Хризантема (СИ) - "Dtxyj" - Страница 76

— Может, тебя предложить Волдину? — спросил он загадочно, вроде без смеха, но Тимура настолько это разозлило, что он задохнулся.

— Что?

— Так, Тим, только не кипятись, — скороговоркой проговорил Серёжа. — Он тебя засосал, значит, о чём-то думал. Короче, я же, помнишь, говорил тебе, что некоторые зарабатывают тут постельными марафонами. Так вот, может, позвонить Волдину и спросить, не хочет ли он тебя?

Тимура перекосило. Он высказал Серёже всё, что думает о нём, потом пригрозил, что расчленит его и выкинет в море, если тот позвонит Максу, а потом попросил сегодня больше не беспокоить. Отключив рацию, быстро переоделся и, оставив в раздевалке форму, направился к себе. Оказавшись под защитой ставших за эту неделю родных стен, выкурил три сигареты одну за другой и встал под душ. Некоторое время он наслаждался потоками воды, а затем опустился на дно поддона и, поджав ноги к груди, ткнулся лицом в колени.

Какое всё-таки жизнь дерьмо!

Почему Максим его поцеловал? Плохой вопрос. Вернее, неправильный. Не стоит искать на него ответ, Тимуру он не понравится. К чему заставлять себя мучится ещё больше? Чтобы задохнуться и совсем сойти с ума?

Когда-то давно, наверное, в другой жизни, они уже целовались. Легко, осторожно, пробуя, боясь и надеясь на ответ. Как же тогда было страшно. Они осознавали, что рискуют, но всё равно двигались дальше. Юные, неопытные, глупые. Не знали слова нет, отбрасывали в сторону опасения, жаждали знать, что там впереди. А что сегодня? А сегодня вопрос «Зачем?» заставляет пугаться так, будто перед ними сама смерть с косой. Им не нужен ответ, они прячутся за простыми отношениями, которые и устраивают, и нет. Прячутся за дружбой, которой на самом деле и не было. Она не успела родиться. Через неё переступило другое чувство, затоптало, отпинало в угол и приказало спокойненько там лежать и не высовываться. И это другое чувство им нравилось.

Тогда было всё по-другому. Тогда они были подростками, для которых камень, умещавшийся на ладони, — целая планета, а ночь за окном — вселенная. Отправляясь в школу, они жаждали приключений, пятиминутная дорога превращалась в путь длинною в долгие километры. Все казалось огромным, необыкновенным, ведь самое важное и главное ждало их за тем поворотом…

Когда Максим исчез, Тимуру показалось, что какой-то дядя выключил солнце, погасил звёзды и запретил смотреть вперёд. Запретил мечтать! Тимур искал Максима, ходил к нему домой. Первый раз. Но дверь никто не открыл, а позже Шишков узнал, что Максим переехал. И Тимур перестал его искать, но пообещал себе, что когда станет взрослым, то обязательно найдёт… Не нашёл. И даже не искал. Просто жил, иногда оборачиваясь назад, чтобы лишний раз посмотреть на юного Лобыкина и подумать о том, что у них могло бы получиться, а что и нет…

Через неделю, когда Макс исчез, Бобров сильно избил Тимура. В какой-то момент Шишков утратил смысл жизни. Боль, которую он испытал от избиения, была несравнима с той, что он чувствовал внутри. Тимуру казалось, что его бросили и предали. Лёжа на больничной койке, всё время смотрел в окно и на дверь, надеялся, что Максим появится и снова ему улыбнётся. И они опять будут вместе. Бегать по школьным коридорам, убегать от Боброва, прятаться в каморке бабы Кати, целоваться украдкой и робко. Осторожно, снова пробуя друг друга на вкус и заставляя сердца биться быстрее и в унисон.

Максим не пришёл, а Тимур пролежал двадцать дней в палате с ещё пятью мальчишками, веря и надеясь. Один из его соседей был сыном дяди Потапа. Глядя на избитого и расстроенного тощего Шишкова, Потап Антонович пригласил его в секцию бокса, и Тимур согласился. Он сказал: «Хорошо», но даже и не думал, что спорт затянет и станет новым смыслом его жизни. Со временем воспоминания стёрлись, чувства притупились. В какой-то момент Тимур подумал о том, что произошедшее между ними было бы глупо называть любовью. Подростки, гормоны… Наверное, поэтому и не искал. Затем студенческая жизнь, после — работа. Заболела мама, а личная жизнь так и не сложилась. Геем быть трудно.

Возможно, Максим так и остался бы в прошлом, если бы несколько дней назад в кабинет к частному детективу Тимуру Шишкову не зашла женщина. Если бы он не взялся за предложенное ею дело, если бы не попал на «Хризантему», если бы снова не увидел Макса. Но даже тогда Тимур упрямо говорил себе, что эти чувства — дружба и ничего больше. Убеждал себя так, что в какой-то момент потерял контроль. А когда опомнился, то сидел в ванной, прижав колени к груди и глядя в одну точку. Горячая вода давно закончилась, и на него лилась холодная. Тимур замёрз, но почувствовал холод только тогда, когда прокрутил всю свою жизнь в голове, словно фильм на перемотке.

Как же порой отчаянно и бессмысленно проходят годы. Нет, не проходят — пролетают! Оставляют лишь сожаления и боль. Обидно, что ничего не вернуть, поэтому в такие моменты спасает фраза: «Значит, так надо было».

Тимур поднялся на ноги и вышел из душевой. Вытершись, вернулся в комнату, натянул чистую футболку и штаны, кофту на молнии, носки и снова зашёл в ванную покурить. Он бессмысленно рассматривал плитку, прокручивал в голове то и дело какие-то моменты из жизни и постоянно ощущал жар и сладость губ Максима. Напор и жадность, грубость и нежность — столько всего слилось в этом поцелуе, что понять его оказалось сложно. А потом Тимур вдруг вспомнил услышанные в туалете сплетни, когда официанты, не видя его, обсуждали этот момент. Всего лишь шоу, «компромат», Максу нужно было сделать нечто такое, от чего заведётся толпа и он останется победителем в грязной программе Чулгановой. Ну что ж, Волдин так и сделал. А Тимур просто помог.

Молодец! Аплодисменты! Обоим…

Спать сегодня Тимур не мог. Часы монотонно отсчитывали секунды, и Шишков пялился на экран телефона. Одна минута второго, две минуты второго, три минуты второго… Сорок семь минут второго… Три. Ровно… Галерея. Папка с фотографиями, пересланными по чату. Максим… Четыре минуты третьего, пять минут третьего, шесть минут третьего…

Голова пухла от мыслей, трещала от воспоминаний, на губах горел поцелуй Максима. Тимур постоянно облизывал губы, кусал их и проклинал тот момент, когда оказался рядом с ним. Нет, раньше. Когда встретил его у каморки бабы Кати, жавшегося пугливо к стене и молча просящего о помощи.

Сунув телефон в штаны и подхватив планшет, Шишков сгрёб одежду и направился в прачечную. Прачечная оказалась чистой, даже можно сказать, блестела. Без трупов. Сунув комок одежды в машинку, засыпал порошок, вылил полбутылки ополаскивателя, закрыл крышечку и нажал на режим. Выключив свет, юркнул в трубу и, освещая себе путь сматом, пополз в сторону лестницы. Оказавшись у развилки, посветил в ту сторону, где обнаружил улику. Нож продолжал лежать на месте, и Тимур решил на обратном пути забрать его. Проверить пальчики, если, конечно, у Леонида здесь есть нужная техника.

Ползти Тимуру предстояло на девятый этаж. Если так разобраться, то на путь он может затратить приличное количество времени. Остановившись у лестницы, он открыл в планшете карту. Внимательно вглядываясь в линии, Тимур отмерял путь, силясь заставить мозг работать, а не возвращаться в клуб к тому моменту, когда Максим поцеловал его.

Уже собираясь отключить планшет, Шишков остановился и снова вперился в карту. Найдя помеченный крестиком склад, где он наткнулся на первую бомбу, обвёл его в кружок, затем нашёл другой крестик, где располагалась вторая взрывчатка. Осознание того, что они установлены на одной линии, пришло неожиданно, тело будто пробило током. Задумавшись, Тимур почесал затылок. Проведя линию от пятого этажа до второго, пометил пустые участки, и понял, что место, где по предположению должна быть очередная бомба, совсем недалеко от него. Отменив свой поход на девятый, он прополз чуть дальше и оказался над маленькой каморкой с уборочным инвентарём.

Тёмная комнатка встретила его швабрами, тряпками, вёдрами и прочими рабочими инструментами. Спустившись вниз, Тимур ступил в ведро, рядом завалились швабры и веники, сверху упали опушки. Чертыхнувшись, он осветил пространство фонариком, вернул инвентарь на место, включил свет и принялся исследовать каморку. Бомбу он нашёл. Её установили у пожарного щитка, замаскировав под него. Аккуратно открыв крышку, Шишков уставился на два стеклянных баллона с бурлящей жидкостью. Долго рассматривал пучки проводов, вслушиваясь в стук собственного сердца.