Китайская бирюза (СИ) - Стожкова Нина - Страница 19

Возле отдела с русской надписью «Чай-кофе» стоял и с интересом рассматривал витрину… Сергей Петрович Куницын собственной персоной!

– Боже, кого я вижу! – воскликнул Кристиан с преувеличенным восторгом. – А вас-то, господин ученый, каким ветром занесло на эти челночные галеры?

Теперь пришел черед удивиться китаисту. Сергей Петрович протер очки и без особого радушия уставился на Кристиана.

– Я-то здесь по делу, молодой человек. А вы....

Кристиан слегка смутился. Из объемного пакета, который он прижимал к себе, беззастенчиво просвечивали целлофановые упаковки с яркими шарфами и платками. Однако стилист быстро взял себя в руки и перешел в наступление.

– «По делу». Что же это за дела, профессор, откройте, пожалуйста, тайну, – поинтересовался он, внезапно почувствовав себя оскорбленным. – Уж конечно, не научные вопросы привели вас сюда. Держу пари. Говорите же, что! Кожа? Ювелирка? Шелк? Или даже, извиняюсь, дамское белье?

– Отнюдь, – отрезал ученый муж. – Зря иронизируете. Между прочим, молодой человек, я заканчиваю докторскую диссертацию по истории искусств Китая.

– На рынке? – не сдержал ехидства собеседник.

– Представьте себе, – с достоинством отозвался профессор, – именно что на рынке. Вот пришел сюда посмотреть, что нынче подделывают в Поднебесной.

– Подделывают? – удивился Кристиан.

– Ну, вам-то молодой человек, грех не знать, что китайцы испокон веков подделывают все. Вот, например, решил полюбопытствовать, какие камни используют современные китайские мастера-камнерезы, какие старинные приемы они до сих пор применяют и какие древние узоры чаще всего повторяют.

– Ну, и как вам их товары? – не удержался от иронии Кристиан.

– Впечатляют, – пожал плечами ученый. – Нашим «челнокам» до китайских – как «хрущевке» до небоскреба. Здесь на рынке я увидел то, что ни в каких монографиях не прочтешь. Буквально кожей почувствовал напор, энергию и натиск молодого китайского бизнеса. Впрочем, заболтался я тут с вами, молодой человек, мне еще кое-какие теоретические выкладки проверить надо…

Кристиан пожал плечами и, простившись с ученым, поспешил прочь. Ему было не до высоких материй. Стилист торопился закупить партию дамских сумочек…

Лина представляла себе оптовый рынок барахолкой под открытым небом, чем-то вроде снесенного в столице до основания легендарного Черкизона. Как бы не так! Таксист резко тормознул у высокой башни из стекла и бетона. Внешне здание походило бы на офисный центр, если бы не реклама на родной кириллице, опоясывавшая его сверху до низу: «Шубы», «Кофе, чай», «Модная одежда» и все прочее в таком же духе. Таксист написал на бумажке сумму в юанях. Лина сообразила, что цена за проезд явно завышена, но спорить было бесполезно. Водила, похоже, опытным взглядом прочитал на взволнованных лицах русских какие-то «особые обстоятельства» и смекнул, что в данной ситуации пассажиры вряд ли будут торговаться. Петр и Лина и вправду расплатились без пререканий и рванули к эскалатору. Впрочем, они могли и не торопиться, потому что Вован был мертв. Голос в телефонной трубке не обманул… «Интересно, кто же все-таки звонил? – подумала Лина. – Ни одной русской женщины поблизости не наблюдается… Странно…».

…Лина стояла с Петром в коридоре, где все еще лежал Вован, и в который раз вспоминала предыдущий день буквально по минутам. «Нет, что-то здесь не сходится…, – думала она с досадой. – Почему этот незнакомый женский голос сразу не вызвал «скорую», а позвонил Петру? Может, эта неизвестная дама решила заполучить нас в свидетели?

Маленький китаец-полицейский стремительно опросил всех поблизости, окинул беглым взглядом место происшествия и наконец объявил, что все свободны. Пока… Однако к русским туристам, возможно, еще будут вопросы, так что полиция просит «товалисей иносланцев» проявить понимание и не покидать Пекин. Лина с Петром неохотно кивнули, хотя уезжать из Пекина и не входило в их планы. Однако теперь ограничение свободы почему-то показалось им унизительным…

«И вообще, – подумала Лина с неприязнью, – как-то слишком небрежно и быстро поработали полицейские на месте происшествия. Словно бы в их задачу входит поскорее замять дело. Не допросили толком свидетелей, да хотя бы нас с Петром, не провели тщательный осмотр места преступления. Может быть, тут замешаны китайские торговцы, и полиция выгораживает своих?».

На все эти вопросы у Лины не было ответов.

– Ну, я это… в гостиницу, – наконец проворчал Борясик, взиравший на действия полицейских с каким-то тупым безразличием. Похоже, у парня случился настоящий нервный шок, и он был немножко не в себе. – Вована помянуть надо, – пояснил Боб. – Если приму «успокоительное» здесь, боюсь, что потом в городе обратную дорогу реально не найду.

– Мы, наверное, тоже поедем, – спохватилась Лина. – После всего увиденного мне, честно говоря, неприятно находиться на этой криминальной барахолке.

– А что случилось-то? Вы что, тоже ничего не поняли? – прошептал Борясик, словно очнувшись. – Ну не въезжаю я, хоть убейте, кому и за что приспичило «мочить» Вована в Пекине? …

– Как за что? – удивилась Лина. – а за что обычно убивают? За деньги! Он ведь за товаром на рынок приехал, значит, «налик» у него с собой наверняка имелся, и немалый.

– Не-а, – покачал головой Борясик и посмотрел на Лину в упор серьезными серыми глазами. – В том-то все дело! Кто это с «наликом» за товаром ездит? На таможне лимит на наличку, много не вывезешь. А на кредитке – пожалуйста. Вы, москвичи, как я погляжу, нас провинциалов за лохов держите! Зря, между прочим! Денежки Вована были на банковской карте. На МОЕЙ карте! Если честно, я утром не только курить ходил, но и обналичить карту хотел. На улице – банкоматов полно. Только – как назло! – банкомат у подъезда в этот день «накрылся». Я вернулся за Вованом, чтобы «перетереть» с ним, что нам дальше делать, – то ли двигать до другого банкомата, то ли сходить пока что куда-нибудь пожрать… Но он в тот момент уже конкретно ничего не мог посоветовать…

– Жаль, что мы не говорим по-китайски, – вздохнула Лина.

– Это еще зачем? Обратно не въезжаю… – вытаращил глаза Борясик.

– Мне кажется, эти «фарфоровые куколки» видели гораздо больше, чем делают вид, – Лина задумчиво посмотрела на молодых продавщиц, толпившихся неподалеку и щебетавших, как райские птички, на своем загадочном языке.

– Постой, Лин, – Петр сжал ладонь до хруста. Вернее, это хрустнула в его руке шариковая ручка, которую он зачем-то достал из кармана и задумчиво крутил между пальцами. Внезапно он тронул Лину за плечо: – А зачем нам с тобой, дорогая, китайский? Эти дальневосточные красотки наверняка по-нашему шпрехают. На этой оптушке наши челноки из Владика да из Хабаровска день и ночь крутятся. Да при таком-то раскладе и ежик русский выучит! Слыхала, как наши челноки болтают «по-ихнему»? Не самый легкий язык, между прочим! А наши торгаши порой лингвистам-китаистам в китайском разговорном фору дадут!

– Ну да, мой дядя всю жизнь учил китайский, – поддакнула Лина, – и говорил, что этот язык – для «железной задницы».

– Сомневаюсь, чтобы наши коробейники все, как один, были выпускниками Института стран Азии и Африки при МГУ или МГИМО, – усмехнулся Петр. – Однако же затруднений в общении с китайцами не испытывают. Мотивация – великая вещь, как утверждают те же преподаватели иностранных языков. Захочешь продать товар – заговоришь даже по-китайски. Думаю, эти китайские куколки тоже нахватались на рыке русских разговорных оборотов… Во всяком случае, понимают они гораздо больше, чем мы думаем…

– Какой ты молодец, дорогой! – похвалила Лина мужа и вежливо обратилась к продавщицам:

– Девушки! Можно вас на минуточку?

– Мозно, мозно! – обрадовались китаянки. Они решили, что Лина собирается скрасить неприятное впечатление от происшествия на рынке сумасшедшим шопингом.

– Посмотлите насы салфы, – предложила одна «куколка». – Высыфки, аппликасии, лусная лабота… – И девушка протянула Лине визитную карточку, на которой было написано русское имя «Зоя».