Либо ты, либо я (СИ) - "Lirva" - Страница 7

Эти бездонные глаза с сузившимися зрачками вновь пронизывают меня тоскливым взглядом, но я не нахожусь, что ответить. Просто открываю и закрываю рот, как рыба, но слова не идут на ум. А что тут можно сказать? Парень шумно всхлипывает, не дождавшись моего ответа и, видимо, решив, что его вовсе не последует, срывается с места, направляясь в сторону ворот. Без раздумий сразу бегу за ним, а он тем временем сворачивает в ту сторону, куда несколько минут назад направилась парочка. Бегу за ним, сломя голову, и, кажется, выкрикиваю его имя, пытаясь остановить, образумить. Как так вышло, что он отчаялся? Как так вышло, что он не выдержал? Это же моя конфетка, моя куколка, мой голубок, мой строптивый, непослушный котёнок. Это тот, кого я должен был месить с грязью вечно, а он обязан был терпеть. Но сейчас не испытываю ничего, кроме жалости, тревоги и вины. Лишь бы это была просто истерика, лишь бы он не сломался на самом деле. Я не хотел этого, по-настоящему никогда не хотел. Как так вышло, что я смертельно обидел того, к кому поначалу испытывал симпатию? Послушался мнения остальных, прибился к стаду, побоялся выразить своё мнение. Я просто бесхребетный мудак, а этот мальчик сильный, он сильнее меня.

Максим бежит, и я слышу даже на расстоянии его хриплое, сбившееся дыхание, его тихие попеременные стоны, вижу, как огромные клубы пара вырываются из его рта с каждым новым вздохом. Замечаю, что уже на противоположной стороне улицы преследуемая им парочка заходит в здание кинотеатра, трогательно держась за руки и улыбаясь. Максим припускает ещё быстрее вслед за ними, выбегая на пешеходный переход. Я и не сразу успел понять, что горит вовсе не зелёный, но я бежал позади, так что только успел проследить взглядом, не останавливая ни на секунду бег, как маленький Форд, не успев набрать большой скорости, всё-таки толкает Максима, его ноги подгибаются, а голова с характерным глухим ударом стукается о лобовуху, после чего с опозданием слышится визг тормозов, а его тело безвольной куклой падает перед машиной. Нет, блять, нет! Подбегаю к нему, лежащему на асфальте в позе звезды, раскинув в стороны руки и ноги, и падаю рядом на колени. Из горла звериным рыком вырывается что-то нецензурное, одно за другим. Едва касаясь пальцами его красивого, замершего в спокойной маске лица, замечаю, как рядом с ним по асфальту тонкой струйкой сочится тёмно-красная кровь. Как так?! Блять, боже мой, как?! Максим, не умирай, не смей умирать, мать твою, конфетка! Не оставляй меня, куколка моя, не смей умирать!

Отдалённо, краем сознания улавливаю, как из Форда вылезает, прикрывая рот рукой и давя в себе истошный крик, молодая женщина, хорошо одетая и ухоженная. Она топчется, стуча каблуками, вокруг нас и что-то причитает визгливым голосом. Народ вокруг гудит, кто-то куда-то звонит, меня пытаются оттащить от Максима, но я вцепляюсь в него, как в спасательный круг. Нет, моя куколка, мой котёнок, ты не умрёшь, я не дам тебе! Никто не отнимет тебя у меня! Блять, да не трогайте меня никто! Не подходите!

========== глава 5 ==========

POV Максим

Я бежал от этого беса, как сумасшедший. И одновременно бежал за Соней с её хахалем. Чтобы оторваться от Кирилла и успеть спасти сестру от того, что этот придурошный успел задумать. Но неожиданно мой путь прерывается. Отдалённо, будто из-под толщи воды, слышу чей-то обезумевший голос, женский крик и сильный шум вокруг. Не могу понять, какого чёрта тут происходит, мне нужно идти. Но сознание постепенно ускользает, а вместе с ним и разрывающая боль в голове. Перед глазами темно, и я уже ничего больше не слышу.

Видится мне наш старый дом. Мама и папа. И я вспоминаю, как вообще оказался в этом городе, как вляпался во всё это и ввязал сестру. Мне едва исполнилось шестнадцать, когда я понял, что мои интересы немного не сходятся с интересами сверстников. Ну, как немного… Совсем не сходятся. После многих попыток обзавестись девушкой и построить с ней хоть какие-то отношения я сдался, окончательно признав, что ни женское тело, ни тем более характер меня не вдохновляют, а вот парни… С ними дело обстояло куда лучше. Во-первых, парни всегда лучше понимают друг друга, во-вторых, я находил весьма и весьма сексуальным мужское тело, причём, чем более мускулистым оно было, тем более приводило меня в восторг. Естественно, поначалу всё это долго и упорно отрицалось моим мозгом, сердцем и что там ещё есть у людей. Я уговаривал сам себя, что это обычная светлая зависть и что я просто хочу быть таким же сильным и красивым, но обмануть мне себя так и не получилось. Подсознание взяло надо мной верх. Так что на вечеринке, устроенной моими друзьями в честь моего же шестнадцатилетия, я, упившись в хлам, к концу вечера с упоением сосался в углу с каким-то малознакомым парнем. Он был старше, явно выше и сильнее меня, да и одних со мной ‘интересов’, так что нетрудно догадаться, чем закончился этот вечер. Честно признаться, это был самый зашибенный подарок на мои шестнадцать лет. Нет, с этим парнем я больше не виделся, да и он, думаю, не сильно рвался увидеть бы меня снова.

Следующие полгода были бы самыми сумасшедшими в моей жизни, если бы я не знал, что это не так. Я шлялся по всем клубам, куда только мог пройти по возрасту. Иногда удавалось проскочить и в более приличные заведения, построив охраннику глазки и засунув пару накопленных купюр в карман его пиджака. Как только я осознал себя настоящего, мне совсем сорвало крышу, я искал новых партнёров, новых ощущений. Естественно, изменения в моём поведении не скрылись от взглядов семьи. Беспокоилась за меня только Соня, которая не понимала, что происходит, но постоянно предостерегала. Я не рассказывал ей ничего, но её тогда ещё совсем детское сердечко понимало, что происходит нечто ужасное. Мать с отцом спохватились лишь тогда, когда в нашем доме раздался звонок из школы – директор. Из-за похождений мои оценки ухудшились, собственно, как и посещаемость. Хотя я знал, что в десятом это неважно, ведь аттестат я буду получать только через год, а сейчас можно отдохнуть. Вот я и расслабился, видимо, даже слишком.

Естественно, родители закатили скандал, хотя половина из того, что они сказали мне, вообще не имела ко мне никакого отношения. Они ведь даже не могли понять, в чём суть проблемы. Да и не хотели они этого понимать. Самым главным для них было то, чтобы мы с сестрой были идеальными детьми с идеальными оценками, поведением, внешним видом и мировоззрением. Короче, чтобы не портили им жизнь, а на остальное им было плевать. Отец был пьяницей столько, сколько я себя помню, хоть при этом и сохранял свой собственный бизнес - сеть магазинов для охотников и рыболовов. Мать была намного моложе его, красивая, статная. Когда-то она хотела стать моделью, но помешало этому моё рождение. За это она и тихо ненавидела меня всю свою жизнь – за то, что я отнял у неё желанное будущее, отнял мечту. Аборт ей категорически запретили делать, как ни странно, её родители, которых я видел всего пару раз в детстве, прежде чем они умерли. Отцу, насколько я знаю, всегда было наплевать на меня, потому что и для него я не был желанным ребёнком. Когда я родился, он хоть и был намного старше мамы, но ещё не нагулялся, а я связывал ему руки. Рождению Соньки они были рады чуть больше, хотя и относились к ней потом с присущей им небрежностью. Мы с сестрой не мешали отцу пить, а матери шляться по тусовкам – они не мешали нам заниматься тем, что нам нравится.

Но своими плохими оценками и нерегулярной посещаемостью я разбил эту иллюзию идиллии, и их это взбесило. Помню как сейчас – мама стояла в красивом вечернем платье, облокотившись на спинку кресла, и курила, отец сидел в этом самом кресле и буравил меня пристальным хмельным взглядом.

- Какого хрена ты творишь, мелкий?! Каждое утро уходишь из дома в одно и то же время, а в школе появляешься раза два в неделю. Ты совсем страх потерял?! Где ты шляешься? – отец был зол, но старался сохранять спокойствие. Он чуть повысил голос, чем было обычно, но не кричал. Мама была, как и обычно, меланхолична.