Марк Агриппа (СИ) - "Пантелей" - Страница 4

Луций Домиций Агенобарб уже стоял по стойке смирно, автоматом вскочил. Настоящий служака, армейская косточка, как раз такой и нужен сейчас во главе религии, Агриппа жестом усадил его и продолжил уже мягче.

— Я понимаю, что всё встаёт с ног на голову, но мы обязаны процесс контролировать. Мы в сложном положении, но мы об этом знаем и заранее примем меры. К большой нашей удаче, Марс нас совсем не оставил, кое-что подсказывает. Но побеждать вместо нас германцев, или расталковывать знамения он не будет. Да и не все подсказки я к сожалению понимаю.

Агриппа печально вздохнул и взглядом разрешил продолжать Агенобарбу.

— Это большая честь для меня, Принцепс. Просто слишком всё неожиданно. Может, у тебя уже есть догадки, что означает эта хвостатая звезда?

— Ничего не означает. Это оказывается тоже космический шар, только поменьше и летает по-другому, но об этом знаем только мы в пятером и имеем право толковать что пожелаем, лишь бы нам на пользу пошло.

Друза эта ситуация позабавила.

— Гермацев можно будет запугать до энуреза, если тонко сработать. Значит, Агриппа, ты теперь оракул?

— Не я, но я с ним общаюсь. Ещё с ним будет общаться Вар…

Когда, умучившись с глобусом, Тиберий младший согласился, что доверенный помощник не помешает, попросил подобрать кого-то из ремесленников, но Агриппа воспротивился категорически. Ещё чего не хватало. Тут нужен был свой, близкий, верный и надёжный как добрый римский гладий. А ремесленников он потом сам озадачит, а если чего и придётся своими руками сделать, тоже ничего страшного, Агриппа вон глобус рисовал, Вар тем более не сломается. На том и порешили.

— Который и будет разбираться с силой Земли и прочими новыми знаниями, для которых я уже слишком стар. Кто оракул — пока тайна даже от вас. ПОКА тайна. Ладно с этим закончили. До знамения семь месяцев, начинайте над этим думать, потом ещё раз посоветуемся. Давайте о насущном. Германский вопрос. Тиберий?

Не проронивший до этого не звука, Тиберий Клавдий Нерон старший где-то витал, поглощённый своими мыслями, и Агриппе пришлось его приземлить.

— Не знаю. Если их там и правда двадцать миллионов, да все сплотятся… К тому-же они слишком быстро учатся, вон брат рассказывал, некоторые банды уже пытались строем воевать, когда их прижимали. Рано, или поздно все научатся, если ничего не предпринять. Сейчас мы размениваемся погибшими один к двадцати… Не знаю. Ты обещал рассказать, Агриппа, где можно набрать легионы.

— Мы их купим у германцев. Вы не ослышались. Мы будем покупать у них детей и воспитывать из них граждан Рима. Если платить хорошо, то дикари с удовольствием займутся добычей собственных сородичей. Я расчитываю убедить Сенат направить на это все средства изъятые у мятежных антонианцев, а они весьма значительные. Займёшься этим ты, Друз.

— Ты уверен, Агриппа? Не взбунтуются потом эти легионы? Всё-таки кровь у них…

Друз держал границу с гермацами, насмотрелся всякого больше остальных, он вообще сомневался в том, что это люди.

— Уверен. Мало того, это будут наиболее верные наши люди, а кровь…

Этот вопрос они тоже уже обсуждали с сумасшедшим посланцем. Как раз его пример пригодился.

— Вот к примеру у вас с Тиберием она вполне может быть разная, а с самым лютым северным дикарём одинаковая. Кровь бывает четырёх разновидностей, и кому какая достанется дело случая, так и у нас, и у дикарей, и у негров. Вар это вам докажет опытным путём, а пока поверьте на слово.

Это было кощунство, святотатство и сокрушение основ. За это в приличном обществе кишки выпускали на раз, Цезарь за куда меньшее пострадал, и Агриппа это понимал.

— Когда Вар подберёт подходящего дикаря, я перелью себе его кровь. Это будет вам доказательством.

Агриппа рисковал, но именно так ему предложил доказать это Тиберий младший, только предлагая себя. Отозвался Тиберий старший.

— Мы не подвергаем твои слова сомнению, благородный Марк Агриппа. Уверен, тебе самому было не легко принять это знание, но тем не менее ты его принял. В этом случае затея с покупкой детей выглядит красиво, дикарей ослабляем, себе по цене рабов получаем настоящих граждан и пополнение в легионы. Придётся вложиться в их воспитание и обучение, но и отдача будет. Только я бы не торопился извещать сенаторов, не все тебе верят так, как мы, Агриппа, это просто опасно, нас всех пятерых перебьют, и легионы не помогут. Деньги у нас есть, наследство Августа и матушки приятно удивило количеством. Начнём втихаря, мало ли зачем мы рабов покупаем, а потом глядишь и рассосётся. После хвостатой звезды вопросов остаться не должно. Брат?

Агриппа выразил Тиберию благодарность взглядом. Политик, рассудительный и не склонный к поспешным действиям, практически направил буйного братца в правильное русло.

— Да, лучше по тихому. Такое… Лучше бы я сам не знал. Никому нельзя говорить. Агриппа, надеюсь это последние плохие новости? Мне нужно напиться вдрызг, иначе сойду с ума.

— Плохие последние. Уладим ещё семейные вопросы и напьёмся все вместе. Не думай, что меня всё это радует, Друз, мне старику ещё тяжелее. Значит сеейное. Все эти благоглупости Октавиана с усыновлениеми-переусыновлениями канули в лету вместе с ним и его титулом. Друз, ты возьмёшь на воспитание моего Гая, и ты Тиберий Луция, ваши дети останутся со мной.

Потом была пьянка, на которой пять генералов нарезались истинно по-солдатски, как после боя, в хлам.

Антония Старшая находилась в смешанных чуствах. С одной стороны, вроде всё хорошо, её Луций не только не пострадал во врумя последних событий, но и возвысился, его кандидатуру в Великие Понтифики продавливает сам Агриппа, при полной поддержке Тиберия и Друза. Но с другой стороны, это был уже не её Луций, он замкнулся, стал от неё что-то скрывать. Первая мысль была тривиальна, завёл похотливый мерзавец любовницу, но нет, в этом он оказался чист. Тайна была другого уровня, это и пугало, и интриговало одновременно. Младшая сестрёнка, понимала не больше.

— Друз ничего не рассказывает.

Жаловалась Антония Младшая.

— Говорит это тайна, которую пока нельзя раскрывать. Даже мне, представляешь? Сказал, что Гай Випсаниан будет воспитываться у нас, а Луций у Тиберия, но почему, не объяснил. Всё это похоже на обмен заложниками. Но зачем?

— Это какой-то заговор, дорогая. Агриппа, Тиберий, твой, мой, Вар — эти точно. И Юлия…, ты заметила, какая она в последнее время счастливая? Аж светится.

— Заговор? Но против кого? Против Республики? Но почему тогда Агриппа отказался быть Августом? Ему ведь предлагали и даже упрашивали, а он отказался и настоял, чтобы этот титул совсем упразднили.

— Не знаю, милая. Заговор очевидно есть, но цели его пока не понятны. Против кого могут тайно сговариваться пять самых влиятельных людей Рима, причём в такой секретности, что даже мы с тобой ничегошеньки не знаем? Ходят все хмурые, будто их любимые легионы вот-вот взбунтуются, одна Юлия светится.

Юлию сёстры не любили, вряд-ли её радует что-то хорошее.

— Ты меня пугаешь. Я видела, что Друз чем-то встревожен, но он говорил про германцев, что их недооценили и на самом деле опасность куда серьёзнее. Думала, что всё из-за этого.

— Твой Друз бы этому только порадовался, чем больше врагов, тем больше у него будет побед и славы. А мой? Стал бы от меня скрывать какие-то военные секреты? Уверяю тебя, даже если бы они планировали резню в сенате, я бы знала. Дальше больше, его ведь перспектива стать Великим Понтификом очень не радует, я то это вижу. Вместо проклятой Африки, получит одну из лучших должностей в Риме, казалось бы прекрасно, об этом даже и не мечтали, а он не рад, видно, что заставили. Ты представляешь, моего солдатика, который Венеру от Юноны с трудом отличает, заставили стать Великим Понтификом. К чему-же они готовятся?

Младшая округлила глаза и перешла на шопот.

— Ты хочешь сказать, что они готовят заговор против кого-то из богов?