Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 72

— Я дал Лации слово, что не посягну на ее власть, — я рывком поднялся и в упор посмотрел на старуху, как она поведет себя. — И сдержу его.

— Благородство всегда подводило Вадигоров, — поджала губы Брюнхильда, — отчего они и потерпели поражение. Ты любишь Лацию — я это вижу ясно. Сердце не обманешь, и это мне знакомо. Но подумай хорошо, а что даст тебе союз с королевой Ваграма?

— Власть, взятую законно. И Лация не отрубит мне голову, — я задумался не о том, что мне может грозить в случае нарушения договора, а о нашем последнем вечере. Накатила тоска. — Мы будем жить долго и счастливо, а наши дети станут основателями нового рода, свободного от мести и страха за свою жизнь.

Брюнхильда с жалостью посмотрела на меня, и ее ладонь неожиданно для меня легла на мою макушку. Она пригладила волосы, а потом морщинистая длань скользнула по щеке. Я замер.

— Ты плачешь?

— Нет, скучаю. Ты не знаешь, как мне тяжело. Наша встреча должна была закончиться ударом топора палача. Но вышло все иначе. Так зачем жалеть об этом?

— Тоже правильно. Вижу: это твоя судьба, да и ее тоже, впрочем.

— Не судьба, а мое решение. Когда-нибудь я вернусь в Одем,… когда пойму, что мне нужно.

— Ты знаешь что-нибудь о Короне Мира? — неожиданно сменила тему разговора старуха.

— Да только то, что Ронгар упомянул ее вскользь в разговоре со мной, — внутренне я насторожился. За последнее время о Короне упомянули дважды. Это не может быть случайностью. — Но я ничего не понял. Может, ты мне расскажешь?

— Прежде всего, ты должен узнавать ее в лицо, если так можно выразиться, — старуха с кряхтением села рядом со мной. — Она состоит из восьми крупных бриллиантов, соединенных золотыми пластинами с искусной гравировкой и надписями на языках, неизвестных нам. Древние мастера постарались на славу. Круговая же надпись легко читается. Она гласит, что достойный обладатель этой Короны подчинит себе весь мир, населенный живыми существами, уничтожит зло, несущее смерть, и на долгие века оставит о себе память, пусть даже она не будет прекрасной.

— Мне отводят роль обладателя такой короны? — я усмехнулся. — Слишком высокое предназначение, чтобы этим лицом стал я.

— А зачем? — Брюнхильда таинственно улыбнулась, словно ведала мое будущее, но не стремилась поделиться крупицами знаний. — И без тебя хватает претендентов. Просто прими к сведению. Охотников за Короной в последнее время расплодилось очень много. Вот пусть они и ищут ее.

— А я-то почему должен знать об этом? Мне что, спокойно жить не хочется?

— Я не толкаю тебя ни в какую авантюру. Живи своей жизнью, но если на твоем пути встретятся такие люди — уничтожь их. Это единственное, о чем я тебе настоятельно советую. Я даже охотно согласилась бы на твой отказ от короны Ваграма, но заклинаю не поворачиваться спиной к своим настоящим врагам!

— Да почему? Я каким боком в этой истории? — холодок догадки пополз по спине, щекоча напряженные нервы.

— Ты — один из двенадцати Претендентов на эту Корону. Даже не зная об этом, ты с рождения подвержен риску быть убитым кем-то из других.

Брюнхильда тяжело вздохнула. Нечего сказать — ошарашила она меня таким признанием! Теперь я стал понимать загадочное стремление бабки оградить меня от людей, с неохотой посылая в город или близлежащие деревни. Во что меня втянули?

— И как же я узнаю своих соперников? — я грустно усмехнулся, не рискуя даже обратить все в шутку. Старуха обжигала меня взглядом, таящим гораздо большее, чем я мог узнать. — Не спрашивать же мне каждого встречного, что он ищет.

— Гай, есть вещи, о которых тебе надо знать обязательно. Корона Мира — тяжелая обязанность, но и очень почетная. Если ты не хочешь нести ее, то постарайся, по крайней мере, не ввязываться в драку между одиннадцатью оставшимися, что рыщут по свету. Каждый сам по себе — таковы правила. Не нами установлено — не нам и отменять. Но от этого они не становятся менее опасными.

— Значит, только одиннадцать? — задумался я.

— Их было гораздо больше, но за двести лет погибло много искателей раритета.

— Как все это происходит? Я имею в виду то, как выбирают Претендентов? Как передают знания, которые не теряются в веках?

Корабль жалобно затрещал, накренился. Брюнхильда схватилась за деревянную спинку койки, с трудом удержалась, чтобы не упасть на меня. Звучный шлепок волны, посланной неутихающим штормом, был слышан даже в нашей каюте.

— Корона Мира имеет одно важное свойство: она дается в руки того, кто смел со своего пути всех соперников. Она может лежать без действия столетия и столетия, пока кто-нибудь не придет и объявит свою волю победителя. Никто не властен над Короной, никто не назначает обладателя. Природа Короны сама выбирает Претендентов миру. И люди вступают в борьбу прежде всего с самим собой. Очень тяжело пройти жизненный путь без потерь, сохранив за собой право существования. Бывает и так, что Претендент умирает не от руки противника, а от старости. Значит, ему нужно найти преемника, передать нужные знания и подготовить к борьбе. И это действие тянется до тех пор, пока в решающем поединке не соберутся последние Претенденты.

Передохнув, старуха вздохнула и добавила:

— Короной владели лишь дважды на памяти человечества. Первый раз это было в эпоху Красных Драконов три тысячи лет назад. Имя правителя не сохранилось. А второго знали Великий Арис. Все земли подчинились его злой воле. Но он не бесчинствовал в мирной жизни, давая людям спокойствие, веру в будущее. В битве же он неиствовал как морская буря, круша и ломая устои государств, перемешивая и подчиняя себе племена, целые народы и земли. Пафлагония, Алам, Муфазар — все познали железный порядок Ариса. Порядок держался на воле и личности этого человека.

— Куда потом делась Корона?

— После смерти правителя ее тайно увез один монах, служивший Смотрителям. Куда? Никто не знает.

— Значит, Вечные Смотрители?

— Они самые. — Брюнхильда сильно сжала мои пальцы и зашептала, словно нас могли услышать сквозь шум волн, проникающих в глубины судна. — Ты знаешь много, чтобы самостоятельно разобраться в своем назначении. Я помогу тебе, насколько хватит сил. Я знаю имена двух человек, являющихся Претендентами. Но этим я нанесу тебе жестокую и незаживающую рану.

Сердце мое тревожно забилось. С неприятным ощущением я ждал ее слов, предчувствуя нехорошее. Словно упал в нечистоты, которые с неумолимым упорством засасывают в свои недра.

— Это Магван. Он ведь не зря ищет именно тебя. Только не пойму до сих пор, почему он так рьяно рыщет по твоему следу? Ты ведь не единственный в свое роде… Кто-то открыл ему твое имя. Что это значит?

— Не знаю, — честно признался я.

— Кто-то, а я подозреваю — кто — знал, что ты спасся во время вражды между Вадигорами и Одемирами.

— А кто второй? — Неприятное предчувствие сжалось комком в животе. В горле пересохло.

— Ты ее хорошо знаешь.

Мой мир остановился, рухнул, рассыпался на мелкие осколки, забился стеклянным порошком в рот. Боль была тем невыносимее, что я любил Лацию. А страшная правда, преподнесенная Брюнхильдой, подводила черту под нашими отношениями. Я никогда не смогу переступить через черту, ведущую к предательству. И через Лацию я не смогу переступить, как того требует традиция в странной игре за обладание Короной. Конечно, можно скрыть тайну, убив десятерых, и тогда королева проживет в счастливом неведении, что над ней навис рок.

Брюнхильда схватила мои руки и стала целовать их.

— Прости меня, дуру, малыш! Я понимаю твои чувства, что разрушила твое счастье, твои грезы о будущем! Но я не прощу себе, если не предупрежу тебя об опасности!

— А зачем — потускнел мой голос. — Разве это решит мою судьбу? Всегда найдется кто-то, кто сильнее тебя. Я могу убрать с дороги многих, но везение не бесконечно. И на меня отыщется свой клинок. Так нужно ли знать, что я мог примерить Корону?

— Но Лация, я подозреваю, знает о тебе все. Женнис наверняка рассказала ей историю Короны. И молодая королева не будет жалеть тебя, встреться ты ей на пути.