Пузыри славы (Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яшкалу) - Гирфанов Агиш Шаихович - Страница 35

— И моя жена тоже…

Булат пел, а Ибрахан подбадривал его:

— Ай, афарин! Ай, молодец! Ай да зятек!

Захмелевший Ибрахан с трудом сдерживал себя, чтобы не прикорнуть тут же на траве. Его развезло, и он предался мечтаниям. А что, если в самом деле Хайдаров из Уфы сказал то, что думал, и понимать его надо буквально: он действительно потрясен всем, что увидел в Яшкале, и близок, очень близок день, когда слава об ибрахановском движении станет достоянием всей страны! «Какой это Ибрахан?» — спросят в высших сферах. «Тот самый, кого напрасно задвинули с поста зампреда!» — «Неужели? — удивятся наверху. — Такого инициативного человека преступно держать в безвестности. Восстановить! Немедленно восстановить! Да что там восстановить? Повысить! И держать его не в какой-то захолустной Яшкале, а безотлагательно перевести в Уфу! Здесь его законное место!» Вот тогда-то, дорогой друг Хамза, ты поймешь, кто есть кто…

В Уфе его встречают с почетом и помпой. Отводят большой кабинет. Стены и полы кабинета устланы дорогими бухарскими коврами. На письменном столе шесть телефонных аппаратов, вентиляторы, озонизаторы… Телефоны трезвонят беспрерывно: то из редакции газет, то из телевидения, то из высших инстанций. Всем нужен Ибрахан, у всех есть дело к Ибрахану! Он с ног валится от усталости. Ему выделяют бесплатную двухмесячную путевку на Черноморское побережье Кавказа. В поездке на курорт его сопровождает секретарша неописуемой красоты. На Кавказе его встречает Акоп, приглашает Ибрахана с секретаршей в гости и угощает неземным шашлыком…

Тот же Акоп — не на Кавказе, а здесь, на базе, толкает Ибрахана в спину, будит его и предлагает выпить за дружбу… Вот свинья — не мог немного подождать, прервал такой замечательный сон на самом интересном месте.

А Родиса все нет…

Имя его всплыло в разговоре Миниры с Тинирой, которые мирно прохлаждались у реки.

— Как твой? — спросила Тинира.

— Как будто любит… Приходится верить на слово. Вещественных доказательств мало. Зарплата, сама знаешь, не ахти какая… А твой?

— Клянется, что любит… И доказывает подарками. Золотые серьги, кольца, браслеты…

— Странно, а зарплата, кажется, у него меньше, чем у Булатика?

— Значит, голова у него золотая…

— А мой только фантазировать горазд, — посетовала Минира. — Папа не нахвалится им. А денег пока мало… Да, а почему, кстати, Родис до сих пор не приехал?

— Ума не приложу…

Беседу двух подружек нарушил голос Ибрахана, возвещавший, что сейчас Акоп исполнит свой коронный номер: «Танец разбойника».

Булат принес ведро, опрокинул его вверх дном, Факай избрал в качестве музыкального инструмента поднос.

Булат ударил по дну ведра, Факай бил по подносу. Получился настоящий оркестр «Под звон старого железного ведра». В такт лихой, взвинченной музыке Акоп, выпучив глаза, скорчив страшную, разбойничью рожу, с большим ножом, которым разделывали рыбу, пустился в неистовый пляс вокруг костра.

Увлеченные «танцем разбойника», оглушенные «тамтамовым» оркестром и визгом Миниры и Тиниры, никто не расслышал, как к костру подкатила легковая машина. Первой пришла в себя Тинира. С криком:

— Родис! Наконец, родненький! — она подбежала к машине и отпрянула. То была черная «Волга» яшкалинского Аксакала. В ней никого, кроме шофера, не было. Шофер разыскал Ибрахана и передал распоряжение Аксакала — немедленно явиться к нему по срочному и неотложному делу. Как ни выпытывал Ибрахан у шофера, в чем дело, почему такая срочность, вышколенный шофер на все вопросы твердил одно:

— Не знаю… Не знаю… Знаю одно — доставить вас в Яшкалу. Ну, поехали, что ли?

Преданная и заботливая Ямбика окатила голову мужа холодной водой. Она хотела поехать с ним, но он взял с собой одного Булата. Вдруг понадобится для докладной об ИДБС: срочный вызов, несомненно, связан с ИДБС. Никакой тревоги Ибрахан не испытывал. Напротив, был более чем уверен, что Аксакал вызывает, чтоб сообщить нечто приятное. Если бы речь шла о худшем варианте, о разносе, Аксакал не посылал бы за ним черной «Волги».

Ибрахан успокоил оставшихся на базе:

— Продолжайте в том же духе! Мы скоро вернемся! Думаю, после моего возвращения у нас будет еще больше оснований для веселья.

Ибрахан и Булат отбыли в Яшкалу. Ибрахан тут же был принят Аксакалом. Булат остался дома ждать возвращения тестя. О причинах срочного вызова Ибрахан и Булат узнали почти одновременно: Ибрахан — из уст Аксакала, а Булат — из свежего номера республиканской газеты, где был напечатан фельетон А. Хайдарова.

Уже само название фельетона — «Пузыри славы» — раскрывало его содержание: в погоне за славой директор яшкалинского комбината бытового обслуживания Ибрахан Ибраханов, окружив себя сомнительными дельцами, затеял никому не нужную игру в ИДБС, игру с бытовыми сюрпризами. Фельетон был предельно насыщен яркими и сочными фактами, чему Хайдаров сам был свидетелем или о чем ему поведали жертвы ИДБС. Автору не понадобилось ничего придумывать, прибегать к гиперболе или к гротеску. Сами факты говорили за себя!

Чего не знал и не мог знать Булат — это о судьбе Родиса. На эту тему газета откликнулась лишь через несколько дней. Ибрахан же был в курсе после той головомойки, какую учинил ему Аксакал. Но и того, что почерпнул Булат из газеты, было достаточно, чтобы, не дожидаясь прихода тестя, оставить на столе два письма: Ибрахану и Минире. Два коротких письма. Минире: «Детка, я думал принести тебе счастье, а получилось обратное. Прости! Я перед тобой виноват. Не поминай лихом… Твой Булат». Другая записка была еще короче: «Я не виноват, что народ не дорос до ИДБС. Прощайте. Булат».

Не будем вдаваться в подробности того, как закончился загородный сабантуй, с каким настроением вернулись его участники в Яшкалу. Скажем только, что две молодые женщины, которые в один день вышли замуж, остались соломенными вдовушками тоже одновременно. О судьбе остальных персонажей читатель узнает из второй части романа. Единственный, кто не перейдет в нее, — это Родис. Вот почему мы и посвящаем ему заключительные страницы первой части.

Если вы внимательный читатель, то, наверное, запомнили, что столичный фельетонист Хайдаров, познакомившись с Родисом у дома Гиззельбанат, чересчур внимательно всматривался в Родиса. В тонких чертах его покрытого окладистой бородой лица Хайдаров увидел что-то удивительно знакомое. Особенно резанули уфимского гостя бегающие по сторонам глаза Родиса. Да и борода лопатой выглядела чужеродной, неестественной: так и хотелось содрать ее с лица.

Хайдаров готов был присягнуть, что не впервые встречает это лицо. Но в тот момент — хоть убейте! — он не мог вспомнить, где и когда с ним встречался.

Описывая посещение квартиры Гиззельбанат Хайдаровым и сопровождающими лицами, автор, по рассеянности, упустил один немаловажный эпизод, за что приносит читателю свои извинения.

После неудавшейся попытки радиофотокорреспондента организовать радиопередачу из квартиры Гиззельбанат Фекеров, желая реабилитировать себя в глазах высоких гостей, сделал общий снимок. Родис — Хайдаров это заметил — пытался стушеваться, спрятаться за спину Ибрахана. Но фотография все же запечатлела Родиса в полный рост.

Перед отъездом в Уфу Хайдаров зашел на радиоузел побеседовать по душам с собратом по профессии журналистом Фекеровым. Тот в откровенной беседе признался, что рекламная шумиха вокруг ИДБС была инспирирована Ибраханом и его близкими. На прощание Фекеров подарил Хайдарову фотокарточку, заснятую на квартире Гиззельбанат.

Так уфимский журналист увез с собой в столицу фотографию, где среди прочих был запечатлен и Родис. Его бегающие глаза не давали Хайдарову покоя. Они преследовали его днем и ночью. Где же он видел его и когда? Он перерыл объемистый личный архив с вырезками напечатанных в газете фельетонов и очерков… В конце концов все-таки наткнулся на опубликованный несколько лет назад фельетон «Папаша в бегах» с фотографией героя. Так оно и есть! Прикрыл бумагой бороду на фотографии, сделанной Фекеровым, и перед ним предстал злостный неплательщик алиментов Мустафин-Аглямов-Родисов-Родис. Скрываясь от уплаты алиментов, Мустафин-Аглямов-Родисов-Родис переезжал из города в город, каждый раз под другой фамилией. На него был объявлен всеуральский розыск, но многочисленные попытки разыскать его пока были тщетны…