Закрытое небо (СИ) - Ручей Наталья - Страница 16

Николя громко и экспрессивно тараторит про гениальных художников, но их иностранные имена я слышу впервые, и они тут же стираются из памяти. Он рассказывает о красках, стиле, о духе, о запахе времени, которое так остро чувствуется даже сейчас…

И я вдруг тоже отчетливо начинаю улавливать запахи. Ель, океанские волны и… о Боже, грейпфрут…

Медленно поворачиваю голову, и через меня словно проходит холодная, серая сталь.

Присутствие Влада, наконец, замечает и Николя. Замолкает, пожимает плечами и выходит из комнаты, обронив на ходу:

— Маша заинтересовалась искусством, открывает его для себя. Надеюсь, ты не против?

Николя оборачивается, подмигивает мне и манит за собой. Он уже минул Влада, и я тоже пытаюсь повторить этот трюк.

Невыносимо стыдно, в глаза хозяина дома смотреть даже не хочется. И раньше не очень хотелось, а теперь так тем более.

И мне почти удается уйти так же безболезненно, как моему соучастнику. Почти. Потому что когда я равняюсь с Владом, он изгибает губы в усмешке и тихо мне говорит:

— Если тебе так хотелось посмотреть на мою комнату, не обязательно было искать нелепый предлог. Да и прикрытие ни к чему. — Он задерживает взгляд на моих губах, я снова их поджимаю, и тогда он смотрит в глаза и продолжает куда интимней и тише: — Один на один я бы мог открыть для тебя совсем другое искусство.

Как в замедленной съемке я наблюдаю за тем, как он поднимает ладонь, и как его большой палец притрагивается к моей верхней губе, пытаясь ее расслабить...

Он не спешит, как будто исследует территорию, думая: стоит ли там задержаться. Я сжимаю губы сильнее, и тогда подушечка его пальца делает обманный маневр, опускается к нижней, надавливает, и…

Мой рот приоткрывается, и палец мужчины поглаживает его уверенней, словно благодаря за доверие. Я чувствую его прикосновение, но не вижу, потому что взгляд мужчины не отпускает. Такое ощущение, что в эту секунду между нами протягиваются канаты из стали.

А когда черные ресницы мужчины опускаются, мой взгляд так же медленно ползет вниз, и застывает на его губах. Меня начинает потряхивать от странного напряжения, от странности происходящего, и от того, что я просто стою, в то время как палец мужчины уже выбрал себе любимое место в уголке моих губ, и поглаживает именно там. Медленно, как будто ему это приносит неимоверное удовольствие, и…

«Такой рот не целуют. Такой рот жестко трахают», — всплывают в памяти его слова, мгновенно отрезвляя меня и заставляя пошевелиться.

— Даже не думайте! — шиплю рассерженной кошкой и торопливо ухожу вслед за Николя, который стоит поодаль, лениво прислонившись к стене.

Художник увиденное не комментирует, и я ему благодарна. Мы молча доходим до его комнаты, так же молча он достает широкий блокнот и, усадив меня в кресло перед окном, что-то чертит.

В этот момент мне уже все равно, что получится. Главное, что я могу спокойно сидеть, смотреть на зиму и ни о чем не думать. Не думать о том, какие еще методы выберет Влад, чтобы рассорить меня и Костю. Не думать о промелькнувшем удивлении в серых глазах.

Он понял, что я слышала его слова. Я чувствую, знаю, что понял.

И, конечно, снова подумает, что я только и делаю, что подслушиваю. А с другой стороны, так ли он будет неправ? Чем еще я занимаюсь в этом доме? Ничем. Согласилась на эту поездку, прекрасно зная, чем все закончится, а сама держу в ожидании его брата. Медлю. Оттягиваю момент.

Почему?

Я встречалась с мальчишками в своем городе, но они были действительно мальчишками и все не всерьез, просто первые поцелуи. Встречалась на первом курсе со старшекурсником, но он быстро ушел к другой, а я не стала удерживать. Да, он мне нравился, но не так, чтобы тут же лечь под него, а ему хотелось именно этого.

Костя…

С Костей все серьезно и по-другому. Иногда мне кажется, что я без него не смогу, что между нами прочная нить, которая притягивает друг к другу. Он принимает меня такой, какая я есть, а я пока его мир отторгаю. А его поцелуи… такие нежные, он как будто окружает меня облаками, и рядом с ним я летаю, растворяюсь в ощущении абсолютного счастья.

— Может, оголишь плечи? — заставляет меня вынырнуть из приятного мужской голос.

Бросаю недоуменный взгляд на художника — он грызет карандаш и смотрит на меня, склонив голову и что-то прикидывая. Поправляю на себе широкую майку и беззлобно интересуюсь:

— Уже сходишь с ума без Романа?

— Меня девушки не волнуют, — улыбается он. — Если они не на полотнах, конечно. Ладно, как хочешь. Но если бы ты оголила хотя бы одно плечо, было бы сексуально, а так…

— А так?

Но он уже снова смотрит в блокнот и на вопросы не отвлекается. Я продолжаю сидеть у окна, поэтому выдыхаю, заметив, как со двора выезжает черный джип. И едва не подскакиваю, заметив, как через пару минут въезжает такой же, но с другими номерами.

— Костя приехал, — с улыбкой оборачиваюсь к Николя, и замечаю, что он наблюдает за мной, а блокнот и карандаш лежат рядом. — Можно взглянуть?

Мне не терпится и посмотреть, и увидеться с Костей. Николя кивает, отдает мне блокнот и ждет, когда я хоть что-то скажу, а я…

Я просто любуюсь девушкой, которую он нарисовал. И не верю, что это я. Нет, вроде бы и похоже. И в то же время… Девушка сидит вполоборота, смотрит так, как будто ожидает, что кто-то вот-вот зайдет в приоткрытую дверь. Девушка выглядит очень нежной, романтичной, и, кажется, что мыслями она не в кресле и у окна, за которым зима, а в какой-то очаровательной сказке. Правда, сказка ее немного пугает, потому что взгляд настороженный, но в нем так явно сквозит предвкушение, что я даже немного завидую этой себе.

И как у него получилось на таком маленьком листе (теперь он кажется маленьким) уместить это все? Это точно талант. И кресло, и зима за окном, и я, и приоткрытая дверь в пустой комнате…

— Подаришь? — смотрю на художника с детской надеждой.

— Когда внесу пару штрихов, — соглашается он. — А что, понравилось?

— Я здесь необыкновенная! — меня просто распирает от радости. — Спасибо тебе, никогда не думала, что могу выглядеть так.

— А что тебе понравилось больше всего? Только не обобщай, я знаю, что гениален, я всегда тонко улавливаю детали. Что конкретно тебе нравится в этой девушке?

— Взгляд.

Николя кивает, сухо обронив, что ему тоже, и вообще у меня очень выразительные глаза. Он мог бы сделать серию портретов, рисуя только мои глаза, и если однажды я захочу поработать его моделью…

Я смеюсь и спешу к двери. Уже даже берусь за ручку, нетерпеливо ее проворачиваю, потому что слышу шаги и понимаю, что это Костя ищет меня.

— Маша, — окликает Николя, и когда я оборачиваюсь, смотрит совершенно серьезно и так же серьезно мне говорит: — Это твой взгляд после встречи с Владом. Я никогда не видел, чтобы ты так смотрела на Костю. Ты уверена, что собираешься замуж за того брата?

Слова Николя кажутся полным бредом, но чтобы проверить их, опровергнуть, я несусь к Косте по коридору, и прежде чем он успевает что-либо сказать, целую. Жадно, с удовольствием встречая отклик и прислушиваясь к себе: а что, если правда, а что, если…

Но нет.

У нас все по-прежнему.

Голова от поцелуев кружится настолько, что я слабо осознаю момент, когда Костя прижимает меня к стене, подхватывает под попу и со стоном втискивается между моих ног.

Через мои домашние брюки я остро чувствую не только жесткую ткань его джинсов, но и то, как он меня хочет. Его руки блуждают по моему телу, забираются под футболку и мягко сжимают грудь. Я отзываюсь мгновенно, чуть выгибая спину и позволяя ему полностью обхватить полушария.

Но когда одна его рука оттягивает резинку на моих штанах, прихожу в себя и нервно сглатываю.

Рука Кости тут же перемещается на мой живот, поглаживает успокаивающе. А сам он прижимается лбом к моему виску и пытается отдышаться.

— Ого, детка, — говорит хриплым голосом, все еще тяжело дыша, — вижу, я слишком надолго оставил тебя одну. Ты такая горячая, такая отзывчивая… Хорошо, что в доме, кроме Николя, нет мужчин: меня бы разорвало от ревности. Не хочу, чтобы кто-то видел тебя такой, как сейчас.