Заложница мятежного коммодора (СИ) - Сапфир Ясмина - Страница 40

Тар Ренс несколько секунд помолчал и добавил с нажимом:

— Я ведь просил называть меня Рейминар. Можно Рей. — Он слегка нахмурился, немного подумал и закончил: — Лучше Рей.

Я пожала плечами. Ну не выходило у меня называть этого громилу, похитителя и предателя сокращенным именем, словно мы друзья и отправились на прогулку. Хотя приходилось признаться самой себе, что рретанин перестал вызывать прежние яростные эмоции. Я больше не относилась к нему с предубеждением. Почему-то казалось, что у Тар Ренса есть весомый повод делать то, что он делал. Кроме приставаний в кабинете, мне нечего было ему предъявить. В остальном со мной обращались весьма неплохо — не так, как с ненавистной конфедераткой и заложницей. Я чувствовала себя больше гостьей. Меня не запирали, не запрещали гулять по станции и флагману, не охраняли у дверей. Вкусно кормили и сносно обращались.

Волей-неволей закрадывалась мысль, что Тар Ренс — именно тот военный, которого так уважали в КОР и до недавних событий считали порядочным и благородным. Ну не мог же он в одночасье измениться! Репутация рретанина складывалась годами, десятилетиями, как я слышала. Притворяться столько времени никому не под силу. Что же он скрывает? Что толкнуло его на отчаянный шаг и поставило вне закона КОР?

Рретанин явно ожидал ответа, а я не находила нужных слов. Попыталась повторить:

— Рей… — и замолчала, осеклась.

Тар Ренс что-то про себя понял, свел черные брови на переносице, отвел глаза и несколько минут молчаливо гипнотизировал тарелку: остатки мяса с капельками соуса и розоватую кожуру овоща. Наконец он поднял взгляд, который серебрился в свете ламп. Я вдруг поняла, что не знаю настоящий цвет глаз рретанина — со мной они все время менялись.

— Называй, как хочешь, — внезапно разрешил он, словно сдавался.

И замолчал, погруженный в собственные мысли. Мы снова принялись за трапезу. Без прежнего усердия, потому что почти наелись и сейчас, скорее, заполняли неловкую паузу. Я не знала, что сказать, рретанин тоже предпочитал помалкивать.

М-да! Веселый получился у нас ужин. Он непонятно чего хочет, я неизвестно чего опасаюсь, и мы друг друга не понимаем. Я не могу понять мотивы Тар Ренса, а он не до конца осознает мои проблемы. Я слишком привязана к маме, и мне тяжело ее обманывать даже взамен на собственную жизнь.

Мама… как она там? Я поняла, что давно о ней не вспоминала. Страх насилия и смерти, угрозы, исходящие то от рретанина, то от ткеннов, совершенно выбили из колеи. Сердце тревожно екнуло и замерло. Надеюсь, мама меня поймет.

Вспомнилось, как я однажды залезла на президентскую станцию — ее тогда готовили к запуску, и президент имела доступ к входу. Я воспользовалась фотографической памятью — до сих пор не понимаю, как мне это удалось, но мама, помнится, очень озадачилась — и залезла в космическую громадину.

Недостроенная станция таила сюрпризы. Я наткнулась на пластиковые заготовки под стулья, упала и сильно разбила коленки. Вернулась к маме и долго молчала. Потом сказала, что упала на улице. Думаю, по сигнализации со станции мама все поняла, но почему-то не стала ругаться, а просто обняла и сказала: «Хорошо, что с тобой все в порядке».

Я помнила ее мягкие ладони, теплый взгляд и заботливые объятия. И с тех пор никогда маму не обманывала…

— Хорошо, что с тобой все в порядке… — эхом отозвался в ушах голос Тар Ренса.

Я подняла глаза на рретанина, и на какую-то секунду между нами что-то проскользнуло. Радужные блики рассыпались по серебристым зрачкам коммодора, он чуть выпрямился и замер, словно ловил мгновение.

Боже! Как же все странно и непонятно! Чего хочет от меня этот мужчина? Он ведь похитил меня из корыстных целей, пусть даже руководствуясь какими-то очень важными соображениями. Но сейчас в глазах рретанина я видела не трезвый расчет, не снисходительность к пленнице, а другое, совсем другое чувство… Симпатию? Интерес? Желание? Что именно?..

Рей

У меня получалось себя сдерживать, но изнутри начало подогревать совсем другое чувство. Странное, которого до сих пор я не знал. Что это было: простой интерес к абестанке или нечто большее? Я хотел разобраться, что она думала, когда билась в моих объятиях в кабинете. Что испытывала? Испугалась моего напора, или же я ей совсем не нравлюсь?

Я всегда был уверен в себе и невозмутим. Но сегодня все пошло не по моим привычным правилам. Я понимал, что Алианна злится из-за похищения, но иногда в ее изумрудных глазах вспыхивал неподдельный интерес. Я понятия не имел, с чем он связан. Если я ей не нравлюсь как мужчина, тогда в чем же дело? Мне нужно убедиться в своих предположениях.

С ужином я определенно угодил Алианне, она даже немного оттаяла. Называла меня Рей, и это было как бальзам на душу. Значит, не все потеряно и она не считает меня последним подлецом во Вселенной! Точнее, считает… Но зачастую подлецы больше нравятся женщинам, чем приличные мужчины. Это есть во всех женщинах независимо от их расовой принадлежности. У меня появился шанс добиться ее расположения. Но если не вышло взять боем, попробую действовать в обход. Я все равно добьюсь, чтобы она захотела меня.

Наверное, в тот момент, когда Алианна уколола меня иглой, больше пострадала моя самооценка, чем тело. Я даже простил абестанке диверсию — в конце концов, Алианна всего лишь хочет вырваться из плена, и ее можно понять.

— Что же, смотрю, здесь нам больше делать нечего, — указал я на блюда на столе. — Я прикажу убрать и приготовить десерт. А пока предлагаю совершить прогулку по моей резиденции, Алианна.

— Али! — вдруг произнесла она и сама, похоже, испугалась.

— Что? — не сразу понял я.

— Ты же просил называть тебя просто Рей. А мое сокращенное имя — Али. Так меня называют знакомые и… близкие, — пояснила она и отвернулась, только бы не смотреть мне в глаза.

— Али, — повторил я, пробуя на вкус непривычное имя. — Мне нравится. Что же, Али, пойдем, — протянул я руку, помогая абестанке подняться.

Ее пальцы чуть дрогнули, коснувшись моей ладони. Али поднялась, наши взгляды встретились. И в ее глазах я больше не видел прежнего страха. Отлично! Значит, я делаю все правильно.

Мы вместе покинули веранду, вошли в дом и направились по длинной галерее, где были собраны различные произведения искусства с Рретана. Они находились за мерцающим полем, которое зрительно приближало реликвии. Здесь имелись картины, изображающие сцены древних рретанских обрядов, традиционных боев с использованием сети и шипов. Сегодня все это — часть нашей истории. Но уже тогда рретане поняли причину своего долголетия. Эритий, который в достаточных количествах имелся в недрах планеты, длительное время менял наши ДНК. Если бы не он, рретане бы вымерли, потому как с рождаемостью у нас проблемы. Мы можем иметь сколько угодно сексуальных партнеров разных рас, совсем не болеем недугами, что передаются половым путем. Но при этом шанс забеременеть у наших женщин весьма невелик. Дети у нас редкость, им с раннего возраста достаются все блага, независимо от сословия родителей, это обусловлено социальной программой планеты.

Знала ли про это Алианна Дэйл? А ее мать и кабинет министров? Конечно же, президент и министры знали. И все же абестанцы и земляне продолжали медленно уничтожать нашу планету, добиваясь с помощью драгоценного элемента власти в галактике. Или во всей Вселенной? Я решил ничего не объяснять пленнице — в конце концов, оправдываться не буду. Достаточно того, что я считаю свои действия правильными.

Не стоит загружать пленницу этими проблемами. Тем более, сегодня мне хочется совсем другого — не только получить Али как ценную заложницу, но завладеть ее сердцем и телом. Во мне играло чувство уязвленного самолюбия, ведь запретное — всегда самое желанное. В тот момент, когда абестанка отказала, внутри словно что-то щелкнуло, и теперь мне хотелось добиться своего всеми возможными способами.