Освобождение Келли и Кайдена (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 4

Всю мою жизнь отец пытался направить меня в спорт, и я преуспевал, потому казалось правильным следовать его советам. И я люблю игру, но иногда задаюсь вопросом: а что если в этой жизни для меня есть другая дорожка? Не связанная с мечтами отца, на которой его голос не станет меня преследовать.

Вернувшись в раздевалку, я быстро принимаю душ и переодеваюсь в джинсы и футболку. Затем я натягиваю куртку и направляюсь к машине. Это определенно не лучшая модель в мире, но будет поприличнее мотоцикла, а, главное, ездит. К тому же немаловажно и то, что я купил ее сам на то, что заработал в местном спортзале. Она моя. Моя маленькая радость и гордость. И не имеет отношения к отцу.

Залезаю внутрь и завожу двигатель, бросаю сумку на заднее сидение. Уже довольно поздно, солнце скрылось за горами, и я включаю фары, выруливая с парковки. Я уже почти отъезжаю, когда приходит сообщение, и телефон в кармане начинает вибрировать.

Нажав на тормоз, я останавливаю машину и вытаскиваю из кармана телефон, не переставая улыбаться, потому что знаю, от кого пришло сообщение.

Келли: Привет! Ты где? Я думала, что мы встречается в семь у общежития, но тебя здесь нет...

Я: Прости, немного задержался. Тренер хотел поговорить.

Я хмурюсь, потому что таким образом избегаю серьезного разговора. Пока я не рассказал Келли о своих сомнениях по поводу футбольного будущего. А также о том, что не знаю чем заняться. Она всегда так оптимистична и точно знает, чего хочет от жизни. Говорить о таком с человеком, который уверен в своем выборе, непросто.

Я: Ты у меня в общежитии?

Келли: Да, у тебя в комнате... Нико меня впустил.

При упоминании товарища по комнате мое лицо вытягивается. Не то чтобы он мне не нравился, но у него есть весьма серьезные проблемы, и чертову половину времени он под кайфом.

Я: Он сейчас с тобой?

Келли: Нет, он только что ушел... а что?

Я: Просто спрашиваю... я сейчас туда направляюсь. Буду около десяти.

Келли: Окей :) Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное... Это о нас.

Внутри нарастает беспокойство, пытаюсь угадать, о чем она говорит, а вдруг она хочет на время расстаться или что еще похуже. Я, конечно, так не думаю, но, когда происходит нечто непонятное, мой мозг сразу настраивается на худшие варианты. Ничего не могу с собой поделать и переживаю, что Келли причинит мне боль, потому что это в ее власти. Ей отдано мое сердце, а значит она может его разбить.

Теряясь в тревожных догадках, я выруливаю на дорогу и направляюсь к зданию общежития. Когда я паркую машину около него, идет снег, его много, настоящая пурга. Большие снежинки разбиваются о лобовое стекло, и стоит выпрыгнуть из машины и направиться бегом к общежитию по мерзлому газону, как одежда промокает. Оказавшись в холле, я вдыхаю его теплый воздух.

Уже почти Хеллоуин, и все вокруг в черных и оранжевых тонах, везде липовые пауки, а еще глупые скелеты, издающие страшный шум, когда проходишь мимо. В общих помещениях всего несколько человек, они смеются и болтают, парочку из них я знаю, приветственно машу им рукой, а затем подхожу к лифту.

Чем ближе я к своей комнате, чем больше мне не терпится прикоснуться к Келли, хотя, пожалуй, мне хочется касаться ее всегда. К сожалению, мы живем в разных общежитиях, и остаться вместе на ночь – настоящая проблема. Если честно, было бы намного проще, если бы мы жили вместе, но это чертовски серьезный шаг, и не уверен, что я – что мы – к нему готовы и хочет ли она этого.

Дойдя до собственной комнаты, я набираю код и захожу внутрь, улыбаясь, потому что сейчас увижу ее. Но затем мгновенно хмурюсь, потому что, переступив порог, обнаруживаю, что комната пуста. Там только две не заправленные кровати, пустые упаковки из-под «Доритос» и много банок из-под колы на полу. Эта картина заставляет меня скучать по Люку как соседу по комнате и его страсти к чистоте и организованности. Также на прикроватном столике стопка DVD-дисков, полагаю, их принесла мне Келли, потому что раньше таковых не было.

Я почесываю в затылке, пытаясь понять, куда она ушла, но тут мой телефон начинает вибрировать в кармане. Мои брови сходятся на переносице, и я провожу пальцем по экрану.

Келли: Хватай пальто, встречаемся на улице с восточной стороны кампуса во дворе.

Я: Почему это звучит так подозрительно... ты ведь не планируешь мое убийство?

Келли: Не сегодня. Я припасла лопату и клейкую ленту на другой раз ;)

Я ничего не могу с собой поделать и усмехаюсь, потому что она восхитительна.

Я: Хорошо, ну раз лопаты и ленты не предвидится, я согласен, скоро буду :)

Келли: Окей, скоро увидимся).

Я запихиваю телефон обратно, интересно, что это она задумала. В последнее время она такая счастливая. Ее даже не волнует то, что Калеб – парень, который изнасиловал Келли, когда той было двенадцать – бродит где-то по миру и спокойно проживает свою жизнь, не заплатив по счетам ни за Келли, ни за сестру Люка, ни на остальных девушек. Он будет двигаться все дальше, делая, что хочет, а его жертвы будут вынуждены разгребать последствия. Есть в нашей жизни такой огромный недостаток, и я понимаю это даже слишком хорошо.

Вытряхивая из головы депрессивные мысли, я натягиваю шапочку поверх своих каштановых волос и выхожу на холод снова. Стараюсь мыслить оптимистично, снова миную холл, захожу за угол здания, следуя инструкциям Келли. Голые деревья украшены огнями, они отражаются ото льда, который покрывает все вокруг. Здесь чертовски холодно, дыхание клубится перед лицом. Нужно было надеть пальто потеплее. Но когда я шагаю на открытую площадку с восточной стороны здания, расположенную между несколькими скамьями и деревьями, меня вдруг перестает волновать то, что я на улице и чертовски замерз.

Келли стоит посреди огней и покрытых инеем деревьев, глядя на заснеженную землю. Ее голова наклонена, пальто застегнуто до подбородка, и носком ботинка она чертит что-то на снегу. Капюшон спущен, и снежинки покрывают ее длинные каштановые волосы, но, кажется, она так глубоко задумалась, что значения это не имеет.

Она просто красавица.

Идеальная.

Удивительная.

Я даю себе время, чтобы полюбоваться всем этим, прежде чем подойти к ней. Она должно быть слышит хруст снега под моими ногами, потому что вздрагивает и поднимает голову. Крошечные снежинки ложатся на ее ресницы, щеки раскраснелись, а на лице улыбка и взгляд настолько полон любви, что я всерьез задумываюсь о том, чтобы обернуться и посмотреть, нет ли никого за спиной.

– Привет, – произносит Келли, продолжая улыбаться. Она переминается с ноги на ногу, проявляя нервозность, этим заставляя нервничать и меня.

Что ее беспокоит?

– И тебе привет, – ноги сами по себе движутся к ней, так сильно я желаю и нуждаюсь в ее близости. – Почему стоишь здесь, в такой мороз?

Она выставляет палец, прося этим немного подождать. Затем движется к голому, окутанному снегом дереву и склоняется позади него. Мгновением позже музыка окружает нас. Возвращаясь назад, она продолжает улыбаться. Снежинки кружат вокруг нас, практически попадая в медленный ритм песни.

– Что это у тебя? – спрашиваю я. – Док-станция для ай-пода?

Она качает головой, идя по снегу ко мне и сокращая расстояние между нами, за что я безмерно благодарен. На самом деле я хочу, чтобы все это исчезло и между нашими телами не осталось и дюйма пространства.

– Нет, это магнитофон Люка. Сет попросил его для меня.

Я качаю головой, и улыбка касается моих губ, впервые за сегодня.

– Боже, он такой странный, со всей этой старой дребеденью, да?

– Как и все его сборники песен? – спрашивает она, мягко посмеиваясь, а затем подходит ко мне и склоняет голову набок, поднимая на меня глаза.

Я киваю, скользя руками по ее талии и сокращая пространство между нами. На таком холоде мне вдруг становится тепло.