Подножка судьбы (СИ) - "Erovin" - Страница 86

— Я решил, как его назвать, — тихо сказал Ким и широко улыбнулся.

— И как же? — Шон улегся на кровать рядом с Кимом и обнял его, вдохнул странноватый, но приятный запах. От Кима пахло то ли молоком, то ли каким-то хлебом, невозможно разобрать.

— Алекс МакКензи. Как твоего отца.

— Но это не омежье имя, — тихо сказал Шон. Переживания всех девяти месяцев оказались пустыми. Никакого выкидыша. Ким родил, он в порядке и малыш, Алекс, — тоже.

— Узел на члене — не совсем омежий признак.

Алекс закряхтел в своей кроватке и открыл глаза, чтобы увидеть, как его странноватые родители жадно целуются, улыбаясь и покусывая друг другу губы.

========== Эпилог ==========

========== Эпилог ==========

Ким блаженно прикрыл глаза под солнцезащитными очками и удобнее устроился на шезлонге. Ему нравилось отдыхать на закате перед бассейном, пока Алекс старался утонуть сам и утопить Тефтеля. Сыну никто не был нужен, он прекрасно умел занять себя подручными предметами или бесился с собакой. Шон частенько шутил, мол, благодаря тому, что Алекс играет с инструментами Кима, аппаратурой для метеоконтроля, кухонной утварью и прочими вещами, никак не связанными с детьми, они отлично экономят на игрушках и могут купить новую машину Киму. Тот оказался куда последовательнее и настырнее, чем мог подозревать Шон. Сначала он забрал старую и потрепанную сумку с Халком, которую присмотрел еще в школе, в день их знакомства, потом самого Шона: его мысли, душу, сердце и даже фамилию. Уже тогда нужно было задуматься и относиться с подозрением к любым желаниям придурковатого истинного. Следовало с десяток раз подумать, прежде чем пообещать меняться с ним ролями, если делать этого не планировал, и уж точно поостеречься, не сдержав слово. Эту крепость Ким тоже взял, применив все запрещенные приемы, которыми владел: альфий норов, омежьи уловки и долгую отлучку от секса, а под конец и жесткий ультиматум — если Шон желает второго ребенка, то Ким будет сверху весь год после его рождения. До беременности они все же пару раз менялись, и Шон признал, что развел драму на пустом месте. Было непривычно, странно, но совсем не страшно и уж точно не унизительно. В конечном счете, Ким — его любимый, и ничего ужасного не произошло. Наоборот, их жизнь и секс стали ярче и разнообразнее. Тем более, получив желаемое, Ким не злоупотреблял и не слишком часто заваливал Шона на лопатки.

— Малой! Уже поздно, иди в душ и на боковую! — крикнул Ким, призывая Алекса.

Мальчишка не на шутку разыгрался и расплескал полбассейна, мешал Киму релаксировать и представлять себя и Шона в спальне, чем он любил иногда заняться. Маленький гамма вылез из воды без споров и, шлепая босыми ногами, отправился к своему странноватому анатэ, который потягивал темное пиво из бутылки через розовую соломинку. Для пяти лет Алекс был очень худеньким и слишком высоким, как говорил Чарльз — непропорциональная глиста. За ним следовал Тефтель. Он подошел к Киму достаточно близко и только тогда взялся отряхиваться, разбрызгивая воду во все стороны.

— Вот вредный медведь! Тефтель! Сколько раз говорил, не делай так! — зашипел Ким. Но пес вместо того, чтобы устыдиться, подошел к своей миске и принялся лакать из нее пиво, которое плеснул ему Ким.

— Я не малой! Вот здесь живет малой! — насупившись, заявил Алекс, похлопав Кима по большому круглому животу, где уже шесть месяцев росла, развивалась и периодически пиналась гарантия, что Шон точно не отвертится от пассивной роли.

Ким резко сдернул очки на край носа и злобно зарычал на Алекса, оскалив зубы. Его раздражали любые прикосновения к пузу. Вторая беременность проходила куда тяжелее первой, и малыш доставлял массу неудобств. Он, в отличие от Алекса, не был единственным шансом Кима выжить, и поэтому иногда, в особенно сложные дни, Ким жалел, что согласился на второго ребенка.

— Сделаешь так еще хоть раз и просидишь в чулане до самого возвращения Шона! — грубо пригрозил Ким. Алекс называл их обоих только по именам, как и остальных членов семьи. Не решив, как сын должен звать Кима, они вычеркнули из лексикона всяких «отцов», «анатэ», «дедов» и прочее.

— Просто ему там неудобно и тесно, тебе больно из-за этого, — ничуть не испугавшись, объяснил Алекс. Он уселся мокрым задом на ноги Кима и, игнорируя угрозу, мягко и нежно погладил его по голому животу, нарисовал кружочек вокруг пупка. — Через пупок он слышит все, о чем мы говорим. Если попросить не крутиться, он не будет, ты просто никогда не пробовал.

— Да неужели? — поднял бровь Ким, он потянулся за своими сигаретами и прикурил. Вспышки гнева как не бывало, он любовно рассматривал светлые кудри сына и его серые глазенки, так похожие на Шона. — Что-то с тобой это не очень-то работало.

— Ну, я слышал, как ты ругаешься на Шона и на меня, — с честным видом ответил Алекс.

На самом деле, Ким частенько ворчал на истинного, и для их сына это было почти нормой, как и то, что он мог зарычать на Алекса. Каким-то образом ребенок продолжал гнуть собственную линию и видел в любом действии своеобразную и чудливую любовь. Просто неубиваемый оптимизм.

— Марти, прекрати, пожалуйста, вертеться, Киму, это наш анатэ, больно, — проговорил Алекс, прижавшись губами к пупку.

— Марти?

— Шон сказал, что назовет его так. Чтобы было как в мультике, — широко улыбнулся мальчик.

— Надеюсь, ты имеешь в виду не «Мадагаскар»? — с сомнением переспросил Ким. Он вздохнул, когда сын закивал головой, светясь счастьем. — То есть, тебя назвали в честь придурковатого льва, а его… гиперактивной зебры. Кто из вас это придумал?

— Мэл, — признался Алекс, сдав со всеми потрохами крестного. Он был таким милым и добрым, что Ким непроизвольно любовно заурчал, глядя на него, и погладил по волосам. Мальчик подхватил и прижался щекой к его животу, свернулся калачиком на коленях.

Теперь и до Кима дошло, когда он назвал сына Алексом, в дурковатой голове Томсона могла родиться такая идея. Как раз вовремя телефон на низком столике возле шезлонга зазвенел мелодией Мэла, и Ким, предвкушая словесную перепалку, поднес трубку к уху.

— Ким, только ты не волнуйся, ладно? — первое, что сказал Мэл. Он старался не пускать в голос нервозность, но Ким сразу же различил ее и насторожился. Он прекратил урчать и сел.

— Плохое начало разговора, Томсон. Что-то случилось с Шоном?

Алекс тоже поднялся и заглянул в лицо анатэ. Тот нахмурился и напрягся всем телом. Рука Кима привычным движением накрыла живот в подобии защитного жеста.

— В районе, где сейчас находится Шон, аномальное явление — мега-торнадо. Когда я связывался с ним в последний раз, он был в самом эпицентре. Сказал передать Алексу и меньшому, что я — идиот, — буднично сообщил Мэл, будто ничего не происходило.

— Ладно, идиот, скажи, мне стоит переживать? — сглотнув, спросил Ким, его лоб быстро покрывал холодный пот, сердце рухнуло в пятки. Тефтель поднял голову и внимательно посмотрел на хозяина. Он всегда чувствовал, когда нужна его поддержка. Неторопливо поднявшись, пес приблизился и положил голову на ладонь Кима.

Тот почесал Тефтеля за ушами, а Алексу жестом приказал возвращаться в дом, настроение нежничать с сыном улетучилось, и Ким порадовался, что мальчик такой послушный и понятливый. Он не задавал вопросов и быстренько скрылся за дверью.

— Что переживать? Наша контора всех страхует. Тем более, сейчас пособие семьям погибших при несчастных случаях повысили. Тебя покажут по телевизору, как вдовца героя метеорологии, — хохотнул Мэл.

— Перестань паясничать! — рыкнул Ким. — Я спрашиваю, насколько все серьезно!

— Ну Ким. Там адище, огромный ураган три километра в диаметре идет прямо на городишко, где находится Шон. Если он найдет укрытие, то порядок. Когда мы говорили, он ехал туда, — на этот раз честно выложил Мэл.

Его голос не дрожал, и волнение было только поверхностным, скорее от неведения, чем от уверенности, что лучший друг погибнет. Ким отрывисто вздохнул и до крови прикусил губу, на глаза навернулись непрошеные слезы — все дурацкая беременность проявляла в нем больше омежьих гормонов, делала нервным нытиком. Он-то думал — супруг поедет в короткую командировку на пару деньков, и не мог предположить, что хоть одна из поездок может забрать Шона навсегда. В своей небрежности Ким не задумывался, что истинный не просто метеоролог — он занимается изучением и наблюдением за чрезвычайными ситуациями, нередко ездит в эпицентры опасных зон незадолго до и сразу после происшествий. Но до этого дня Шону не угрожала опасность.