Хризантема (СИ) - "Dtxyj" - Страница 22

— Добрый вечер, Игнат Анатольевич, — поздоровался с Абориным Максим и, взявшись за спинку стула, отодвинул его, чтобы присесть.

— А я уж думал вы никогда не сядете, — сказал Игнат вместо приветствия.

— Ну, сесть мы всегда успеем, — шутка стара как мир, но она Максу нравилась. — Хотел оценить вас со спины.

— Ну и как? — Аборин посмотрел на него, стряхивая пепел. — Оценил?

— Ничего так, — кивнул Максим и подозвал жестом официанта.

Некоторое время за столиком висела напряжённая тишина. Аборин курил, делал из бокала маленькие глотки. Расторопный официант подлетел к Максиму с подносом, заставленным бокалами с различными напитками. И поскольку Максим сегодня пил коньяк, он взял квадратный стакан с янтарной жидкостью. Смешивать и пить не хотелось, ему хватило вчерашнего вечера, от воспоминаний до сих пор тошно, но нервишки пошаливали.

Кинув на поднос чаевые, Волдин тут же забыл про официанта и сделал глоток. Мысль о том, что его могут отравить, в голове даже не возникла — этого уже давно никто не делал, к тому же Макс был уверен, что убьют его другим способом. Однако добавить в коньяк наркотик могли. Стас говорил, что на вечере будут «гулять» запрещённые препараты. Страдать завтра от неизвестной гадости желания не было. Поэтому Максим засомневался, пить или нет. Нервы нервами, а потом мучайся потерей памяти и чёрт знает чем ещё.

— Думаете, я захочу вас отравить? — вдруг подал голос Аборин. Волдин посмотрел на него.

— А вы можете?

Аборин пронзил его холодным взглядом. Максим внутренне поёжился, но глаз не отвёл.

— Если я захочу вас грохнуть, то сделаю это либо тихо и незаметно, либо громко и с фейерверком.

— Приму к сведению. Но я думаю о другом. Я первый раз на шоу этого Фак… как-там-его, мне сказали он любитель наркотиков. Не хочу болеть не пойми от чего.

— В напитках нет этой дряни, так что будьте спокойны, господин Волдин, — буркнул Аборин и перевёл взгляд на сцену.

Программа началась в восемь сорок пять. Первым делом на сцену выпустили группу полуголых девиц в экзотических нарядах с танцем в два притопа-три прихлопа и с песней о счастливой или несчастливой любви — Максим из того набора слов, что они озвучивали под тра-ля-ля, ни черта не понял. Потом вышел тот самый Факир или Фурам, Максим всё равно не запомнил его имя, и начал показывать простенькие фокусы, которым была уже не одна сотня лет. Публика ликовала, визжала, кричала «браво», хлопала в ладоши. Максим делал тоже самое, пил коньяк и умирал от скуки, которая отражалась на его лице, нелепо сочетаясь с той радостью, что царила вокруг.

Глянув на Аборина, Волдин понял, что Факир его тоже не радует, и он здесь лишь потому, что является хозяином корабля. Игнат сидел с постным выражением лица и казалось, что вот-вот заснёт. Хмыкнув, Макс вернулся к сцене, но уже через минуту принялся окидывать взглядом зал. Публика пила, курила, ела, наслаждалась вечером, и ничего не говорило об угрозе жизни господина Волдина. Все находились на своих местах. Всё было так просто, что в убийство не верилось.

— …И-и-и я приглашаю… — Максим глянул на сцену, потому что голос Факира прозвучал как гром среди ясного неба. Толпа завизжала, многие потянули руки вверх. — Я приглашаю на эту сцену… — тянул время ведущий, — Максима Волдина-а-а!!!

Макс не совсем понял, что от него хотят, но зрители заликовали ещё громче, а ведущий начал что-то тараторить.

— Да вы просто звезда, — хмыкнул рядом Аборин, и Волдин посмотрел на него. — Дерзайте, Максим.

— Макс, стой, — послышался в голове голос Стаса, но Волдин уже встал, криво ухмыльнулся Игнату и направился к сцене. — Стой говорю! Откажись!..

— Рассчитываю на тебя, — буркнул он Боброву и взошёл на сцену по ступеням, объятым голографическим огнём.

Факир ему что-то говорил, Максим, не особо прислушиваясь, кивнул в ответ. «Да», «Нет», «Хорошо». Мысленно он был где-то далеко. Мысли вращались в голове со скоростью света, он всматривался в публику, ища в ней опасность. Женщины, мужчины, враги и знакомые. Ни одного друга. Даже Стас где-то за чертой, спрятанный от посторонних глаз среди других охранников, через эту черту он переступить может, но успеет ли, если что-то случится? Волнение, беспокойство, нервы. Максиму казалось, что он сходит с ума. Гул голосов и визг отражались в черепной коробке и заставляли щуриться. На долю секунды он прикрыл глаза, от бликов голограммных прожекторов перед взором пронеслась разноцветная рябь. А может, Аборин обманул, и в коньяке был наркотик?

Максима усадили в кресло. Оно больше напоминало трон. Удобно устроившись, он сцепил руки в замок. Паниковать нет смысла, голова должна быть свободной от посторонних мыслей. Надо не просто наблюдать и слушать, надо успокоиться. Может, это и правда всего лишь шоу. Макс редко посещал подобные мероприятия, только светские рауты для деловых бесед. Но даже тогда он успевал увести с любого приёма какую-нибудь даму. Вот и всё. Банкеты для него — это тридцать минут нужного общения и жертва на пару часов, чтобы умаслить требующий разрядки организм. Все шоу Максим игнорирует, участия в передачах — тоже. Журналистов избегает, в жёлтые газетёнки не попадает. Впрочем, многие бизнесмены такие, но Максим — своеобразная тайна. И каждый хотел бы сунуть рыло в его шкаф, чтобы оценить спрятанного там скелета. Но есть ли он там, Максим сам не знал. Ему порой казалось, что, по сравнению с некоторыми, он чист, как слеза младенца.

Заиграла музыка, Факир, или как там его, наконец отошёл в сторону, начал махать руками, что-то изображать. Максим не видел, что происходило, но публика ликовала, ахала, хлопала в ладоши. Волдин рассудил так: его сжигали, рубили, меняли, растягивали и многое ещё чего делали с ним, потому что голограммное шоу могло практически всё. Но когда кресло начало быстро опускаться вниз, Волдин схватился за подлокотники и нахмурился. Вот такого он точно не ожидал.

— Ма…с… — в голове послышался хрип. Стас пытался пробиться, но голограммная аппаратура препятствовала работе переговорников. Плохо. Такой отличный момент, чтобы его грохнуть, полоснул ножом по горлу — и всё.

«Успокойся», — сказал он себе, продолжая сидеть в кресле. Он мог бы встать и уйти, никто его не держал, но всё равно остался, потому что так было надо. Надо было ему, а не тому же Факиру.

Что делать — Максим не знал. Вполне вероятно, ведущий ему говорил, но он его не слушал. Поэтому, когда кресло остановилось, он огляделся. Место под сценой было не такое уж и глубокое. Если Волдин сейчас встанет, то точно стукнется головой о потолок. Полумрак наводил на нехорошие мысли, которые Максим от себя гнал. Желание встать и уйти подстегнуло к тому, что он и правда оторвал задницу от кресла. Вот только правильно ли он поступает? Не получится ли так, что он уйдёт, а кресло вернётся обратно, и по сценарию ему надо будет там сидеть?

— Да пошли вы, мистер шоу-срань, в срань, — буркнул он и огляделся.

Куда идти — не знал, поэтому выбрал наугад. Впрочем, высвечивающаяся в полумраке дверь позволила ему сделать выбор. Шагнув уверенно к ней, почувствовал, как мимо что-то проскользнуло. Выдохнув, опустил глаза, но ничего не увидел. Неожиданно бросило в жар, не то чтобы Максим боялся, но чувствовал себя не слишком хорошо. Заскрипев зубами, сделал ещё несколько шагов вперёд. В стороне послышался шорох, но Макс не позволил себе отвлечься. Быстро добравшись до двери, дёрнул её на себя, но та не поддалась. Выругавшись от души, толкнул снова. Когда полумрак и давящую на мозг тишину разорвал еле слышный писк, Волдин понял, что шуршат крысы. Выругавшись, снова потянул створку на себя. На этот раз замок щёлкнул и дверь открылась. Перешагнув высокий порог, он оказался в залитом ярким светом коридоре.

Прикрыв за собой дверь, Максим огляделся. Указатель на стене подсказал ему, что если он пойдёт направо, то выйдет к лифтам. Висящая под ним табличка говорила, какой был этаж. Вздохнув, Макс взял курс к лифтам, по дороге думая, стоит ли ему возвращаться в зал или нет.