На звездных крыльях Времени. Обратный отсчет (СИ) - Федоренко Александр Владимирович - Страница 5

Так минул день, ссадины стали меньше болеть, и настроение немного улучшилось. За это время майор Подорожный принял какое-то решение, пришел сам, и вызвал Евгения на разговор, на воздух. Под деревья, чтобы меньше видели. Женя напряженный и с тлеющей еще надеждой, ждал вердикта своей дальнейшей жизни, понимая, улететь уже не получится.

— Значит так Лютиков — проговорил командир части — сидишь пока тут, и носа не высовываешь. Я пока сказал всем, что ты — назначен к нам, после госпиталя, для пополнения командного состава. И для испытания нового, улучшенного самолета на деле, в боевых условиях. В придачу привез секретное донесение. С документами твоими проблема будет, но я попробую, что-то сделать, есть у меня старые знакомые в штабе дивизии… Но ничего не обещаю.

— Я понимаю — уныло сказал Жека. — Простите, что доставляю вам столько хлопот. Постараюсь оправдать.

— Для начала интерес политотдела нужно удовлетворить. Документы они может, и не спросят, но побеседовать захотят. Думай, что сказать пока время есть. Основную линию, я тебе наметил.

Комполка развернулся, и, хлопнув Жеку по плечу, ушел. Евгений вдохнул майский воздух, посмотрел на расцветающие деревья, и побрел обратно. Если подходить к решению вопроса по-военному — его задачей было быстро сочинить надежную легенду, и привести себя в надлежащий вид. То есть — есть, пить, лечиться, и готовится, словно перед экзаменом.

— Я такой-то, такой-то, выписавшись из госпиталя, собирался возвращаться в родную часть. Но полк отбыл для переучивания. Я попытался догнать. А по пути поезд был обстрелян, отсюда ссадины и синяки — падал и ударялся. Когда прибыв на место, оказалось, опоздал… Стоп, а если спросят какой полк? И проверят, связь ведь налажена. Нужно придумать что-то другое, чтобы нельзя было проверить, без полномочий.

И Жека думал, стараясь вытянуть из памяти все, что могло помочь. Какие были секретные отделы, какие комитеты, какие службы? Какое могло быть задание? Особисты редко бывают хорошими людьми, и во всех, кто вызывает подозрение — видят предателей, трусов, и врагов народа. А тут есть угнанный самолет, и летчик который нигде, никогда не числился, и оба без сопроводительных бумаг. Жека рассуждал, прикидывал, составлял, и отвергал. А когда голова начинала гудеть от умственных усилий, падал на подушку и смотрел в потолок, стараясь ни о чем не думать.

Время утекало, как песок сквозь пальцы, а в голову ничего дельного не приходило. Если притвориться агентом НКГБ, то есть объединенных в этом году Народного Комиссариата и Министерства Государственной Безопасности, то он должен иметь липовые документы, и какую-нибудь справку, для предъявления органам. А этого всего нет. Остается брать "на понт", напускать тумана, попросту блефовать, но так чтобы поверили… Ссылаться на секретность, Берию, и проводимую тут операцию. Вот только разных мелочей не хватает.

Прошла ночь, настало утро, и он решил в присутствии комполка поговорить с политруком, и особистом, заодно и посветить их в события которые должны произойти. Так будто посвящает их в детали, секретной операции…

… Через время его вызвали в штаб, где находились все руководители командного состава полка.

— Ну что старший лейтенант — сведенья твои подтвердились — полк получил приказ: срочно перелететь в район Танеевки, севернее Обояни. Ближе к северному фасу Курского выступа. Так что полетишь с нами, а там посмотрим.

— Слушаюсь — ответил Жека, отдал честь, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, покинул КП.

Направившись к своему самолету, и забравшись в кабину, первым делом достал, и включил телефон, выключил поиск сети, и выставил эконом режим, а затем снова выключил и спрятал. Так можно было растянуть заряд аккумулятора на больший срок. А потом откинулся на спинку — снова появилось время подумать, и проанализировать все случившиеся события, и легенду. Ведь набравшись наглости, он сообщил, что часть его задания состоит в том, чтобы сделать потери минимальными. То есть курировать полк, при масштабных операциях…

Взлетали парами, поэскадрильно, Жека в составе первой, так сказать на мушке. Так и летел, вроде довольный, но с пониманием, что может не пройти его выдуманная история. В Танеевку перебазировались вечером, и стали разбивать аэродром. Селиться должны были поэскадрильно в землянках, у стоянки своих самолетов. Евгений же, провел ночь в санитарной землянке, ворочаясь и переживая, а на восходе солнца, пока было время, комполка решил проверить старлея, на его слетанность в паре.

— Евгений ты пойми — сказал комполка — чтобы до конца поверить тебе, нужно перепроверить тебя самого, и твои сведения.

— Я понимаю…

— Ну вот, пару дней потерпи. Полк у нас трехэскадрильный. В каждой было по двенадцать человек, но потери были большие — да ты и сам знаешь. Среди погибших комэски, и отличные летчики. Остались едва обстрелянные, их не поставишь на командира эскадрилии, или зама. Нас мало, и пополнение пока не намечается, так что лишним не будешь. Сам понимаешь, тройками мы давно не летаем. Звено теперь из четырех самолетов. Все были разбиты по парам — ведущий ведомый, а теперь даже слетанность в паре отрабатывать не успеваем. Так что есть куда тебя пристроить… А пока покажи что умеешь. Уничтожаемыми целями будут пустые бочки. Все по машинам!

— Есть. — Ответил Жека, и бросился к самолету.

Лететь ведомым, у самого майора Подорожного, решившего его испытать, было честью, и несказанным доверием. И потому, ему требовалось приложить все силы и умение, чтобы не опозорится. Ведь это, не на реактивном СУ летать. И вот, наконец, настал он, тот долгожданный день и час, когда решалось многое. И нужно не просто лететь, а оправдать доверие комполка, чей самолет именной, с надписью "Валерий Чкалов". Хотя тут у всех такие самолеты, после переформирования, и это о многом говорит…

Жека подбежал к своему полосатому с номером тринадцать, "Лавочкину" уже подготовленному к вылету. То есть заправленному, проверенному, вооруженному, что опять же говорило об огромном доверии комполка. Хотя на всякий случай, тот подстраховался и отправил в небо пару Кожедуба, барражировать поблизости.

Техник Николай Веткин, крепкий и кряжистый парень, с копной пшеничных волос, с которым Жека уже познакомился, помог надеть парашют, хлопнул по плечу, и Жека полез в кабину, а через полминуты уже кричал:

— От винта!

— Есть от винта — ответил Николай, отскакивая.

Евгений закрыл фонарь, нажал на рычаги управления двигателем, увеличивая мощность тяги. Затем вырулил на взлетную полосу, и пошел на взлет, добавив газ, и потянув на себя ручку управления. Взлет вышел удачным, и парным. Теперь следовало сделать круг над аэродромом, и, уйдя в сторону, проверить, как они держатся вместе. А уже потом атаковать квадрат, с выставленными бочками, то есть с не движущимися целями. И чего-чего, не делал старший лейтенант Лютиков, так это не стрелял из вооружения установленного на его ЛА-5фн…

И он естественно мандражировал, но нахождение в любимой стихии успокаивало. Он, не отрываясь от ведущего, сделал круг над аэродромом, отметив, как эшелоном выше и левее кружит пара "Лавочкиных", взлетевших только для того, чтобы его контролировать.

— Горючки даже не пожалели — усмехнулся Евгений — хотя может они заодно, выполняют и боевое дежурство, охраняя аэродром…

Тут он увидел, как самолет ведущего лег на крыло, и повторил его маневр, затем тот ушел в крутой вираж, Жека не отрывался, и тогда в наушниках раздался смеющийся голос майора Подорожного?

— "Полосатый", я "Сокол-1" как насчет пары "бочек", осилишь?

— Да я вроде не новичок…

— Тогда одну горизонтальную, вторую по восходящей, как понял?

— Понял хорошо. Одна прямая, вторая с наклоном вверх.

— Тогда приступаем.

Они зашли на вираж, затем по прямой крутанули по "бочке", прошли на бреющем, и сделали еще по одной. Затем была спираль, горка, переворот, и боевая восьмерка.