Время перемен: камни судьбы (СИ) - Довгий Руслан - Страница 55

— Ты достал их? Покажи. Дай мне. Скорей, или ты просто умрёшь!

— Да чтоб вы сами все передохли, — прохрипел Зиг.

Феллиант, корчась от боли, запустил руку за пояс и достал два увесистых камня.

— Да. Он достал их, борясь со всей стаей! Невероятно.

Голос вотара было трудно узнать, он очень отличался от спокойного и размеренного, каким был раньше, до пещеры. Зиг узнал в аскете Аслео. Он тоже пришёл его встречать и до последнего момента просил остальных аскетов дождаться развязки той бойни.

Тело Зига иссушалось снаружи, в то время, как во всех царапинах и ранах было ощущение, будто кислота разъедает их. Тело покрывалось белым налётом, как на стене в пещере. Видимо, неспроста Ун-Гулаары делают кладки в озере. Мёртвое озеро — отличная защита от всякого рода посягательств. Это также объясняет странное строение этих существ: чтоб отложить яйца, им приходится плавать по этому озеру, поэтому шерсть облезла на лапах и брюхе, превратившись в подобие шелухи. Если бы не паралитические свойства слюны этих тварей, Зиг потерял бы сознание от болевого шока, находясь ещё в озере. Сейчас же его ощущения были притуплены, а тело казалось ватным. Обессиленный воин просто повалился набок без сознания. Аслео тем временем начал срывать одежду с Зига. Затем аккуратно разбил два яйца, смешал содержимое с заранее подготовленной водой и начал тщательно обливать этим раствором тело феллианта. Эта должно было нейтрализовать эффект от озера и способствовало быстрому заживлению ран. Подождав, пока Аслео закончит, остальные монахи взгромоздили тело Зига на носилки и понесли вверх по склону холма. Вдали виднелись очертания двух небольших избушек.

Когда Зиг очнулся, было ощущение, что тело вовсе не его. Каждое лёгкое движение отзывалось колкой болью на коже.

— Почему я ещё жив?

— Ну, друг мой, ты такого наворотил, что будет грехом — умереть сейчас.

Зиг даже глаза открыл от внезапного ответа. Он был полностью погружён в себя и думал, что вопрос прозвучал только в его подсознании.

Аслео же был в превознесённом настроении, он явно восторгался феллиантом. Тон голоса выдавал улыбку, которую скрывала кольчужная маска.

— Я выполнил задание.

— Само собой. Понимаешь, обычно, на обряд посылается группа желающих, дабы часть из них точно имела шанс выжить. Не знаю, как там остальные справлялись, но смею предположить, что никто не сталкивался с целой стаей Ун-Гулааров, точнее, никто из выживших.

— Ты слишком болтлив, как для вотара.

— В общем, суть обряда заключается в очищении разума от боли, страха и собственного я. Думаю, ты с лихвой ощутил на себе первую треть обряда.

Аслео ещё раз осмотрел тело Зига. Феллиант понял причину возникшей паузы и поднял руки, чтоб самому оценить последствия похода в пещеру. Кожа, казалось высохшей и покрытой маленькими ранками, будто проказой. Волосяной покров почти полностью отсутствовал, точней, видно было остатки волос на засохших ранах. Зиг приподнял голову. Кожа на груди выглядела лучше, однако там, где были царапины или укусы, раны не стягивались, а были раскрыты, будто выворачиваемы. Чтобы кровь не сочилась, поверхность кожи была измазана густоватой смесью, похожей на мазь. Зиг не стал осматривать себя дальше, голова камнем упала на подмощенную одежду.

— Да уж, согласен — зрелище не из приятных. — Понимаешь, эти твари, с которыми ты столкнулся в пещере, дабы спасти своё поколение от всяких стервятников, хищников и прочего, прячут свои кладки в мёртвое озеро. Вода там очень едкая, и буквально высушивает твою кожу, и не даёт заживать любым царапинам и ранениям, а, наоборот, разворачивает их ещё больше. Как правило, только половина добровольцев доходит до озера, догадывается окунуться в «чудо-водицу», и успевает забрать яйца до прихода Ун-Гулааров. Однако, после такого купания, можно получить болевой шок, или просто не в силах справиться с наступившей слабостью, обезвоживанием, погибнуть на месте.

— Я не видел там ни одного скелета.

— Ун-Гулаары чувствительны к запахам, поэтому протухшую плоть вместе с костями сталкивают в озеро, которое впоследствии разъедает весь этот мусор.

— Как же яйца остаются целы.

— Ну, я лишь обычный смертный, и не в курсе мирозданий природы. Я просто знаю, что отсутствие шерсти на шее, голове и нижней части туловища говорит о том, что они тоже окунаются в воду, чтоб отложить яйца, либо вытащить их в нужный момент. Скорлупа яиц покрыта разными слоями — это отличная защита от едкой жидкости и механических повреждений. Содержимое яиц служит лечебным раствором от разных болячек, способствует регенерации ран, омоложению организма и обладает прочими полезными свойствами. Собственно, именно поэтому Ун-Гулааров осталось так мало в нашей природе. В нормальной среде обитания их уже не встретишь. Я вообще считал их мифом, пока вотары не показали мне это место. Прискорбно, что эти фанатики так халатно относятся к этим животным.

— Разве ты не один из этих фанатиков?

— Понимаешь, есть много причин, почему я не такой, как они, думаю, ты это уже заметил.

— У тебя подвешенный язык.

— Да, и это тоже. Во-первых, хочу поделиться с тобой, что мы с Херсом не прошли первое испытание. Мы давно наткнулись на это поселение вотаров и следили за ними ещё до наступления всего этого хаоса со жнецами и жатвой. Нам было интересно, чем занимаются вотары, их быт. Мы видели ритуалы, знали, где они проходят. И, когда всё началось, поселение вотаров было единственным выходом. Мы никому не рассказывали о том, что следили за ними. На задания согласились пойти почти все наши мужики, у нас же был другой план. Когда все отправились на первое испытание, мы уже ждали выживших у входа. С пещеры выбралось четверо.

— Вы их убили?

— Да. Пойми, это задание было самым опасным, мы не хотели рисковать своими жизнями в пещере. Но также не могли допустить случайного провала испытания. Вот посмотри на себя: могучий, сильный, воин — гора мышц! Но даже ты сейчас находишься одной ногой на пороге смерти. Что же тогда говорить о простых работниках, земледельцах, лесорубах? Это была вынужденная жертва. Мы их убили, чтоб не возникало лишних вопросов, и никто не проболтался. Обмазались кровью, выдав себя за них — добровольцев, которые прошли испытание. Вотары нас не узнали. Они не особо внимательные, постоянно погружены в свои мысли. Вы — наш шанс на спасение, поэтому я и помогаю тебе. Следующим испытанием ты, якобы, должен очистить свой разум от страха. Мы видели, как многие отказывались от этого задания. Вотары просто убивали их на месте. Так вот, просто прыгай. Не спрашивай, как и почему. Верь мне, просто прыгай.

Глаза Зига снова начали закрываться, усталость брала своё, поэтому последние слова Аслео будто эхом проносились у него в голове. Феллиант погрузился в сон.

— Отсыпайся, здоровяк, от тебя зависит судьба наших общин.

Зиг потерял счёт времени, биологические часы были окончательно дезориентированы. Ночь-день, день-ночь… Он просыпался выпивал какой-то отвар, приготовленный Аслео, и снова засыпал, словно чумной. Ничего больше ни ел и не пил. Просыпался феллиант от боли, а снадобье своим наркотическим эффектом возвращало ему покой и забвение.

Прошло не более недели, когда Аслео пришёл с очередным визитом.

— Вставай, Зиг, вотары наступают мне на глотку, мол, не по их канонам — ожидать выздоровления добровольца перед следующим заданием. Я итак им постоянно говорил, что ты в глубоком сне, и просто не в состоянии подняться. Поэтому пришлось поить тебя корнем мангасары. Они приходили не раз, и, видя тебя в таком состоянии, давали отсрочку. Но тут пошёл разговор о том, чтобы умертвить тебя. Поэтому, Зиг, не важно, как ты там себя сейчас чувствуешь, тебе нужно собраться с силами и сейчас же выдвигаться в дорогу.

Зиг лежал с открытыми глазами, уставившись в одну точку в углу на потолке. Мушка, запутавшись в сети паутины, отчаянно старалась сбежать. Тем временем паук с кровавыми пятнами на брюшке, словно хладнокровный убийца, медленно подползал к своей жертве. Вся власть над чужой жизнью сейчас находилась в его восьми лапах. Он был властелином и палачом запутавшейся мушки. Раньше Зиг был таким, как этот паук — хозяином своей жизни и творцом судеб. Сейчас же новый мир сделал из него ничтожную, жалкую, никчемную мушку, которая трепыхается, сопротивляется, но лишь на мгновения отсрочивает свою погибель.