Мы же взрослые люди - Гурина Юлия - Страница 26

Видно было, что Илья куда‑то бежит, бежит стремительно, без оглядки, потому что, если оглядываться, то станет очень страшно. А мужчинам бояться нельзя.

Илья зашел домой не в духе. Весь день был неудачен. Его приглашали открывать новую клинику, он работал над проектом несколько месяцев. Уже надеялся на новый доход. Там планировалась золотая гора. Илья визуализировал, как взбирается по ней к самому небу. И тут эту гору у него отняли. И дальше все тоже не задалось. Да что говорить, не задалась эта Москва. В ней все не так: мало солнца, много машин, огромные здания, миллионы людей, снующих по метро и улицам. Перенаселенный тесный мир, который становился рассадником множества социальных болезней. Но самое ужасное в Москве то, что в этом городе стало совершенно неприличное количество молодых, красивых, умных и энергичных жителей, которые держатся друг друга и тесным клином врезаются в толпу, отпихивая других к обочинам и все больше и больше занимая центр. Они смотрят на тех, кто старше, как на отработанные ресурсы, они говорят на другом языке, и стать одним из них практически невозможно. Они иные. Они будто бы прилетели с другой планеты. Даже не верится в то, что они все это время жили среди остальных, смотрели мультфильмы, ели сникерсы, тайком курили от родителей и получали дипломы. И если в Индии Илья себя чувствовал свободным, счастливым, лишенным социальных и возрастных предрассудков, то тут, в этом ужасном городе, он был старым куском… Так, стоп, стоп, стоп. Илья учился пресекать негативные мысли и переключаться на чистую энергию Ци.

Илья прошел на кухню. Богдан уже спал. Илья приходил домой почти всегда, когда Богдан спит. Вид спящего ребенка вызывает умиление и успокаивает. А вечно орущий, не засыпающий, капризничающий к вечеру малыш наводит мысли о катастрофе и собственной никчемности. Нина на кухне смотрела сериал.

 – Есть будешь?

 – Да можно что-нибудь пожевать.

 – Салат? Спаржу?

 – Нина, ты не умеешь готовить спаржу. Ни разу вкусную не приготовила.

 – Салат?

 – А что еще есть?

 – Гречка и суп с фрикадельками, но он детский.

 – Суп.

Нина грела суп и думала, как же лучше начать разговор. Она распустила волосы, перебросила их на одно плечо и накручивала кончики на пальцы.

 – Илья, мне нужно с тобой поговорить.

 – Ну.

 – Как ты думаешь, ты правильно живешь?

 – Ты к чему это все?

 – Да вот хотела поучиться у тебя. Но только, если ты чувствуешь себя счастливым и правильно живешь.

 – Чему поучиться?

 – Спасаться.

 – Ты такая сегодня загадочная.

 – А ты все еще любишь меня?

 – Люблю. Особенно когда ты такая таинственная. И хочешь у меня поучиться правильно жить. – Илья причмокивал детский суп с фрикадельками. – Дай перец. А куркума есть?

 – Есть. – Нина передала пакетики со специями.

 – И куркума у тебя есть, ты тоже правильно живешь, не парься. Ты ж женщина. Тебе должно быть проще.

 – Почему?

 – Потому что у тебя есть я, дети и дом. Вот и вся твоя правильность. Остальное блажь. Черт. Переперчил. Теперь соль дай.

Нина дала соль.

 – Знаешь, есть такой анекдот про солонку, которую человек передал в поезде. Ну вот.

Илья засмеялся, ему показалось, что он очень удачно вспомнил анекдот.

 – Илья, а если у меня другой путь? Если мне хочется чего‑то, что‑то успеть… А вдруг я болею чем‑то серьезным. Вдруг у меня рак?

 – Нина, максимум, что у тебя может оказаться, это паранойя. Ты же идеальная женщина-мать, не выдумывай ничего. Слушай мужа, и будет тебе счастье.

Илья раззадорился от разговора, он сердился и веселился сразу. Нина поставила на стол салат и решила сделать еще один заход.

 – Понимаешь, я недавно думала, что мы все как дети. Которые никак не могут вырасти. И ждем, что нас спасут. Придет добрый кто‑то, такой по-настоящему взрослый – и спасет.

 – Что значит спасет? Ты же не в беде сейчас? Откуда тебя спасать?

 – Из моего внутреннего ада, – тихо сказала Нина. И снова уставилась в стену, как тогда при разговоре с Катей.

 – Какого ада, Нина? Ты о чем? У нас сегодня, что ли, драмкружок на кухне? Уж тебе‑то вообще не с чего страдать.

 – А тебе есть с чего?

 – Ну, я мужчина, я добытчик, мне надо содержать семью. Я в этих обязательствах. Хотя гуруджи говорит, что это все колесо Сансары, которое мешает мне развиваться.

 – И как ты спасаешься, Илья?

 – Медитирую.

Они оба задумались, каждый про свое колесо Сансары. И про то, что где‑то есть их путь, подходящий каждому на все сто процентов. Где‑то там, где они никогда не окажутся.

 – Научи меня медитировать.

 – Хорошо. Лучшая медитация для тебя – это тантра. Пойдем помедитируем. Мне как раз надо избавиться от избытка ша… Да и тебе тоже, – подытожил Илья.

Нина знала, что такое ша. И да, ша в ее жизни сейчас буйствовала с огромной силой.

Илья гордой походкой вышел готовиться к медитации. Нина же для выплеска ша положила на тумбочку кровати презервативы.

И вот они уже сели друг напротив друга, чтобы снова практиковать тантру. В голове у Нины царапался кот, который «ВИЧ Шредингера», а в голове у Ильи маршировал клин молодых воинов, которые отнимают хлеб у зрелых членов стаи. Стали дышать. Переключаться друг на друга. И ждать, что придет страсть, как тогда. Страсть долгого расставания. Они дышали, и Нина уже начала помогать руками, дело вроде бы пошло, и Нина потянулась за презервативом.

 – Нина, что в нашем доме делает этот бездушный силикон? Он же все портит. Через него невозможно отправить поток.

 – Эээ… Я перестала пить таблетки, мне врач пока не назначил другие контрацептивы. Остается только вот это вот.

 – Ты залететь боишься, что ли?! Я думаю, мы можем позволить себе еще одного ребенка.

 – Мне пока нельзя, у меня миома, – соврала Нина.

Выдуманная миома оказалась сильнее презервативов, тантры и необходимости побороть ша.

 – Что ж ты не сказала?

 – Да я сама только узнала недавно.

Так и уснули.

Утром в душе Илья представлял себя молодым, полным сил. Не в холодной Москве, а в теплой желтой Индии, в упоительном тантрическом соитии с прекрасной божественной индианочкой. А потом он превратился в самого Шиву, а девушка – в его супругу Парвати. Ведь что может быть прекрасней, чем то, когда ты бог. 

Когда внутри накапливается большое напряжение, ничего не остается кроме как идти на шоппинг. Конечно, умные люди скажут, что лучше к психоаналитику или к психиатру, а еще лучше, чтобы это был один человек – лечил словом и прописывал лекарства для изможденной психики. Но кто же слушает их, этих умных людей? Нина никогда их и не слушала. Она завезла Богдана бабушке и отправилась на шоппинг.

В магазинах уже появились новогодние базарчики. Город приоделся в мишуру, на площадях устанавливали елки и украшали их шарами. Шел пушистый снег. Машины колесами месили коричневую слякоть.

 – Привет, мам. Что случилось?

 – Алло, да ничего не случилось, можно ли Богдану дать конфету шоколадную с ромом?

 – Лучше не надо. Все-таки ром.

 – Но он увидел, как я их ем, и просит теперь.

 – Ну, дай, только одну.

 – Хорошо, дорогая моя, я уже дала. Ты так убежала быстро. Даже не успела разглядеть тебя.

Нина оставила Богдана в дверях и сразу же уехала. Она договорилась встретиться с подругой. Но еще больше ей хотелось побыть наедине с собой. Прокатиться по городу без сопровождения из детского причитания: мам, когда приедем.

 – Я торопилась, забыла спросить, как у тебя дела? Что происходит нового?

 – Ой, Нина, сколько всего происходит. Столько… Я тут познакомилась с такими мужчинами, они помешались на мне и сексе. И все тот сайт знакомств! Мы пока переписываемся, но я уже согласилась на два свидания на этой неделе. С одним я пойду в кино, а с другим погуляю в парке.