Участь победителей (СИ) - Moskwinian Андрей - Страница 36

— Вам кажется это необычным?

— Да, очень необычным. Вы же знаете, как я всегда ревностно относился к своей чести. Не подумайте, что дело в этом, но… Просто скажите, зачем вам такой, как я?

— Как странно, — улыбнулся Аллард. — Вы, Бриан, дожили до седых волос, а понять это не в силах.

— Просто хочу знать ваше решение, а не строить иллюзии.

Что ж, наверное, такой человек действительно заслужил немного откровенности.

— Ну, так слушайте. Пройдохами действительно легко управлять. Только ведь когда их много и вожак у них такой же проходимец — даже такая формальная пешка власти может стать совершенно неуправляемой. Королеве нужна свора сторожевых псов, а отнюдь не стая бешеных собак. Возможно, такое сравнение является слишком грубым, но вы же сами хотели честный ответ. Иными словами мне нужен тот, кто не запачкан грязью былых грехов. Тот, в кого не будут тыкать пальцем с возгласом «На себя посмотри!». Разумеется, все ваши решения будут согласовываться со мной, но в тоже время вы не будете пустоголовой куклой на высоком стуле.

Бриан отвесил советнику низкий поклон.

— Благодарю вас. Именно такой ответ я и ожидал услышать.

— Не передумали быть смотрителем?

— Напротив, — просиял Бриан. — Теперь я уверен, что это место предназначено именно мне.

* * * *

Язык во рту главного распорядителя дел архиепископа онемел, тело недвижно застыло словно скульптура, а взгляд не мог оторваться от страшных серых глаз собеседника. Всего минуту назад Камбер говорил с одним человеком, а теперь его место занял тот, о ком в последние дни таинственно шептались даже священники. Это был тот самый советник королевы, чья власть после кровавой ночи во дворце достигла невероятных высот. Это тот, кто неспешно рушил старые устои и порядки, возводя на их руинах нечто непонятное, а потому и ужасное. И этот добродушный и улыбчивый на первый взгляд человек сейчас превратился в живое воплощение злого бога Диалунга. Ведь кому еще были известны все грехи распорядителя? Кто сейчас, заглядывая в глаза, способен читать его душу, словно открытую книгу?

— Я…мне…право не понимаю… совсем…не виноват, — забормотал Камбер, до боли сжав руками подлокотники кресла.

— Оставим эти нечленораздельные звуки, — дошел до его ушей тихий и жестокий голос советника. — Меня интересует ваш честный ответ на вполне простой вопрос — правду вы услышали в моих словах или ложь? Но помните, признание божьего слуги всегда ценится куда выше, чем его вранье. В конце концов, иначе я бы не говорил сейчас с вами.

Язык Камбера как по волшебству получил долгожданную свободу и рванулся было лепетать о наговорах врагов и злопыхателей, но голова еще была способна контролировать его. Где-то в глубине себя он чувствовал необходимость сознаться в своих прегрешениях, понимая, что только это сейчас может спасти его жалкую жизнь.

— Вы правы, советник. Я действительно совершил много омерзительных поступков и теперь день и ночь прошу у Ругвида прощение за это, — покаянно выпадали из него горькие слова.

— Это я и хотел услышать от вас, — Аллард с улыбкой откинулся на спинку кресла. — А теперь распорядитель дел его святейшества, отвлечемся от этого неприятной темы и поговорим о делах в нашей святой церкви. Я слышал, архиепископ собирается на покой. Кто же, по-вашему, может занять его место?

Камбер отлично знал, как Хью собирался покинуть свой великий пост. Однажды после сытного ужина у его святейшество парализовало все тело и только лишь на следующий день удалось добиться от него едва слышной бессвязной речи. В течение недели ему удалось придать своим конечностям больше свободы и гибкости, но на этом выздоровление завершилось. Лекарь, безрезультатно испробовав на архиепископе несколько микстур, лишь недоуменно развел руками. И даже молитвы Ругвиду были бессильны против таинственного недуга.

— Это такой сложный вопрос, — замялся Камбер не желая раскрывать свои тайные предпочтения. — Каждый из епископов достоин возглавить нашу священную церковь. Я даже не могу сейчас назвать имя наиболее рьяного защитника веры.

— Если поверенный во все дела арондальской церкви сомневается в выборе даже среди хорошо знакомых ему служителей, то быть может на место главного церковника будет претендовать человек, еще не облаченный в одежду епископа? — предложил советник.

Камбер едва не задохнулся от категоричных возражений, но вовремя опомнился.

— Согласно нашему закону король Арондала называет кандидатуру одного из двенадцати епископов, и если они одобряют большинством голосов этот выбор, этот святой человек становится главой нашей церкви. Но закон не дает право любому монаху по своей прихоти стать епископом, — поучительным тоном заговорил он. — Ставший епископом несет это бремя до конца жизни. И только смерть вправе отобрать у него эту ношу. К тому же увеличивать количество служителей тоже запрещено.

— Но ведь епископ сам может снять с себя эти нелегкие обязанности, — возразил ему советник.

— Закон позволяет это, но на моей памяти еще никто подобного не делал.

— В таком случае епископ Антуан из Гиньёна станет первым.

— Что вы имеете в виду? — недоуменно почесал затылок распорядитель.

— Все очень просто. Сегодня утром я говорил с Антуаном и с его слов понял, что этот уважаемый человек готовится снять свое одеяние и, облачившись в обноски бедняка, направиться в дальний путь, дабы нести свет веры в темные уголки наших земель.

Служитель собора, выпучив глаза, уставился на Алларда, еще надеясь, что его слова были лишь шуткой. Но этот страшный человек говорил на полном серьезе.

«Власть меняется не только на престоле, но и в нашей божьей обители, — с досадой подумал Камбер. — Остается только узнать, кого же он собрался вознести из грязи прямо в кресло епископа».

— Хотите разузнать о кандидатуре? — с хитрым блеском в глазах поинтересовался советник. — Ну, так пусть этот божий слуга сам расскажет о себе.

С этими словами Уинсон позвонил в колокольчик и тот час к ужасу Камбера в кабинет вошел прелат Джеральд. Тот самый поборник веры, которого распорядитель когда-то принимал в соборе.

Священник поприветствовал всех знаком солнца и, смиренно сложив киски рук на груди, остался стоять на ногах.

— Прелат Джеральд, я уже говорил с главным распорядителем Камбером, и тот заверил меня, что лучшей кандидатуры чем вы на место епископа Антуана нам не найти, — торжественно сказал Уинсон, поднимаясь из кресла. Следом за ним встал и Камбер, не в силах больше сидеть от такого наплыва тревожных новостей.

— Если Круг епископов так решит, то я готов незамедлительно приступить к своим новым обязанностям, — поклонился прелат, в волнении чертя рукой по воздуху нечто, похожее на знак солнца.

— Вы понимаете, какой тяжелый груз ляжет на ваши плечи? Готовы ли вы день и ночь стоять на страже заповедей Ругвида?

— Я готов отдать за него жизнь! И сделаю это не задумываясь, лишь бы наш многострадальный народ отринул тьму из своих сердец и обратил взор на солнцеликого бога!

— Уважаемый Джеральд, мы тут до вашего прихода обсуждали с распорядителем будущее нашей церкви, и он заверил меня, что только такой пламенный воитель великой веры может и должен быть в Круге епископов, — продолжал помпезную речь советник, едва сдерживая рвущийся из себя смех. — Так ведь вы говорили, Камбер? Я ничего не утаил или ненароком переврал из ваших слов?

— Все так и было, — кивнул тот и трясущимися пальцами оттянул от горла воротник, словно он душил его.

— Благодарю вас, Камбер, за столь высокие отзывы о моих трудах! — воскликнул Джеральд высоким срывающимся голосом, видимо, совсем потеряв разум от свалившегося на него счастья.

«Лишь бы не бросился всех лизать как преданная дворняга, — усмехнулся между тем про себя Аллард. — Впрочем, этот прелат не так прост, как кажется на первый взгляд. Моя встреча с ним заставляет надеяться на благоприятный исход приближающихся свершений».

— Ну что ж, уважаемый Джеральд. Идите с Богом и готовьтесь вскоре принять новую должность. Вам еще предстоит многое сделать на благо нашего королевства.