьям — так было легче ополченцам, и так было правильно, случись им отбивать неожиданное нападение, семья первой собьётся вместе. Лидер в такой группе уже есть. Первый опыт Роман нарабатывал с семьёй своего гостеприимца — Печкур, три его старших сына и немой пастух Ходим. С ними Шишагову проще было договориться, на их примере показывал прочим, что от них требуется. Через неделю любая семья на выбор могла выстроить стену из щитов, закрыться от обстрела, изобразив подобие "черепахи", встретить атаку щетиной копий, идти вперёд и пятиться, не ломая строя. После этого пришла очередь собирать из соседей группы, потом отрабатывать те же приёмы начали вязями.

Топот ног, скрип снега, стук щитов, хриплое дыхание множества глоток, команды старших и безуспешные попытки Шишагова разорваться на части, чтобы успеть одновременно везде поправить, подсказать, показать и объяснить. Роман похудел, сорвал голос, но добился своего — пусть действия подопечных были ещё далеки от автоматизма римских легионеров, но из двухсот одиночек постепенно формировался единый боевой механизм. Механизм, способный при необходимости распадаться на составные части, каждая из которых могла действовать самостоятельно. Ополченцы знали два десятка команд, всегда начинали движение с левой ноги и держали строй, если не мешал рельеф местности. Напущенная на пятёрку Печкура троица дружинников очень долго не могла пробиться сквозь стену щитов и связку из трёх копий, прикрытых парой топорников. Если бы младший из печкуровичей не споткнулся, наступив на развязавшийся ремешок поршня, может быть, и не достали бы вовсе. Да, эта команда была обучена лучше всех, но разница в том, что ополченцы могли до начала обучения, и на что оказались способны сейчас стала заметна всем. На радостях Роман торжественно обрядил всю пятёрку в трофейную скандскую броню, проклёпанный бронзой панцирь отдал главе семейства. С непривычки тяжесть защиты из двух слоёв бычьей кожи им очень мешала, сковывала движения, но терпели — как же, знак отличия, "дублёная майка лидера".

Вечерами, распустив ополченцев по домам, Роман отводит душу — строит действующие макеты водяной мельницы, механического молота и плавильной печи с водяным приводом мехов. Режет из липовой палки винт, нужный для изготовления тисков — модель для бронзовой отливки. Получится или нет, не знает, но сделать эту деталь из железа при имеющемся техническом оснащении точно не выйдет.

Часто в гости заглядывает Савастей, смотрит за Роминым рукодельем и ведёт неторопливые разговоры о жизни, здорово напоминая Каменного Медведя. Впрочем, чему удивляться, что один — шаман, что второй. Методы разные, суть та же.

— Ты столько полезного умеешь делать, зачем тратишь время на возню с игрушками?

— Как бы тебе объяснить? Маленький молоток работает так же, как и большой молот, плоской щепкой можно копать землю, как большой лопатой. Зная, как работает маленькое, можно понять, как будет работать большое. Согласен?

— Может быть, дальше объясняй, — Савастей явно заинтересовался новой идеей, хотя запросто приносит в жертву богам вместо реальных ценностей их глиняные изображения.

— Я знаю, как должен работать тот или иной механизм, но никогда не делал их своими руками. Для того, чтобы не портить материал и не тратить время зря, я делаю маленькие механизмы. Если они работают, запоминаю, как сделал, чтобы потом построить большие с первого раза. Понимаешь?