Сага о близнецах. Сторож брату своему (СИ) - "jenova meteora" - Страница 39

—То есть, ты хочешь сказать, что два странных доктора, которым малы их одеяния, а ростом они превосходят всех jalmaer, вопросов у стражи не вызовут? — не унимался несговорчивый иллириец.

—Я могу лишь надеяться на благосклонность знакомых патрульных. Зря, что ли я им мзду плачу? — было видно, что Мэд порядком подустал от бесконечного словесного потока одного из своих спутников.

—О, ты ещё и не уверен в том, что нас не попытаются поймать? — даже под маской приглушённый голос Долы звучал донельзя издевательски. — Давай просто убьём их всех и пойдём дальше.

—Малой... — укоризненно вздохнул Лайе. — Нельзя быть таким кровожадным.

—У меня уже в гузне свербит от рванья, которое я вынужден носить, — огрызнулся Дола. — И я очень-очень зол.

Сольвейг молчаливо за ним наблюдала и тихо посмеивалась, дивясь тому, как быстро она к нему привыкла. Ведьма понимала, что ее мимолетное увлечение на одну ночь тихо, незаметно переросло в нечто большее. Во что-то такое, от чего сердце сжималось при каждом взгляде на нелюдя, и хотелось обладать им всецело, не делить его с несносным, невыносимым близнецом.

Тем временем, Мэд привёл их в ту часть города, где обитали полукровки. В глаза ведьме бросился частокол, которым были огорожены дома. Да и, по-правде говоря, сложно было назвать эти строения домами — так, небольшие хибарки с соломенными крышами и местами дырявыми стенами. Место это кричало о своей нищете и о том, как туго здесь жилось смескам даже в лучшие времена.

От частокола отделились два силуэта, один из них зажег факел и направился к ночным гостям. Это был человек в форме стражника. Сольвейг заметила его уставшее, изборозжденное преждевременными морщинами лицо, залёгшие под глазами темные круги и красный, мясистый нос. Все остальное не представлялось возможным разглядеть: судя по всему, стражник не брился и не стригся уже много-много дней. Мундир его был измят, местами виднелись заштопанные наспех дыры.

—Кто идёт? — гаркнул он прокуренным голосом.

—Это я, Мэд. — свет факела выхватил из тьмы лицо лекаря.

Стражник насупил брови и кивнул в сторону его спутников.

—А это кто? — он подозрительным взглядом окинул двух рослых «докторов», которые в этот момент пытались сделаться как можно незаметнее. Женщина же, наоборот, упёрла руки в бока, излучая собой непоколебимую уверенность.

—Мои ассистенты. — ровным голосом ответил Мэд. — И Дитя Хасидзиль.

—Дитя, говоришь? — недобро сощурился стражник.

—Она многих спасла сегодня в богадельне. — ответил Мэд. — И твою сестру тоже, Алан.

Взгляд Алана в очередной раз скользнул по ведьме и немного смягчился.

—Если это правда — спасибо, Дитя Хасидзиль. Но, Мэд, насколько я знаю, в Нижнем городе не осталось лекарей, кроме тебя. И Верхний город тоже никто не покидал.

—Алан, я хоть раз тебя подводил? — отозвался лекарь. — И скажи мне, как поживает твоя матушка? Помогают ли ей мази, что я дал?

—Матушка, хвала твоим стараниям, жива-здорова, мне удалось переправить ее в Верхний Ресургем. И мази ей очень помогли. — подумав, отозвался стражник.

Ещё раз скользнув недобрыми взглядом по «ассистентам» Мэда, он отошёл в сторону, пропуская их вперёд.

—В этот раз я не стану задавать тебе вопросов, лекарь, но имей ввиду — случись что, прикрыть твою задницу я не смогу.

—О большем я и не прошу, Алан. До сих пор я не нёс зла, и в этот раз не подведу. — серьезно кивнул ему Мэд.

—Открывай проход! — крикнул Алан своему напарнику.

Тот, пожав плечами, отворил захудалую калитку, которую, по мнению Сольвейг, можно было снести одним ударом ноги, и посторонился, пропуская маленькую процессию в квартал смесков.

Пройдя пару домов, и убедившись, что никто из патрульных их не видит, Дола с остервенением сорвал с лица маску и вдохнул воздух полной грудью. Правда, он тут же пожалел об этом — помимо ставшего уже привычным запаха гари здесь смердело отхожим местом и подгнивающим мусором. Рядом с отвращением сморщил нос Лайе, непредусмотрительно последовавший примеру брата.

—Чуешь запах нищеты? — пробормотал Дола, пытаясь дышать ртом. — с демоном Хаоса в реванхеймском лесу, конечно, не сравнится, но аромат непередаваемый.

Мэд усмехнулся в бороду, наблюдая за близнецами, и поманил их за собой.

—Если поспешим, то, возможно, застанем Ямана раньше, чем он уйдёт в руины.

И в самом деле, они нашли Ямана возле полуразрушенного дома. Высокий и худощавый, он оказался иллирийцем-полукровкой. Белые волосы были острижены под ёжик, а сквозь рваную рубаху виднелись уродливые следы от прижженных бубонов. Эти же шрамы покрывали его руки, шею и часть лица, безнадёжно изуродовав некогда красивые черты. Что-то напевая себе под нос, он неторопливо собирал средних размеров суму. Заслышав шаги, он быстро обернулся и тут же отступил назад, скрываясь от света факела.

—Это я, Мэддок. — миролюбиво сообщил лекарь. — Я принёс снадобье для твоей жены, как и обещал.

—А, Мэд. — голос Ямана казался надломленным, как и он сам.

Полукровка вышел из тени и Сольвейг заметила, что у него обрезаны уши, словно им хотели придать человеческую форму. Один глаз был навсегда закрыт, и веко перечеркивал свежий рубец, как если бы по его лицу прошлись раскалённым железом.

—Рад тебя видеть. Хана тоже будет рада. Она ещё не спит, если ты хочешь ее увидеть. Сегодня днём у неё снова был приступ, а снадобье закончилось. Ты очень вовремя пришёл, Мэд. — Яман говорил отрывисто и быстро, словно все время боялся, что его прервут, не дадут сказать нечто важное.

Спутников лекаря он, казалось, не замечал, сосредоточив все своё внимание лишь на человеке, державшем в руке факел.

—Со мной гости, Яман. Им очень нужно с тобой поговорить. — голос Мэда был непривычно мягким, словно он разговаривал с ребёнком.

Полукровка перевёл взгляд сначала на Сольвейг, а затем увидел и стоявших поодаль Долу и Лайе. Его глаз расширился, и Яман удивленно подался вперёд, нервно потёр грязные руки.

—Иллирийцы? Как вы попали в Ресургем? Что вам здесь нужно?

—Сейчас не время для праздного любопытства. — поднял ладонь Лайе. — У нас с братом несколько вопросов к тебе, Яман.

—Какие ко мне могут быть вопросы? — удивился Яман. — Я ничего не знаю. Ничего такого, что заинтересовало бы чистокровных. Вам бы в Верхний город, знать пуще моего ведает.

—Ошибаешься. — теперь говорил Дола. — Мы такие же, как ты. Полукровки. И ты знаешь нечто крайне важное.

—Полукровки? По вам и не скажешь. Слишком лощеные, слишком правильные.

Дола удивленно уставился на него.

—Он не ведает иной жизни, кроме как нищеты в Ресургеме. — тихо подсказала Сольвейг. — Он представить себе не может, что полукровки способны жить иначе.

Дола невольно скривил губы, услышав ее слова. В чем-то он мог понять Ямана, и все же, ему неприятно было видеть сломленного, потерянного сородича, всю жизнь прожившего в Нижнем городе, не способного представить себе иную жизнь.

—Яман, — вкрадчиво заговорил Лайе, и голос его, казалось, был наполнен силой, которая подчиняла себе чужую волю. — Нам нужно знать, что произошло там, в руинах.

—Знать? Зачем вам это знать? Там смерть, и ничего больше! — голос полукровки стал резким, напуганным.

—Но ты, ведь, туда снова собрался, верно? — мягко продолжил Лайе.

Сольвейг видела, как занервничавший было, полукровка, неожиданно расслабился и даже слабо улыбнулся. Ведьма хмыкнула: Лайе, конечно же, знал, как и когда воспользоваться своим Даром.

—Да, я... собирался вернуться. — кивнул головой Яман. — Не стоит здесь об этом говорить. Мэд, покажи им дорогу к дому. Я... буду позже.

—Бедняга не в себе с тех пор, как началось все это. — заговорил Мэддок, когда близнецы и ведьма пошли за ним следом, к дому Ямана. — Сильно винит себя в случившемся. Всякий раз, как прихожу, застаю его возле руин. Иногда он спускается в катакомбы, но всегда возвращается.

—Что с его женой? — поинтересовалась Сольвейг.