Китайская бирюза (СИ) - Стожкова Нина - Страница 21

«И чего ради эти голубки рванули в здание рынка, как лыжники, принявшие допинг, прямо со старта? – принялся размышлять он. – Странно. Надо бы разузнать поподробнее».

И Кристиан осторожно двинул вслед за «объектами наблюдения». Он решил проследить за супругами как можно незаметнее, соблюдая на всякий случай максимальную дистанцию и конспирацию…

На улице Лина сунула руку в карман и разжала пальцы. На ладони блеснула маленькая золотая сережка. Небольшой ограненный камешек, похожий на искусственный рубин, горел алым пламенем и сверкал на солнце, зажатый золотыми «лапками».

– Ого! – присвистнул Петр. – Скоро мы с тобой сможем открыть ювелирную лавку. И где же ты, душа моя, подобрала это сокровище? На рынке? Да на фига тебе этот фасончик «прощай, молодость!». И вообще… Одна сережка – вещь совершенно бесполезная. Кстати, тебе повезло, что китаянки не заметили, как ты поднимала ее. Иначе запросто обвинили бы в воровстве. Тут же круговая порука, сама видела. А если бы они вызвали полицию? Наши черноглазые друзья-пинкертоны в два счета примчались бы обратно. И с удовольствием внесли бы тебя первым номером в список подозреваемых. Линок, душа моя, не забывай: мы же за гра-ни-цей! Надо быть аккуратнее. Ну, хотя бы спросила у местных торговок, не потерял ли кто из них эту цацку…

– Петр, ты, как большинство мужчин, совершенно не разбираешься в ювелирных изделиях, – в голосе Лины прозвучали легкие нотки превосходства. А я, между прочим, могу тебе кое-что интересное рассказать про эту сережку. Во-первых, она сделана в России. Причем лет двадцать назад. Я в этом абсолютно уверена. Мама подарила мне на совершеннолетие почти такие же, только с жемчугом. Увы, я их тоже «посеяла» – вначале одну, а потом и вторую. Потому что замки там – смотри, ну точно, как здесь! – были ненадежные.

– Ни фига себе! Выходит, эта сережка принадлежит какой-нибудь из наших русских туристок? Впрочем, по этому рынку только наши женщины и ходят. Вот бы узнать, кто ее обронил, и вернуть хозяйке, – загорелся Петр.

– Мне кажется, мы это рано или поздно выясним, – тихо сказала Лина. Петр посмотрел на жену с недоумением: интересно бы понять, как? Но Лина молчала и думала о чем-то своем.

Они шли по улице, с любопытством рассматривая вывески.

– Смотри, здесь все ну прямо, как на Черкизоне до его ликвидации! – развеселился Петр.

По обеим сторонам улицы теснились ларьки, палатки и магазинчики с вывесками на русском языке: «Шубы», «Кожа», «Обувь» …

– В Китае чуть ли не полстраны работает на российских «челноков»! – догадалась Лина. – Теперь понятно, каким образом экономика Китая сделала такой рывок вперед! Торговля с Россией – вот отгадка «китайского чуда». Ой, смотри! – она с изумлением дернула Петра за руку. – Видишь вон тех двух женщин – да нет же, не там, а в той синей палатке, с рекламой шуб над дверью? Ну да, вон там! Высокая и маленькая, обе европейки. Спорим, это Дюймовочка и Каролина? Они! Точно они! Смотри: Дюймовочка примеряет белую шубку! А ее подружка у зеркала советы дает. Ну, я тебе скажу, Каролина не промах! И куда весь ее снобизм подевался? Вон, погляди-ка: подкладку отгибает, мех растягивает. Ого! Зажигалку достала. Ей богу, сейчас поджигать ворсинки будет. Ну, кино! Интересно, что наши надменные «светские дамы» делают на дешевой китайской «барахолке»?

– Как что? То же, что и все остальные. Денежки экономят! – развеселился Петр. – Присмотрели себе модные фасончики в дорогущих бутиках, а потом взяли такси и сюда рванули. Здесь же все то же самое, только на треть дешевле. Правда, если честно, то, да не совсем то. Думаю, подкладка у этой шубки, вывешенной на улице, попроще. Наверное, и пуговицы подешевле. А мех – он и в Африке мех, тут уж, как повезет… Ох, не так просты эти дамочки, как погляжу! И, похоже, отнюдь не так богаты и успешны, как хотели бы казаться. Как говорила моя польская бабушка в подобных случаях, «жуй солому, но держи фасон».

– Знаешь, Петр, мне иногда жаль наших бывших интеллигентов. – вздохнула Лина. – Готовы душу продать за шмотки, тем более – за деньги. – А ведь душу-то обратно не вернуть! Это не товар. В одну и ту же реку дважды точно не войдешь. Сколько наших соотечественников, побросавших свою науку и творческие профессии, выковавших средненькое благополучие, теперь пьют горькую от тоски и сознания того, что лучшие годы потрачены так тупо и безвозвратно, на «купи-продай». Жизнь-то она, Петь, дороже любой «маржи»! Петр кивнул жене, привычно подумав, что она опять прочитала его мысли.

Между тем Варвара и Каролина, вероятно, тоже заметили издалека Лину и Петра и поспешили скрыться за высокими кронштейнами с шубами. Как ни вглядывалась Лина в глубину магазинчика, больше никого там так и не увидела. Любительницы благородных мехов словно сквозь землю провалились.

– Ладно, Линок, пойдем, – Петр потянул Лину за руку в другую сторону. – Этим «гламурным» особам явно не хочется, чтобы мы их видели. И вообще… Давай-ка, Лин, пошустрее выдвигаться в центр города, подальше от этой клоаки. Там, где среди белого дня умирают такие крепкие парни, как наш Вован, ничего не стоит свернуть шеи двум интеллигентным хлюпикам, таким как мы с тобой…

– Сдается, Вован кому-то перешел дорогу, – задумчиво перебила мужа Лина. – А мы-то с тобой, Петь, кому можем здесь помешать, тем более – с нашими жалкими остатками юаней в карманах?

– Кто знает, кто знает…, – пробормотал сквозь зубы Петр и, схватив жену за руку, с силой потащил прочь.

Лина неохотно поспешила за мужем, продолжая на ходу размышлять о странной смерти на рынке.

– Знаешь, Петр, вечером нам надо обязательно зайти к нашему китаисту и рассказать, где мы были и что делали. Правда, подозреваю, этот «академический сухарь» не очень удивится. Про гибель Владимира ему уже наверняка сообщил наш гид «Олег». Подозреваю, это вряд ли заставит эгоистичного старика оторваться от собственных дел. Надеюсь, Сергей Петрович хотя бы поможет нам с переводом. Во всяком случае, я собираюсь написать заявление в местную полицию и потребовать ускорить ход следствия.

Говоря все это, Лина раскраснелась, глаза ее заблестели, а руки внезапно сделались влажными. В эту минуту она стала похожа на гончую, почуявшую дичь: Лина невольно вытянулась в струнку, как пойнтер или сеттер на охоте, и замерла. Интуиция никогда прежде ее не подводила. А сейчас ее интуиция буквально кричала: «Вспомни взгляд Вована! Растерянный, в глазах словно застыл страх. Парень будто спрашивал: «За что?». Словно он увидел в последний миг такое, что поразило и ужаснуло его. У скоропостижно скончавшихся людей не бывает таких взглядов». Продавщицы тоже неспроста попрятались по своим магазинчикам. Да и китайские полицейские повели себя странно… Очень странно…, наверное, хотят вывести из-под удара своих…

– Если даже ты, дорогая, сейчас залаешь, как гончая, и возьмешь след, я не побегу за тобой вприпрыжку через весь город, – улыбнулся Петр. – Мне что-то вообще сейчас не по себе. Ладно, дорогая, к ноге! Ну-ну, не вспыхивай, как спичка и не шипи, как кошка, я же любя! Едем в гостиницу!

Петр почуял, что в голове Лины внезапно включился механизм, отвечающий за логику и интуицию. Эти две способности, дремлющие в обычной жизни, пробуждались у нее в минуты стресса или опасности… Казалось, еще пара секунд, и Лина найдет верное решение. Вот и сейчас… Но внезапно глаза женщины погасли. Петр догадался, что незримый след преступника затерялся среди миллионов запахов огромного города, и «гончая» растерянно остановилась. Еще секунда – и она завоет от бессилия, замерев на том месте, где след оборвался.

– Лин, да не парься ты так, – попытался успокоить жену Петр. – Он нежно обнял ее и чмокнул в щеку. – Пойми, не дело иностранцев вмешиваться в ход следствия в чужом государстве. Да еще такого сложного и авторитарного, как Китай. Без тебя тут разберутся, что случилось ранним утром на рынке, и кто убил Вована. А у нас с тобой, между прочим, медовый месяц. Ты не забыла об этом, дорогая? Надо провести здесь время так, чтобы в старости (которая, между прочим, не так уж и далеко) не было мучительно больно за бесцельно потраченные дни и часы… Чтобы мы не думали потом с досадой – мол, бегали в Пекине с утра до вечера по каким-то трущобам, искали то, не зная, что, и целый день суетились вокруг трупа совершенно постороннего, если честно, мужчины. И – забыли о главном, о нашем свадебном путешествии. Лина в ответ только вздохнула.