Командарм (СИ) - Нестеров Михаил Петрович - Страница 64

– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант?

«О, наш Ильич! Интересно!»

– Заходите, Леонид Ильич, присаживайтесь. Чаю хотите?

– Спасибо, не откажусь.

Брежнев некоторое время разглядывал обстановку кабинета, ожидая, пока Кутькин расставит предметы чайного сервиза. Когда старшина вышел, Леонид Ильич придвинул к себе чашку:

– Чудесный аромат! Что-то добавлено?

– Кусочки фруктов и некоторые травы. В Африке пристрастился, а до этого шиповник и смородину заваривал.

– В Африке? Ну да, вы же в Египте воевали. Любопытная у вас биография.

Северов приподнял бровь и генерал-майор смутился.

– Нет, я не это хотел сказать. Я сейчас объехал многие части, корейские и наши. Результат вполне ожидаемый, у советских солдат и офицеров политическая грамотность намного выше, корейская армия молодая, ей еще многому предстоит учиться. Но даже на фоне наших гвардейских частей у вас в особой авиагруппе, я бы сказал, особая атмосфера. Для меня, как политработника, это очень любопытно.

– И вы нашли этому объяснение?

– Я разговаривал с Беренсом, делился своими соображениями, но вам решил доложить лично, без передачи другими. Весь летный состав и основной костяк технического, а также командный дивизии Аверина раньше служили в Гвардейской армии особого назначения. А это соединение уникально во всей Советской Армии. И ваши подчиненные этим искренне гордятся. Кроме того, все они профессионалы в своем деле. Я не разбираюсь в технических вопросах авиации, но знаю, что авиачасти практически всегда испытывают трудности при освоении новых самолетов. У вас они не просто новые, это следующее поколение. Тем не менее, вы справляетесь, будто здесь заводские инженеры работают. Тыловое обеспечение налажено на высочайшем уровне. Авиационная спасательная служба вообще лучшая, что неудивительно, ведь у вас она и начиналась. Политработники грамотны и инициативны, пользуются авторитетом. Да и наградами никто не обойден. Все это дает уверенность личного состава в себе.

– Вы все правильно отметили, Леонид Ильич. А политработники у меня, кстати, все летающие. Исключение составляют несколько человек, которые уже списаны с летной работы. Это важно, стоять в одном строю со своими подчиненными, поэтому и мы с Синицким тоже летаем.

С Брежневым проговорили еще в полчаса. У Олега создалось впечатление, что Леонид Ильич действительно просто не хотел, чтобы Беренс доложил, что имел с ним разговор, а сам ЧВС ГСВК с Северовым общаться не пожелал. К тому же Брежнев прекрасно знал, что тот напрямую общается со Сталиным, т. е. не просто командарм или комкор, а «вхожий в верха». Олег тоже к нему присматривался, ведь как хозяйственник он неплохо себя зарекомендовал, да и в настоящее время ничем себя не опорочил. Северов подумал, что и по результатам этой войны Брежнев без награды не останется, заработал ее честно, как и все остальные.

Боевые действия в Корее замерли, высаживать десант в Китай, на контролируемую Гоминьданом территорию, смысла не было. Потери будут немалые, а толку чуть, без поддержки англоамериканцев Чан Кайши активных действий предпринимать не будет, он сейчас истово молится, чтобы его русские в порошок не перетерли. Сил для контроля этой части Китая нет, нечего и огород городить. К тому же зараза расползается в южном направлении гораздо интенсивнее, чем на север, так что эпидемии и прочие прелести их еще ожидают. А вот на море Тихоокеанский флот провел несколько замечательных операций. Ударное соединение, в которое входили «Чесма» и «Синоп» и все три авианосца, перехватили крупный конвой, перевозивший подкрепления и технику с Гавайев. Баталия была тяжелой, оба линкора получили тяжелые повреждения, несколько более мелких кораблей были потоплены, но потери американцев были огромны. Снова большую роль сыграли управляемые бомбы и торпеды, но и артиллерия отличилась. Добивать противника в стиле непроизошедшего здесь боя в море Бисмарка Платонов не собирался, нет необходимости. Спасательную операцию быстро не провести, далеко от портов, море неспокойное, акулы голодные. В общем, сильно не повезло ребятам.

Еще одним масштабным делом стали десанты на Кюсю и Сикоку, военные объекты на которых перепахали авиацией очень основательно. Во второй волне шли недавно сформированные из японцев дивизии, по две на каждый остров, пусть сами теперь бывших сограждан к покорности приводят. Расчет маршала Петровского оказался правильным, своим соотечественникам бойцы Сил самообороны Южной Японии сдавались более охотно, чем советским солдатам, которые блокировали узлы сопротивления и шли дальше.

В Европе война продолжалась с большим накалом. Попытки американцев и англичан заключить перемирие пока успеха не имели, поскольку сначала все сводилось к тому, что они попытались торговаться, причем с позиции силы. Расклад «останемся при своих» СССР и их союзников категорически не устраивал. На фоне этого процесса непримиримые в Америке, Англии и даже Франции устроили настоящую истерию в стиле «все пропало, если сдадимся комми». Рисовались апокалиптические картины всеобщего переселения в Сибирь (резиновая она что ли?!), околхозивания, обобществления женщин, полного разграбления имущества дикими азиатами верхом на медведях и прочий бред. Несмотря на очевидный идиотизм подобных заявлений, некоторая часть населения этих стран поддалась панике. Опять манифестации, ажиотажная скупка в магазинах всего нужного и не очень, беспорядки. И тут Трумэн вводит режим чрезвычайного положения, который многие поддержали, поскольку боялись дальнейшего разрастания хаоса. В действительности все было вовсе не так ужасно, просто раздуто и представлено в прессе как всеобщий бардак. Но своего правящие круги добились, гайки закручиваются и население это, в массе своей, одобряет или, по крайней мере, не протестует.

Но и у СССР и его союзников имелся козырь в рукаве, и не один. После разделения Италии на территории подконтрольной СССР оказался Ватикан. В СССР отношение к церкви во время войны стало другим, патриархи Сергий, а затем Алексий I регулярно встречались со Сталиным, занимали патриотическую позицию. Церковь отделена от государства, но бывший семинарист прекрасно понимал ее воспитательный потенциал и смог использовать его в интересах государства. На этом фоне, особенно после восстановления патриаршества, удалось найти общий язык и с папой Пием XII. Понтифик имел возможность поездить по странам СЭВ, посмотреть как живут и чем занимаются люди, обратиться к католикам с проповедями. Он работал над дальнейшим развитием католического социального учения и сделал вывод – из всего, что в настоящее время достигнуто в деле построения общества, самым непротиворечивым является содружество стран СЭВ, где уживаются различные христианские церкви, ислам, буддизм, синтоизм. Папа принял решение участвовать в построении общества, где уважают достоинство личности и вообще придают большое значение социальной справедливости. Разумеется, не все его устраивало, но он прекрасно понимал необходимость искать компромиссы в решениях, тем более, что другие стороны также стремились их находить. Вот и сейчас Пий XII счел необходимым выступить с опровержениями измышлений наиболее одиозных политиков, ведь они косвенно порочили и его тоже, как одного из руководителей происходящих процессов. Эффект получился мощный, хотя Трумэн тут же прозвал Пия «красным папой», смятение в умы было посеяно серьезное.

Тем временем Жуков в Европе продолжал выбивать пыль из американо-англо-французской группировки, как из старого тюфяка. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что в составе совместной группировки войск, где наряду с советскими действовали и соединения других стран СЭВ, имелся и немецкий механизированный корпус. Командовал им Роммель, а одной из его дивизий – Гудериан. Немцы очень просили не оставлять их вне обоймы, даже обижались, что кто-то будет сражаться, а они отсиживаться в тылу. Так что начало формирования Немецкой народной армии было положено. Паттон являлся сторонником мобильности, но проблема была в том, что противник оказался не менее маневренным и гораздо более опытным. Взаимодействие родов войск у бывших союзников оказалось налажено похуже, войсковая ПВО слабее, концентрация артиллерии меньше, радиоэлектронная борьба поставлена значительно примитивнее, авиация поля боя оказалась более уязвимой от огня с земли, как и танки. Каждая из этих позиций не являлась определяющей, но все они вместе как раз и показывали наглядный пример действия философского закона о переходе количественных изменений в качественные. А если принять во внимание более высокий моральный дух Советской Армии и ее союзников и их лучшую выучку, то неспособность англо-американо-французов сдержать удар не выглядела каким-то необъяснимым чудом.