Долгий путь домой (СИ) - Южная Влада - Страница 106

— Мне жаль, белоснежка.

— Да, мне тоже, — тихо ответила я.

— По крайней мере… — Кай с трудом поднялся на ноги и чуть не свалился обратно, но удержал равновесие. Покосился на Марка: — …желтомордый бы не ползал тут, наделав под себя, и не ждал, пока тебя лапают, а порвал бы всех в клочья. С ним я был за тебя спокоен.

Едва передвигая ноги, он подошел к столу, взял одну из бутылок, понюхал горлышко, а потом запрокинул голову и принялся залпом допивать содержимое.

— Биру просил у тебя прощения перед смертью, — призналась я.

Кай поперхнулся и закашлялся, прикрывая рот рукавом. Глянул на меня поверх руки — остро, сердито, как чужой.

— Прощение — это больше по твоей части. Не так ли?

— Да кто вы оба такие?! — не выдержал и закричал Марк, который все это время с напряженным видом ловил каждое слово.

Мы с Каем переглянулись.

— Скажешь ему? Или мне сказать? — приподнял он бровь.

— Мы — старые друзья, — проворчала я с неохотой, не желая посвящать постороннего человека в свои личные дела.

Кай презрительно усмехнулся и опять приложился к бутылке.

— Что, так и будешь продолжать пить?! — не выдержала я, чувствуя себя неуютно.

— Буду, — Кай отодвинул стул и присел, удобно расположившись, — на гребаной планетке творится гребаный апокалипсис. Только пить и остается.

Я сложила руки на груди и постояла так, но он продолжал невозмутимо прихлебывать из бутылки и смотреть мимо меня. Глухое раздражение начало подниматься в груди. Ладно, пусть так. Я с грохотом пнула другой стул и тоже уселась.

— Хорошо. Наливай тогда и мне.

Кай улыбнулся уголками губ и подтолкнул один из стаканов.

— Мудрое решение, белоснежка. Мои бывшие мертвые друзья гнали тут отличную вытяжку из водорослей. В принципе, это одна из причин, почему я решил задержаться у них в гостях. Думаю, их запасов нам еще хватит на какое-то время.

Я брезгливо протерла посудину краем одежды, подождала, пока он нальет туда прозрачной жидкости и отпила, с отвращением заставив себя проглотить.

— Эй! Эй! — Марк замахал связанными руками, спрыгнул на пол и подбежал к нам. — Вы тут всех перестреляли, а теперь собираетесь еще и напиться вдвоем?! Прямо здесь?!

— Угу, — ответили мы с Каем в унисон.

Ученый замер в растерянности. Затем схватился за голову, будто собирался кловками рвать волосы. Наконец, весь как-то поник, схватился за третий стул и рухнул на него, выложив связанные запястья на стол.

— Сумасшедший дом какой-то… — пробормотал он, — наливайте и мне тоже…

Кай засмеялся. Я пила мелкими глотками свою порцию, смотрела, как он одной рукой наполняет стакан Марка, а другой пытается в то же время распутать его веревки, и понимала, что Кай готов делать все, что угодно, лишь бы не встречаться со мной взглядом. Наверно, тоже чувствовал, что наша история закончилась. Неловко как-то получалось.

— Дай мне посмотреть твою рану, — я поставила стакан и попыталась заглянуть ему в лицо. — У тебя же кровь идет.

— Не-а! — Кай отшатнулся, словно от невидимого прикосновения, и погрозил пальцем. — Тебе нельзя ко мне прикасаться. Твои нежные чувства этого не выдержат. А для того, чтобы обработать эту царапину, нужно еще и рубашку снимать. А если ты увидишь меня без одежды, то снова вспомнишь, как я трахал другую…

Оборвав себя на полуслове, он откинул голову и сделал несколько жадных глотков. Марк уткнулся в свой стакан и покраснел. Похоже, стал догадываться, что нас связывает не только дружба. Я покосилась на ученого, но отделаться от его присутствия никак не могла: не на улицу к ашшрасам же его отсылать в самом-то деле?

— Все прошло, — понизив голос, призналась я Каю, — мне удалось с этим справиться. Говорила же — нужно только время…

— Все прошло?

Он резко оставил бутылку и посмотрел на меня в упор. Затем перевел взгляд на мою руку, лежавшую на столе. Облизнул губы. Я затаила дыхание, ожидая, что будет дальше. Кай потянулся, почти коснулся ладонью моих пальцев, но остановился в паре сантиметров. Я уже чувствовала исходящее от него тепло, но он медлил. Да, после столь долгой разлуки это было непросто.

Все же, Кай пересилил свои сомнения, выдохнул и опустил свою руку на мою.

— Ничего не чувствуешь?

Мне следовало разрываться от чувств. От желания рассказать ему все, что творилось со мной за минувшее время. О том, как медленно умирала без него, какой мертвой себя ощущала. О том, как пришла весна. Но вместо этого, я лишь покачала головой.

— Нет. У меня было время обо всем подумать и…

— Знаешь, я тоже, — сердито перебил Кай, продолжая сверлить меня взглядом, — ничего не чувствую больше. Раньше боялся прикоснуться к тебе лишний раз. Ты казалась мне слишком чудесной, невероятной. Божественной. Да. Я боготворил тебя.

Я кивнула, вспомнив, как он отдернул руки там, у ящиков на погрузке, в самый первый день нашего знакомства.

— Кай, я…

— А теперь не боюсь, — он фыркнул. — Ты права. Все прошло. — Он повернулся к ученому, внезапно потеряв ко мне интерес. — Видишь ли… э-э-э… как тебя там.

— М-марк…

— Марк, ага. Мы с этой девушкой не просто старые друзья. Мы — единственные, кто не может умереть на этой планетке, а по-другому нам друг от друга, видимо, не избавиться.

И снова он говорил со злостью и поглядывал на меня сердито. Я уткнулась в свой стакан.

— Не может умереть? — оживился ученый и посмотрел на меня с вопросительным выражением на лице. — Неужели…

— Да. Кай — второй выживший после пузырчатой болезни, — рассеянно ответила я.

— Но это означает… мы могли бы…

Марк бросился пересказывать Каю то, что уже говорил мне: про деактивацию «Отца», про нашу пользу для науки, а я лишь сидела и слушала их, не делая попыток что-то добавить.

— Снова спасаешь мир, да, белоснежка? — Кай откинулся на спинку стула и перевел взгляд на меня. — Я оставил тебя в тепле, безопасности и благополучии и посмотри-ка — ты снова по уши в приключениях, только на этот раз твой компаньон даже умереть за тебя не готов.

— Ты все слышал сам. Мне нечего добавить, — отозвалась я безжизненным голосом, стараясь не реагировать на подколки.

— И ты должен пойти с нами, — добавил Марк, который отошел от первого шока и заметно приободрился после нескольких глотков спиртного.

— Я должен пойти с вами, — Кай задумчиво кивнул сам себе. — Конечно. Даже здесь, на краю света, мне не будет покоя. На что только надеялся?

— Здесь скоро все растворится в октановой соли, — напомнила я, — если мы ничего не сделаем. Твоя помощь нам не помешает.

— А может, мне хочется раствориться в октановой соли, белоснежка! — Кай вдруг грохнул по столу кулаком и поморщился от боли в плече. — Все, что угодно, лишь бы не видеть тебя больше!

— Ты только что, не моргнув глазом, застрелил шестерых приятелей только потому, что они хотели изнасиловать меня, Кай, — я собрала всю гордость и послала ему холодную улыбку, — не спрашивая толком, что происходит, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Мне нужна была помощь, и ты сделал это. Мы по-прежнему одна команда. И ты не из тех, кто топит себя в октановой соли. В следующий раз ври так, чтобы хоть самому себе поверить.

Я знала, что мои слова попали в цель. Кай нахмурился, резко поднялся, пошатнулся и ухватился за край стола. Сделал приглашающий жест в сторону двери.

— Ну, чего тогда ждем? Я готов.

Компьютер, к счастью, отыскался в салоне бронированного автомобиля. Марк поведал, что успел прихватить его с собой, выпрыгнув из багги. Меня удивило, что военные не придали чемоданчику большого значения, не задали никаких вопросов, но Кай мимоходом поделился тем, что успел узнать: тех, кто во времена Каиссы обитал здесь, уже нет в помине. Их место заняли другие — случайно прибившиеся путники, которых с легкостью принимали в ряды, лишь бы умели стрелять и придерживались общих правил. После атаки дронов численность группы заметно поредела, а те, кто остались, почти упали духом. Меня так и подмывало спросить, какими судьбами тут оказался сам Кай, но рядом крутился Марк, и разговор пришлось отложить.