Хризантема (СИ) - "Dtxyj" - Страница 90

— Ничего. Ты поймал Болдина. В курсе?

— Болдин… Болдин…

Он соображал не так хорошо, как хотелось бы. Бессонная ночь, боли в пояснице, спине и анусе, волнительное стеснение в груди, короткие воспоминания о Максиме, ну и другие события — всё это сдавливало мозг, не позволяя нормально думать. В голове — каша, так и хотелось взять ложку, зачерпнуть густую массу и выкинуть на съедение помойным псам. «Старею, нужно иногда отдыхать», — подумал Тимур и вздохнул.

— Знакомое, но что-то не припомню. Кто это?

— Да наёмник же номер один, которого весь мир ищет.

— А-а, — протянул Тимур и обалдел. И правда — огромную рыбину поймал.

— Тебе, кстати, за него полагается награда. И немалая.

— Да, я помню цифру этой награды. Вот только как-то не слишком вяжется мировой наёмный убийца с убийством простых смертных в прачечной. Что-то тут… — Ну вот, ещё об этом надо думать! Тимур, хватит! Вернись к своему делу!

Леонид подхватил размышления, но тоже быстро стух, видно, осознав, что и его потянуло не туда. С этим будет разбираться полиция.

— Значит, — они как раз подошли к дверям госпиталя и приостановились, — смерть Крюгера повесят на Болдина?

Леонид вскинул голову выше, нахмурился, потом покривился и открыл дверь. Он промолчал, и Тимур не стал настаивать на продолжении разговора.

Врач был мрачнее тучи. И Тимур понимал почему. Убийство за убийством, и довеском — инсульт у довольно значимой фигуры в мировом бизнесе. Он говорил мало, но когда Гудков попросил предоставить данные диагностики мозга, а также УЗИ сердца и анализы, врач воспротивился.

— Это закрытая информация. Я могу показывать документы только родственникам и лечащему врачу господина Русакова.

— Слушай, Вова, — Лёня тоже устал, он потёр уголки глаз и посмотрел на врача красными от недосыпа глазами, — мне посрать на твою этику, вся соль в том, что ты и я, а ещё «Хризантема» и Игнат Анатольевич — в глубокой жопе. Когда мы прибудем в порт без улик и доводов, нас, и тебя в том числе, вытрахают так, что ты и не рад будешь, что вернулся домой.

— Я понимаю это, — стараясь сдерживать рвущую наружу панику, чуть ли не по слогам проговорил Вова. — Но и ты должен понять, что если я насру на эту грёбаную этику, то мне будет ещё хуже, чем в случае, если я на неё не насру.

— Вова… — Леонид терял терпение, и Шишков тут же остановил его, уперев руку в грудь, потому что Лёня сделал угрожающий шаг к полному, но низкорослому врачу.

— Русаков курил хлоп, могло это повлиять на его здоровье? — спросил Тимур и самому себе ответил: «Конечно». Владимир, как и полагалось в таких случаях, выпучил глаза и как-то странно подобрался. Сейчас был похож на общипанного петуха, не совсем понимающего, с какой стороны его клюнули в безмозглую башку.

— Вы откуда знаете про хлоп?

— Профессиональная тайна, — ухмыльнулся Тимур. Вова покривился, потом сник, глянул на дверь.

— Между нами мальчиками скажу, что да. И именно он был катализатором болезни. Это всё, что я могу сказать, — развёл врач руками.

— А сказать, насколько сильно поражение мозга, можешь? — буркнул Лёня, продолжая быть грозным.

— Да что ты такой любопытный? Тебе-то что это даст?!

— Хорошо, попробуем так, — Тимур вновь остановил Гудкова, готового порвать Владимира на британский флаг. — Как сильно парализовало господина Русакова?

— Сильно, — раздражённо ответил врач, поглядывая то на Лёню, то на Тимура. — Он овощ. Всё, а теперь уходите. Леонид, кончай тут атмосферу нагонять…

Леонид покачал головой, поджав губы, недовольно насупился и направился к выходу. Тимур понял, зачем Лёня позвал его с собой. Видно, не клеились у него отношения с главврачом госпиталя. Ну что ж, Шишков убил сразу двух зайцев. Теперь понятно, что Русаков из игры выбыл, отсюда следует одно: последний и единственный подозреваемый в его деле — Аборин. Надо поговорить с Максимом и Стасом. Да, поговорить, а вовсе не увидеть Волдина. Дело важнее.

Когда они вышли из кабинета врача, зазвонила рация. Тимур откинул крышку и поморщился. Конечно, по рации мог звонить ему только Серёжа.

— Ты сегодня работаешь в игровом зале вышибалкой, — пропел елейным голоском Серёжа, и Тимур подумал о том, что слишком хорошее настроение у менеджера. Уж не поимел ли он процент с той ночи, что Шишков провёл с Волдиным? Хотя Стас на такое не способен, но на «Хризантеме» свои законы, кто знает… — В шесть будь на месте, зайчонок.

— Форма одежды? — буркнул Тимур, мысленно обозвав его конченным пидором.

— В пять заскочишь ко мне — выделю. Всё, целую, котён…

Тимур отнял рацию от уха, будто она раскалилась до ста градусов и обожгла ему кожу, и отключился. Лёня на него не смотрел, он уверенно направлялся к стоявшей в коридоре у двери в палату блондинке. Тимур бросил на неё взгляд и сразу понял, что это Анна Русакова. Такую красотку, даже если сильно захотеть, не забудешь.

 — Леонид, — она прижалась к нему, чмокнула в щеку. Это был со стороны Лёни дружеский жест, со стороны Русаковой не очень, однако Гудков, даже если и обратил на это внимание, и бровью не повёл.

Тимур замер в шаге от них, разглядывая внучку старика. Анна была красива: полные губы, аккуратный носик, большие синие глаза с длинными ресницами, чистая кожа. Невысокого роста, стройная, с маленькой грудью и красивой попкой. Она ухаживала за собой: крема, скрабы, лосьоны, массажи, кислородные ванны, диеты — и Тимур почему-то был уверен, что к пластическому хирургу она ни разу не обращалась. Анна умело подчёркивала красоту косметикой и одеждой, пользовалась своим шармом и точно знала себе цену.

Русакова бросила мимолётный взгляд на Тимура, чуть заметно кивнула. На лице читалось волнение, но Шишков в него не слишком верил. Взгляд Анны был с лёгким прищуром, в прищуре читалась хитрость, свойственная лисам из сказок и мультфильмов.

— Мы ждали этого, — она сокрушённо развела руками. Впрочем, не сильно уж и пыталась показать, как ей больно и печально. — Когда он соизволил отправиться в это путешествие, я поехала с ним. Мало ли что. И вот, будто в воду глядела.

Леонид кивнул, лезть в чужую семью, особенно в такую, он, конечно, был не в праве, поэтому молчал. Однако сочувствие проявлял, хоть на Русакова ему было абсолютно наплевать.

— Сочувствую, — буркнул Леонид, но Анна не ждала от него слов. Она кивнула и тут же продолжила:

— Конечно, Владимир Петрович делает всё возможное, но вернуть ему прежнюю жизнь не смогут. Тут нужна панацея, — она вздохнула. — Я признаюсь, дед курил хлоп. — Тимур удивился: Анна, оказывается, знала о пристрастии Русакова, но, естественно, сделать ничего не могла. — Это тоже сильно повлияло на работу мозга и сосудов. Много раз просила его бросить, но хлоп — это такой наркотик, от которого отказаться практически невозможно.

— Я слышал, в Чили делают операцию по вживлению ампулы отрицания. Но это риск, — буркнул Леонид.

Русакова снисходительно хмыкнула и посмотрела на Гудкова так, что все вопросы отпали разом.

— Вживляли, потом еле откачали. Так что панацеи нет, — повторила она. Затем извинилась и вошла в палату.

Тимур глянул на закрывшуюся дверь и почувствовал холодок, пробежавший по спине. А что если всё-таки это игра, спектакль, и Русаков на самом деле здоров? Конечно, хлоп он курил — это сто процентов, но верить в происходящее Шишков отказывался. Почему? Сам не знал. Предчувствие? Или тот самый рефлекс, который проявляется в самых затруднительных делах?

Распрощаться с Леонидом получилось только в обед. Тимур прибежал в столовую за пятнадцать минут до закрытия. Тарелка горохового супа, на второе — рожки по-флотски, запечённая рыба и компот с булочкой. Красть на этот раз ничего не стал, хотя яблоки аппетитной горочкой лежали на соседнем столе, предназначаясь кому-то другому.

Вернувшись в каюту, Тимур долго думал о том, что надо бы поговорить со Стасом и Максимом, но так и не решился встретиться с Волдиным. После сытного обеда клонило в сон, но Шишков направился в прачечную, там остались его вещи. Вернув джинсы, футболки и трусы, Тимур всё же завалился на кровать, однако так и не уснул. Если не встречаться, то можно отписаться.