Смутное время - Глебов Макс Алексеевич - Страница 7

– Прыжок!

Одновременно с возгласом первого пилота корабль сотрясся от страшного удара. Погас свет, вспыхнула и рассыпалась искрами тактическая голограмма, взвыли сразу несколько сигналов оповещения о критических повреждениях. Последнее, что услышала Синта, уже теряя сознание, был скрежет металла сминаемых чудовищными нагрузками переборок.

– Я не видел, что произошло с «Акулой», Илья, – развел руками Иван Катуков, командир транспорта поддержки, только что вернувшегося из разведывательного рейда в систему Мю Волка, – Мы получили приказ немедленно совершить прыжок. На момент нашего ухода корабль Синты еще только разгонялся, одновременно прорываясь через заслоны, выставленные Роем. Судя по картинке, которую видели наши сканеры перед самым прыжком, шансы у них были, причем неплохие. Но в точку встречи эсминец не вышел. У меня был приказ ждать сутки и уходить к Чиире. Я выставил перед уходом гипермаяк и еще два оставил в двух следующих промежуточных точках. Потом ждал еще сутки, но на связь Синта так и не вышла.

– Ты в курсе, что было в информационном пакете, который вы доставили?

– Откуда? Там код «А ноль». Такой допуск только у тебя, Олега и еще пары джангров. Колн перестраховался на совесть. Но, судя по всему, мы нашли то, что искали, – усмехнулся Иван, – Во всяком случае, я совершенно не удивлюсь, если завтра ты прикажешь флоту лететь к Мю Волка.

– Спасибо, Иван, можешь идти, – отпустила я пилота. Не говорить же ему, что флот не может позволить себе такой дальний перелет. Запасы тетрала показывали дно, и я не был уверен, что мы сможем отправить к обнаруженному форпосту даже один линкор.

Я послал вызов Олегу, и через пять минут сержант уже заходил в мой рабочий кабинет. Адмиральская каюта линкора «Смоленск» была самым подходящим местом для руководства операцией на Чиире, и последние недели я редко покидал свой флагман.

– Ознакомился? – я решил обойтись без предисловий.

– Только что закончил, – кивнул Олег, – правда, сказать честно, понял я не все. Жаль, что Колн пропал. Он бы сейчас нам очень пригодился. А привлекать других джангров, даже Линга, я без тебя не стал.

– Ну, для предварительных выводов все понимать и не требовалось. Форпост там есть точно, а на его складе почти тридцать тонн тетрала, так что лететь туда в любом случае придется. Для гарантии возьму с собой Линга, чтобы избежать накладок с получением доступа в хранилище. И судьбу «Акулы» надо выяснить. Сканеры форпоста наверняка во всех подробностях зафиксировали бой во внешнем поясе астероидов.

– Ты собираешься лететь туда сам? А Чиира? Тут все по швам трещит. Не боишься оставлять основные силы без присмотра?

– Боюсь, конечно, – улыбнулся я уголком губ, – но на это у меня есть ты и Хельга. Придется вам напрячься. Я заберу три крейсера и пару транспортов поддержки. Тетрала нам хватит только в один конец, а у вас его вообще останутся крохи. Все как всегда, сержант – живем от авантюры до авантюры.

– Не хочешь брать Хельгу с собой? – помрачнел Олег, – Все еще ей не доверяешь?

– Не начинай снова, сержант, – негромко ответил я другу, – Ты прекрасно знаешь, что я прав. Не заставляй меня лишний раз оттаптывать тебе любимую мозоль. Я понимаю, что тебе тяжело что-то скрывать от Хельги…

– Да все я понимаю, – отмахнулся Олег, – проехали.

– Там помимо форпоста джангры ухитрились сохранить еще несколько объектов, – вернул я разговор в деловое русло, – Мю Волка была одной из ключевых промышленных систем Меритократии, и, оставляя ее, наши чешуйчатые друзья надеялись рано или поздно туда вернуться, вот и постарались не уничтожать ценные производства, которые не успевали эвакуировать, а тщательно их спрятать. Значительную часть этих схронов Рой нашел и разрушил, но кое-что все же осталось. Надеюсь, Линг разберется, хотя у Колна это действительно получилось бы куда лучше и быстрее.

– Когда планируешь вылетать, командир?

– Суток на подготовку нам хватит. Чем дольше тянем, тем меньше шансов найти «Акулу», да и здесь ситуацию надо менять, а без тетрала это невозможно.

– Считаешь, они могли выжить? Но почему тогда не вышли на связь?

– К чему гадать, сержант? Что это изменит? Лететь надо в любом случае, ты это отлично сам понимаешь.

Колн очнулся. Тело отозвалось болью, но не столь сильной, какая бывает при серьезных ранениях и переломах. Вокруг царил полумрак. Джангр отчетливо помнил, что до того, как он потерял сознание, свет в помещении командного поста погас, а аварийное освещение так и не включилось. Но, судя по всему, какие-то источники света все еще функционировали, поскольку Колн смутно различал, как на полу и в креслах начинали шевелиться приходящие в сознание члены экипажа эсминца. Воздух в отсеке наличествовал, а значит, повреждения оказались не столь фатальными, и тот визг сминаемых металлических конструкций, который он слышал, не означал начала полного разрушения корабля.

Стало чуть светлее – вспыхнул виртуальный экран над командирским пультом и по нему побежали строчки результатов тестирования систем корабля. Подробностей Колн не видел, но обилие красного цвета в мелькающих сообщениях говорило само за себя.

– Экипаж! – раздался в начавшем оживать отсеке надтреснутый голос Синты, – Доложить о потерях и состоянии корабля!

– Профессор Колн, – откликнулся джангр, – серьезных ранений нет. На первый взгляд.

– Контроль пространства, навигация и связь, – раздался голос из темноты справа, – Живы. Система ушла в перезагрузку и самотестирование. Пять минут, командир.

– Первый пилот. У меня, похоже, сломана нога и пара ребер. Навигационные данные не поступают, что ожидаемо, раз сканеры в перезагрузке. Второй пилот еще без сознания, но телеметрия ничего тревожного не показывает.

– Инженерная служба. Один погибший, двое раненых. Отзывается только четвертый двигатель. Тест еще идет. Пока все в пределах. Остальные движки молчат. Боюсь там уже нечего тестировать. Энергетическая установка в норме. По коммуникациям все хуже, но это поправимо, если уцелела хотя бы часть дронов техподдержки. Генераторы щита тест прошли, но эмиттеры надо менять – выгорели вчистую.

– Десантная секция. Двое раненых, оба легко. Все роботы в строю. Боекомплект полный.

– Медотсек. Все в строю. Оборудование заканчивает тестирование. Пока норма.

– Вооружение? – уже окрепшим голосом потребовала доклада Синта, но ответа не получила.

В помещении командного поста мигнул и зажегся свет. В паре мест что-то с треском заискрило, но практически сразу сработала защита и треск прекратился. Командир БЧ-2 лежал на полу в неестественной позе, однозначно говорившей о том, что офицер мертв. Синта перевела на свой пульт данные с его рабочего места и лишь покачала головой.

– Ракеты дальнего радиуса – три из четырех пусковых шахт повреждены, боезапас исчерпан. Ракеты среднего радиуса – пятнадцать процентов боекомплекта. Главный калибр – в строю одно орудие. Основной боекомплект полный, снаряды для заградительного огня исчерпаны. Зенитные автоматы – боеспособны сорок процентов точек непосредственной обороны, боезапас исчерпан. Зенитные ракеты малого радиуса – боезапас исчерпан. Великолепно, господа офицеры. Добавлю к общей картине множественные повреждения корпуса и разгерметизацию технических отсеков. Медицинская служба, окажите помощь раненым и позаботьтесь о погибших.

– Уже выполняется.

С каким-то неправильным щелчком над диском перед рабочим местом командира сформировалась тактическая голограмма. Она подергивалась и была слегка перекошенной, но все же кое-как демонстрировала состояние окружающего пространства.

В разгромленном отсеке установилась напряженная тишина.

– Это невозможно, – произнесла, наконец, Синта, – похоже на глобальный сбой системы позиционирования.

– Тесты прошли нормально, командир, – тут же ответил навигатор, – ну, если не считать, что у нас работоспособно меньше половины систем сканирования.