Долгий путь домой (СИ) - Южная Влада - Страница 34

— Больно будет потом, когда шок пройдет.

Кай подошел, грубовато дернул замок моей куртки, расстегивая ее. Взял за плечи и развернул спиной к себе. Оттянул одежду с левого плеча, обнажая его до лопатки. Я стояла и улыбалась деревьям напротив, как городская сумасшедшая. Я не ощущала даже холода.

— Пулей зацепило, по касательной, — проворчал Кай, — это надо зашивать. Борозда глубокая. Останется шрам.

— Думаешь, меня волнуют шрамы? — хмыкнула я.

— Меня волнуют, — все с той же грубоватой заботой, он повернул меня обратно лицом к себе и принялся застегивать куртку. — Я тебя уронил на эту планету, я и должен доставить домой в целости и сохранности.

— Мы никогда не вернемся домой, — возразила я. — Хватит с меня ложных надежд и сказок. Эта планета теперь наш дом. Хотим мы этого или нет. Я поняла это сегодня.

Кай не стал спорить. Просто наклонился, легонько ударил меня одной рукой под коленки. Мои ноги подогнулись, и не успела я опомниться, как он уже понес меня.

— Я могу идти сама, — слабо запротестовала я.

— Истекая кровью? Белоснежка, мы это уже проходили.

Я посмотрела на упрямо выдвинутый подбородок Кая и сдалась.

— Куда ты, вообще, несешь меня?

— Вперед, к светлому будущему.

История повторялась. Он злился и нес меня, а я гадала, есть ли у любви Кая хоть какие-то границы? За что он меня так любит? И будет ли любить дальше, по мере того, как эта планета окончательно сломает меня и уничтожит то, что еще оставалось от прежней Даны? Ведь когда-то его чувства вспыхнули к ней, а не к тому чудовищу, в которое я медленно превращалась теперь.

Кай поставил меня на ноги только на подходе к поселению Биру, на дороге между плодовых садов. Я выпрямила спину, собираясь выдержать предстоящий нелегкий разговор с высоко поднятой головой. По левой лопатке медленно разливался жидкий огонь. Мы ползли обратно, как побитые собаки, но хотелось сохранить хоть какие-то крохи силы духа и достоинства. Я сделала несколько шагов, пересиливая дрожь во всем теле, когда услышала крики и причитания. В тревоге переглянулась с Каем.

— Что-то случилось? Олимп?

— Так быстро отреагировали? — он пожал плечами. — Вряд ли…

Ускорив шаги, мы почти побежали на шум. На окраине поселения собралась толпа народа. Несколько женщин с плачем рвались к дому, а мужчины, в числе которых мне померещились и облаченные в черное советники, их не пускали. Я остановилась в недоумении, прислушиваясь к голосам.

— Ты понимаешь, о чем они спорят, Кай?

Он нахмурился. Если мне еще не доставало знаний, то, конечно, Кай уже разобрал взволнованную речь протурбийцев и все прекрасно понял.

— Пузырчатая болезнь, — с неохотой ответил он. — Кто-то принес ее сюда.

— Эпидемия? — я вздрогнула. — Здесь?!

Мы остановились в нерешительности, но нас уже заметили. Поселенцы начали оборачиваться и бросать взгляды. Старший из советников, Алхас, оставил свой пост перед домом и протиснулся через толпу. Его лицо хранило печать недовольства.

— Уважаемым господам стоит идти дальше. Здесь небезопасно, — почти выплюнул он, сложив руки на животе и надменно приподняв подбородок.

Так как манера речи у него была размеренная и торжественная, я без труда разобрала смысл фразы.

— Где Биру? — спросила я. — Нам нужно поговорить с ним.

Алхас сморщился, словно отвратительная гусеница ползла по его рукаву, а он не мог ее согнать.

— Правитель не может находиться здесь. Вам стоит присоединиться к нему в резиденции. Пузырчатая болезнь поражает всех подряд. Уважаемых господ в том числе.

Я с трудом подавила ответное раздражение, которое вызывал этот упрямый старик. Он разговаривал с нами, как с умственно отсталыми!

— Я прекрасно знаю, как поражает пузырчатая болезнь, — возразила я, — хотя непонятно, откуда она появилась сейчас. Вспышек, вроде бы, не случалось тут много лет.

Новый виток воплей и криков буквально оглушил нас. Одна из женщин прорвалась сквозь живой заслон из крупных мужчин и советников и бросилась к дому, но ее успели перехватить на бегу и вернули обратно. Раздался звук хлесткой пощечины и последовавшие за ним рыдания. Я увидела, что беглянку держит за плечи коренастый и одутловатый протурбиец и пытается что-то ей втолковать, а та потирает щеку и мотает головой. Другие женщины, глядя на нее, заметно притихли.

— Вспышек не было, — процедил Алхас, перехватив мой взгляд, — но дети умудрились принести пузырчатую болезнь с болот.

— Дети?! — ахнула я.

— Трое мальчишек, — Алхас снова сморщился так, что его лицо стало похожим на печеное яблоко, — бродили по болотам и наткнулись на заброшенный могильник.

— Что они делали на болотах?! — растерялась я. — Это вроде бы далеко за пределами поселения…

— Что обычно делают все мальчишки? — Алхас повернул голову и зачем-то посмотрел на Кая, который тихонько подсказывал мне перевод особо длинных фраз и помогал формулировать ответы. — Лезут, куда не просят. Вот и эти полезли. Сказано было сто раз: на болота не ходить. Сами виноваты. Все знают, что туда отвозили и топили тех, кто заболел пузырчатой болезнью.

— Отвозили и топили? — тряхнула я головой. — Тела надо сжигать! Разве ваши мудрые лекари этого не знают? Единственный способ остановить распространение заразы — это огонь! Вы сами хоронили больных в болотной жиже, а теперь удивляетесь, почему болезнь вернулась?

Советник поджал губы. Было заметно, что мой упрек оскорбил его до глубины души, и ему едва удается сдерживать истинные эмоции внутри за маской высокомерия.

— Болота надежно глотали и хранили в своей глубине все, что мы им давали, — отрезал он. — Странный и недобрый знак, что их недра всколыхнулись и выпустили на поверхность то, что было скрыто. Странный и недобрый.

Я перевела взгляд на дом, вокруг которого толпились поселенцы. Теперь причина волнений становилась все более понятной.

— И что, эти мальчики теперь там? Внутри?!

— Мы не можем позволить болезни войти в поселение, — отозвался Алхас. — Один из лекарей живет тут, он и заметил неладное, когда дети возвращались. Позвал их в свой дом, чтобы осмотреть, но разглядев получше, тут же убежал вон. Никому нельзя входить, если мы не хотим, чтобы все умерли. — Он окинул меня задумчивым взглядом и с неохотой признал: — Возможно, в этот раз мы опробуем новый метод и сожжем все, чего коснулась болезнь.

— То есть, больные дети заперты внутри и остались одни? — похолодела я. — Рядом с ними нет никого, кто мог бы помочь? А эти плачущие женщины… их матери?! И вы не пускаете их к своим детям?!

— Никому нельзя входить, — отрезал Алхас с суровым видом. — Идите своей дорогой.

Советник развернулся к нам спиной, показывая, что не желает больше тратить время на пустые разговоры, и отправился назад, на переднюю линию обороны. Теперь я приметила и сутулого протурбийца средних лет, который прижимал к носу пучок какой-то травы и со страхом косился на дом с запертыми в нем больными. На его ногах красовалась домашняя обувь, а одеяние казалось слишком легким для холодной погоды. Похоже, это и был тот лекарь, который выбежал и запер детей, когда сообразил, что происходит. Я покачала головой. По рассказам Биру, во времена Каиссы лекари самоотверженно помогали больным до последнего. Она сама помогала, хоть эпидемия не пощадила и ее. Что же ждет этот народ, если они разучились заботиться друг о друге?

Задумавшись, я не заметила, как сделала шаг, и опомнилась, только когда сильная рука Кая стиснула мой локоть.

— Ты куда? — спросил он, когда я обернулась, и в его глазах плескалась настороженность.

— Там дети, Кай! — взмолилась я. — Больные дети, совсем одни. Вспомни, как тяжело болели мы с тобой. Представь, если бы я не была рядом с тобой в те моменты, а ты — со мной.

Лицо у Кая стало бледным. Он сглотнул.

— Именно потому, что я помню, как мы болели, я и спрашиваю тебя: ты в своем уме? Куда ты идешь?

— Посмотри на этих женщин, — я махнула рукой в сторону собравшихся, — они настолько запуганы советом, что готовы отказаться от своих детей. К тому же, Алхас прав. Каждый, кто войдет и будет ухаживать за больными, заразится. Как было с нами. Поэтому им нельзя заходить. Мне — можно. Я уже победила пузырчатую болезнь один раз.