У индейцев Верхней Амазонки (Путешествие и приключения Упдеграфа) - Владимиров С. - Страница 2

Подъем на мулах.

Мы ночевали у индейцев в горных деревушках. Они угостили нас обильным ужином из супа, мяса и хлеба, дали на ночь постель, утром завтрак и корм для наших животных.

— Сколько же вам следует за наш ночлег? — спросил я.

— По 20 копеек с человека, — ответил индеец.

Меня поразила жалкая плата которую получают здесь индейцы. Поденная плата свободному индейцу составляет всего 5 копеек, причем он кормится за свой счет.

Озеро в горах.

Наконец, мы прибыли в поселок Папалакта. Он носит название города, хотя в нем всего 50 хижин. Жители — все индейцы, старшина их также индеец.

Я отправился к дому старшины. Ко мне вышел старый человек без штанов, в двух понхо (безрукавная верхняя одежда), прикрывавших его до колен. Он встретил меня приветливо.

— Мне нужен старшина, — сказал я.

— Это я. К вашим услугам.

Я показал проходное свидетельство, выданное мне президентом республики Экуадор. Дрожа от страха, он взял раскрашенный документ и стал держать его перед глазами боком, так что строчки шли сверху вниз. Он рассматривал документ некоторое время, затем признался, что не может прочесть подпись президента.

— Не будете ли так добры прочитать написанное, — обратился он ко мне.

Я охотно согласился. Из желания избежать пребывания в этом гнезде, кишащем паразитами, я сделал следующую вставку:

— Президент приказывает вам найти в деревне четырех лучших носильщиков.

Я хотел выступить на следующее утро. Животные, тащившие мой багаж от Квито до Папалакты, оставались здесь, так как дальше дорога доступна только для пешеходов.

С тех пор как я покинул Квито, я избегал ночевать на постоялых дворах, чтобы не быть съеденным паразитами. Несмотря на прекрасные панорамы кругом Папалакты, я думал только об одном, как бы поскорее покинуть эту последнюю деревню перед спуском в область Амазонки.

Старшина изъявил готовность выполнить приказ президента. Для переноски моего снаряжения он отыскал мужчин, которые по телосложению были такими молодцами, каких мне не приходилось до сих пор видеть.

Старшина распределил мой багаж между носильщиками. Каждому он дал по 70 кило, проверив вес на своих весах. Деньги платятся вперед. За 10 дней переноски груза я уплатил каждому носильщику по 2 р. 40 к.

За такую смешную плату они хотели нести не только мой багаж. Они предлагали нести также и меня. Этот обычай введен католическим духовенством: людей переносят в стуле, который подвязывают ко лбу носильщика. С таким грузом богатыри-носильщики переходят ветхие висячие мосты из лиан, перекинутые через пропасти; карабкаются на отвесные скалы, удерживаясь за выступы одними пальцами, и переходят вброд засыпанные камнями горные потоки.

В Андах на высоте 5 600 метров.

Я не принял предложения индейцев и предпочел идти сам, хотя признаюсь, что путь был очень труден, и временами я едва поспевал за носильщиками.

В этой части света хороший знаток растений мог легко по ним определить высоту, на которой мы находились. Растительные пояса располагаются правильными и ясно отличающимися рядами.

Мост через пропасть в Андах.

Выше всех расположен пояс, где растут горные травы. Следующий за ним — занят низким кустарником. Еще ниже — пояс из карликовых древесных пород. Затем пояс из высоких деревьев с мягкой древесиной. Далее показываются папоротники, и леса становятся гуще. Наконец, появляются пальмы и дикие фруктовые деревья, где могут жить обезьяны. На высоте 900 метров (над уровнем моря) начинаются настоящие тропические леса. Они заглушаются снизу исполинскими папоротниками, пальмами, орхидеями и лианами. В долинах леса становятся гуще, пока, наконец, температура повышается настолько, что произрастает исполинский бамбук. Здесь кишат мириады четвероногих, птиц и насекомых.

Через все это лежал мой путь. Спустившись на 2 500 метров, мы должны были опять карабкаться на гору, чтобы затем снова спускаться вниз. На вершине горы индейцы, к великому моему изумлению, предостерегали меня.

— Не производите ни малейшего шума, чтобы не вызвать дождя.

Будучи юным и неопытным, я подумал:

Их страх вызван каким-нибудь местным суеверием. Так я докажу глупость их предостережений.

В то время как они осторожно пробирались впереди меня между скалами, я выстрелил. — Тотчас же разразился страшный ливень.

Позже, размышляя над этим явлением, я нашел для него объяснение. Облака, через которые мы проходили, были в таком состоянии, что достаточно было малейшего сотрясения воздуха, чтобы они перешли в дождь. Мои носильщики негодовали на мой глупый поступок, — не первый с тех пор, как я оставил Нью-Йорк.

В Андах на высоте 1 700 метров.

Нам пришлось тащиться по грязи под холодным дождем. На пути нам встречались ненадежные мостики над извилистой Касионой, в которую вливались с отвесных скал ледяные потоки.

С каждым дневным переходом мы опускались все ниже и вступали в область более высокой температуры. На четвертый день мы вошли в Архидону.

Это местечко состоит из дюжины домиков, построенных из пальмового дерева.

В Архидоне старшина переменил мне носильщиков, и я на следующий день тронулся в дальнейший путь.

Всего в 40 километрах от Архидоны протекала река Напо, а на другом ее берегу начиналась неисследованная лесная глушь.

Мы шли лесами Амазонки. Над нашими головами деревья замыкались в непроницаемую крышу, образуя туннель.

На второй день нашего пути мы услыхали шум реки и увидели просвет. Мы вышли из лесного мрака и в просвете деревьев заметили домик. Это был город Напо. Напо обозначен на некоторых картах крупным шрифтом. В действительности город не имеет жителей и состоит всего из одного домика.

Я расположился в этом домике и стал поджидать моей лодки. Ее должны были подтащить сюда нанятые мною индейцы. Я сидел и думал, что лодка должна быть не меньше 7 1/2 метров. Если же она окажется негодной для морского плавания, я должен буду остаться в Напо на 3–4 недели, пока не выстроят новой.

Светящиеся грибы в первобытном лесу.

Было уже за полдень. Я встал и занялся осмотром моего багажа. К счастью, вода не проникла в него и он весь оказался в целости. Я смазал салом свое ружье и револьвер и стал приводить все в порядок, чтобы приготовиться к путешествию.

Время подошло к ужину. Я поставил на огонь горшок с рисом и сиропом. Этой порции должно было хватить для всех моих носильщиков. Я хотел уже снять горшок с огня, как кто-то сзади вошел в дом и голос с западным акцентом сказал:

— Я слышал, вы снаряжаетесь ехать вниз по течению?

— Вы угадали. Цель — Нью-Йорк!

С этими словами я оглянулся и отступил на шаг. Передо мной стоял огромный, ширококостный человек, типичный золотоискатель с Запада. На вид ему было лет 45. Босой, в одной нижней рубашке и в самодельных штанах из хлопчатобумажной ткани, он стоял и спокойно рассматривал меня. Его ясные серые глаза и острый резко очерченный подбородок говорили, что шутки с ним плохи. Было ясно, что этот человек привык к жестокой жизни на воле. Он выглядел решительным и смелым, и вместе с тем он походил на бродягу из Техаса. Его подбородок оброс лохматой бородой, которая как-будто недавно была обрублена топором.