Человек-Паук: Заклятый враг - Берд Джим - Страница 9

Он снова сделал паузу, словно слова давались ему с трудом.

– Я – человек науки. Наука – моя страсть, моя жизнь. Я слишком долго был вдали от этого. Теперь намереваюсь полностью посвятить себя исследованиям. Я не преступник, не «суперзлодей», каким вы, представители прессы, частенько меня рисуете. Вы меня не знаете, и я намереваюсь сделать так, чтобы в дальнейшем вы вообще обо мне позабыли.

Октавиус закончил говорить и уставился на собравшихся злобным взглядом. Наступила неловкая тишина, которую нарушил его голос.

– Вот что я вам скажу: я не только ученый, я еще и мыслитель. И мне многое нужно обдумать. Мысли эти послужат на благо науки… хотя и необязательно на благо человечества. Я ничего не должен человечеству, и человечество ничего не должно мне взамен. Кроме того, я теперь еще и свободный человек и не собираюсь прятаться от тех из вас, кто предпочтет не верить мне. Чтобы покончить с подобными обвинениями, ради блага науки я планирую создать компанию… фирму. Если захочу, позже сообщу вам больше деталей. На сегодня это все, что я хотел вам сказать. Хорошего всем дня.

Собравшаяся вокруг толпа едва не оглушила Питера какофонией голосов. Журналисты загомонили одновременно, они задавали свои вопросы, пытаясь перекричать друг друга. Одному репортеру это удалось, и его вопрос заглушил все остальные.

– А что насчет ваших преступлений, Доктор? Вы рассчитываете, что мир так просто о них забудет?

Отто Октавиус, уже собиравшийся уйти со сцены, замер на месте. Когда он повернулся обратно к прессе, его лицо пылало от гнева. Журналисты затихли и даже сделали шаг назад, опасаясь, как бы не стать жертвами ярости Доктора Осьминога.

– Глупцы! – визгливо прокричал он. – Недалекие кретины! Поймите… я не преступник! Ваша собственная юридическая система провозгласила меня свободным человеком! Сомневайтесь в этом на свой собственный страх и риск.

На поляне воцарилась тишина, которую редко услышишь в бурлящем мегаполисе. Казалось, даже птицы замолчали.

Октавиус выпрямился и поправил пальто. Отвернувшись, он спустился со сцены и удалился прочь в сопровождении телохранителей и адвоката.

– Вот вам и заголовок готов, – произнес один из репортеров, заново обретя возможность говорить, – «Доктор Осьминог не собирается сворачивать на кривую дорожку».

Раздались редкие смешки, но на собравшихся все это произвело какое-то угнетающее впечатление. Журналисты начали расходиться, оставляя Питера в одиночестве пялиться на опустевшую сцену.

– Ни за что, – прошептал он, – только не Док Осьминог.

Глава 4

ДРУЗЬЯ И ВРАГИ

РАСПОЛОЖИВШИСЬ на пожарной лестнице напротив непримечательного, ничем не выдающегося складского здания где-то в Бруклине, Человек-паук вытащил из закинутой на спину паутинной сумки теплый термос и прижал к себе.

«Полагаю, именно в этом теперь и заключается моя жизнь, – подумал он, – я буду шпионить за Доктором Осьминогом денно и нощно».

Пресс-конференция в Центральном парке прошла пять дней назад. Два дня Питер потратил на поиски убежища экс-врага, еще три он провел, большей частью приглядывая за происходившим там. Оправдывая поиски работой над статьей, Паркер упросил Робби Робертсона привлечь к проекту опытного репортера Бена Уриха, и, спрашивая у него советы по материалу, Питер проговорился, что не может понять, почему Осьминог вышел на свободу. Коллега, как всегда, увлекся хорошей историей, и хотя вместе они пока не смогли докопаться до сути этой тайны, но, просматривая полицейские отчеты, Урих проследил наводку к банковскому переводу, который, в свою очередь, заставил Бена и Питера заглянуть в операции на рынке недвижимости. Питер ничего не увидел, но Урих быстро нашел след: используя переведенные деньги, фальшивые счета и очень хитрые подставные фирмы, Осьминог арендовал себе складское помещение – то самое здание в Бруклине, напротив которого сейчас попивал кофеек Человек-паук.

С тех пор в перерывах между редкими и совершенно не питательными приемами пищи, практически бесполезными попытками поспать и что-то написать и непрекращающимися битвами не на жизнь, а на смерть в обличье Человека-паука Питеру удалось покрутиться вокруг склада достаточно долгое время, чтобы мельком засечь приспешников Осьминога, его адвоката-змею, и однажды ему показалось, что сквозь мутное окно он разглядел металлическое щупальце. Не густо, зато было очевидно, что вокруг нет и следа ни агентов ЩИТа, ни террористов из ГИДРЫ. В сухом остатке получалось, что Осьминог держал слово и действовал в рамках закона.

«Но парни, подобные ему, не начинают внезапно честную жизнь», – напомнил он себе. О, он встречал парочку, которой это удалось, но то были мелкие сошки, которые только по касательной коснулись преступной жизни, а не избрали ее в качестве профессиональной карьеры.

«Отто уже заводил такую песенку и раньше, но каждый раз это был очередной обман…»

Но сейчас у Питера не возникло ощущения, что Доктор Осьминог снова пытается захватить мир. Он не строил огромных октоботов, не собирал ресурсов для создания атомной бомбы и даже не нанимал танцовщиц, чтобы они отвлекали на себя внимание...

«Ого. М-да, кажется, недостаток сна сказался на мне сильнее, чем я думал…»

Чтобы сосредоточиться, Питер уже в сотый раз пробежался по хронологии событий.

Октавиус работал над чем-то до своего тюремного заключения, отсюда и его весьма продолжительный отрезок безделья. «Раз».

Он положил что-то в банковскую ячейку. «Два».

Заскучав, нуждаясь в деньгах или что ему там понадобилось, Осьминог возобновил преступную деятельность и был побит Человеком-пауком. «Три».

Будучи, разумеется, идеальным заключенным, он вышел досрочно за хорошее поведение и утверждает, что начал честную жизнь. «Четыре». Хотя это дурно пахнет. Можно подумать, то короткое время, что он провел за решеткой, компенсирует бессчетные случаи разрушений, которые он учинял…

А теперь он зачем-то понадобился ГИДРЕ, и ЩИТ этому совсем не рад. «Пять».

«Но как ГИДРА пронюхала, над чем там работает Док? – задумался Паук, попивая кофе. – За все время, что я его знаю, Отто никогда не проявлял никакого интереса к ГИДРЕ. Док слишком зациклен на себе, если он и свяжется с преступной организацией, то только с той, которую сам создаст и возглавит, как в случае с его прежней бандитской компанией, Зловещей шестеркой. У него слишком раздутое эго, чтобы хорошо ладить с остальными».

А что насчет ЩИТа? Правительственная организация с хорошей родословной постоянно боролась с международными группами наподобие ГИДРЫ, но в этот раз в поведении агентов было что-то такое, чего Питер никак не мог понять. Человек-паук пересекался с ЩИТом крайне редко, однако они выступали на светлой стороне.

«Или нет?»

Питер знал, что на Фила Коулсона можно положиться. Да, у парня были свои странности, наподобие его зацикленности на супергероях, но обычно Фил вел себя честно и задавал нужные вопросы до, во время и после. Коулсон привык знать, во что он ввязывается, и обычно готовился к разнообразным непредвиденным обстоятельствам. Он был не из тех, кто рубил сплеча и охотно жал на спусковой крючок.

Так почему же у Питера сложилось впечатление, что Коулсон угодил в ситуацию, которая ему не шибко нравилась?

Пытаясь стряхнуть паутину, образовавшуюся в его голове после пресс-конференции, Питер покосился на место, за которым он вел наблюдение. Возле здания припарковалась машина. Паркер встрепенулся, когда оттуда вышло четверо агентов ЩИТа. Прохожие на улице заметили их. Ранние бруклинские пташки, спешившие на работу, в школу или куда-то еще, оборачивались в сторону суровых людей в строгих костюмах. Четверка агентов даже не пыталась скрыть свое присутствие или форму, они просто вышли на тротуар и подозрительными взглядами оглядели складское здание от носа до кормы.