Мы же взрослые люди - Гурина Юлия - Страница 22

 – Вкусно!

 – Как съездил?

 – А, ты об этом. Съездил идеально!

Илья рассказал о поездке в нескольких словах. Про задержки рейсов, про идиотов водителей такси, про закрытые ашрамы, про то, как ему приходилось мыть полы и голодать. Как он понял, что монашество не для него.

 – Так все это я к чему, я же обучился тантре. И хочу практиковаться! Хоть я и устал, я истощен перелетом, но мне нужно сегодня обязательно начать практику. На холодной земле после жаркой земли.

За окном пошел пушистый снег.

Илья достал из чемодана красную простыню. Она была немного влажной и впитала запах поношенных вещей вперемешку с благовониями. Илья достал и их, зажег на специальной подставочке. Расстелил простыню поверх кровати. Два раза пропел Оум. Плавно разделся. И сел по центру простыни со скрещенными ногами.

 – Садись напротив меня. Без одежды.

Нина повиновалась.

 – Тантра – очень древнее учение. Суть его в том, чтобы возвыситься духом над низменными инстинктами, чтобы перевоплотиться в божество. И увидеть божество в своем партнере. Само сексуальное возбуждение – это энергия, на которой ты возвышаешься над животным началом, сливаешься в единый поток и становишься божественной субстанцией.

 – Понятно, – зачем‑то сказала Нина, хотя ей было непонятно.

 – Начнем с запуска чакр. Мы положим руки друг другу на крестец и на грудь. И надо ощутить, как энергии пробуждаются и циркулируют между нами в виде восьмерки.

Илья положил Нине одну руку на крестец, а другую в ложбинку между грудей. Нина сделала то же самое.

 – А теперь лови мой выдох. То есть ты вдыхаешь, когда я выдыхаю.

Илья вдохнул специально громко, с шипением, и выдохнул еще громче, выпучив при этом глаза. Глаза буравили Нину и будто говорили «лови скорее выдох», Нина, подавляя улыбку, вдохнула тоже громко и так же выдохнула. Ее разбирал смех. Но она держалась как могла. Они сделали несколько вдохов. Нина даже возбудилась немного. Илья тоже пришел в небольшое возбуждение, Нина подглядела.

 – Я уже чувствую твои вибрации, – очень серьезно сказал Илья, – теперь можно переходить к массажу. Аккуратно массируем друг друга. Медленно. Пытайся поймать свой ритм.

Илья стал водить по спине Нины и ласкать ее грудь. Нина откликнулась тем же.

 – Дышим глубже, ловим ритм.

 – Может, к черту этот ритм, давай перейдем к делу!

 – Нельзя, тогда ты позволяешь низменному взять над тобой верх. Постарайся увидеть во мне божество, – голос Ильи звучал как у ментора. Нине опять стало смешно.

 – Я чувствую, что ты недостаточно очищена, в тебе много низменного инстинкта. Он топит тебя. И меня топит. Но надо работать.

Нина продолжала гладить Илью, ее дыхание стало глубоким и она чувствовала нетерпение, руки сами опустились к его члену. Орган был возбужден и горяч.

 – Дыши медленней и старайся взлететь.

Нина придвинулась ближе к Илье. Потом еще ближе. Их тела стали касаться друг друга.

 – Теперь можно и дальше. Но только медленно. Дыши и не торопись никуда. Надо стараться максимально далеко отодвинуть оргазм, – говорил Илья уже во время фрикций. – Мы делаем это, чтобы вырасти. А рост возможен, только если концентрироваться на партнере. Представлять себя им. Я сейчас буду представлять, что ты – это я.

Илья закрыл глаза, продолжая совершать неспешные фрикции. Нина терлась своей грудью о его грудь в рыжих пушистых волосках. Ей хотелось быстрее.

«В общем, это было очень приятно», – рассказывала она потом Кате.

После излияния Илья сказал, что надо полежать в шавасане. Они лежали как два космонавта в открытом космосе.

 – Как круто, – сказала Нина.

 – Даааа, – медленно растянул Илья.

 – Как ты этому учился?

 – У меня был учитель, но с женщиной все-таки мне нравится больше.

Нина будто не услышала эти слова. Она думала об Илье. О том, что он такой… Все никак не могла найти слово подходящее. Он родной, их тела давно знакомы. Они уже приноровились доставлять друг другу удовольствие. Подлажены, притерты. Илья такой округлый, весомый. Но что‑то другое вертелось на уме. Он такой… не как Ринат. Не тот. Нина запихнула дурную мыслишку поглубже, чтобы больше не думать так.

За окном началась метель. Благовония прогорели. В ту ночь они так и уснули на красной простыне.

Утром Богдан забежал к ним в спальню.

 – А у мамы сиси! А у папы пися! Папа! Папа! Такая большая пися! 

 Прошла неделя или две недели. Да, точно. Прошло две недели.

Ринат в радостной суете готовился к отъезду. Документы уже были почти готовы. Приехали родители, в субботу запланировали семейный ужин – проводы. Дни проходили в кутеже и угаре. Ринат прощался с друзьями и женщинами. Грядущий отъезд придавал встречам приятную остроту, оживлял чувства, давал больше свободы в словах и безрассудствах.

Решили, что Диляра пока останется, чтобы не везти Эльвиру в суету. Ильдар учится в институте. Потом, может, переведут в австралийский вуз. Надо будет изучить вопрос. Ринат поручил это Диле, но она все медлила. Эльвире надо будет нанять учителя английского. Диля и этого пока не сделала. Как только она узнала про перспективу переезда, то сникла.

Ринат же рвался с огромным воодушевлением. Он чувствовал, что стоит на пороге больших перемен. Эта фраза нравилась ему, она казалась из сферы большой политики и делала его перемены особо значительными. Он становился частью серьезного мирового процесса, делал вклад в развитие отрасли. Становился неотъемлемой частью прогресса.

Только вот Нина… Иногда во снах Нина приезжала к нему в Австралию. Однажды она пришла беременная и с укором смотрела на Рината в окно. Однажды он услышал, как Нина рассказывает его австралийскому работодателю, что Ринат ужасный любовник. И еще несколько раз Нина стояла в аэропорту с чемоданом, потому что купила билет на тот же рейс, что и Ринат. Она была одета в легкое ситцевое платье с воланами, как ходят девочки, которым двенадцать лет. И сама была снова юная и протягивала Ринату убитую ящерицу. А последний раз Ринат летел в самолете один, и подлетая уже к Сиднею, увидел через иллюминатор огромное нефтяное пятно в океане, и он знал точно, что Нина и есть это пятно. Ринат прочно закрыл все входы для Нины в свое сознание. Но сны – как их контролировать? Как усмирить эти внезапные молнии фантазии? Ринат отгонял их и считал, что успешно.

Контракт подтвердили на четыре года. Потом можно будет продлить. Рабочая виза тоже на четыре года. Диля приедет ближе к лету. То есть к австралийской зиме.

Все документы уже были сданы. Медицинское освидетельствование пройдено. Дилю, Ильдара и Эльвиру тоже пришлось притащить в медцентр. Оставалось только ждать ответа. Как им сказали, можно ждать и месяц, но, скорее всего, решение вынесут раньше.

Диля гладила белье. Сатиновый бежевый пододеяльник с мелкой вышивкой. Она уже погладила один, это был второй. Спали они под разными одеялами уже лет десять. Диля помнила, как после одного одеяла в их супружеской постели завелось второе. Ринат все больше нервничал, ему нужно было закручиваться в одеяло как в кокон. Он не терпел прикосновений во сне. Он не любил обниматься, не любил, когда Диля закидывала на него свою ногу. Его раздражало касание тел во время сна. Сон – это отдых. Ринат накручивал на себя одеяло, а Диля мерзла. Сначала она купила теплую пижаму с длинным ворсом, потом вязаный плед в «Икее». А потом она купила одеяло.

Она уже заканчивала гладить второй пододеяльник, когда зазвонил телефон. Незнакомый городской номер. Диля поставила утюг на подставку.

 – Добрый день, Диляра Рашидовна Рахманова?

 – Да.

 – Вас беспокоят из клиники, где вы проходили медицинское освидетельствование на австралийскую визу. Ваш лечащий врач, Антонов Димитрий Игоревич. Мы направили результаты в консульство Австралии. Но вам необходимо подъехать к нам в клинику.