#Даша_на_Луне - Сергиенко Алексей Леонидович "Asta Zangasta" - Страница 36

Посредник пошушукалась с администраторшей, после чего нас проводили в отдельную раздевалку со шкафчиками, где мы переоделись в застиранные, но чистые зеленые пижамки из тонкой ткани. Зло сверкающая глазками Йон переоделась вместе с нами.

Шпики поначалу возмущались тем, что мы не пустили их в раздевалку, но после переговоров с Йон нашли компромиссное решение – сначала они тщательно проверили все шкафчики в раздевалке, после чего разрешили нам переодеваться, оставив правда, одного шпика внутри. Посредник усадила красного от смущения беднягу лицом к двери, дав нам возможность спокойно переодеться за его спиной.

Пока мы переодевались, оставшаяся трио шпиков тоже успели переодеться в пижамы, спрятав потертые кожаные кобуры с пистолетами под поясами из полотенец. Маскировка, конечно, была так себе – но все же немного помогала – окружающие нас корейцы перестали бросаться врассыпную увидев наш эскорт.

Дальше мы все вместе прошли в общую для мужчин и женщин зону отдыха, где одетые в такие же пижамы корейцы сидели, развалившись на каменных скамьях. Некоторые лежали на циновках, завернувшись в полотенца. В зале стоял гул голосов – почти все вполголоса болтали. У многих были бутылочки с алкоголем в руках.

В окружающей нас толпе преобладали люди средних лет и семейный пары. Были и дети, в ярких махровых халатиках, но вели они себя сдержанно. То есть носились, конечно, как оглашенные. Но слава богу – без криков. Что тоже было неудивительно – многие посетители банально дремали. Я потрогала пол ногой – и поняла что он теплый. Видимо, в полу под плиткой были проложены трубы с горячей водой. Да, на таком бы и я полежала.

По углам зала работали два телевизора – на одном, включенном без звука, пафосная пожилая дикторша отчаянно жестикулируя вещала что-то о происках империализма. На другом, окруженном толпой женщин, шла южнокорейская дорама, в которой несколько похожих на кукол женщин разбирались кто из них дочь, а кто мать.

Меня больше заинтересовали две огромные каменные юрты, построенные в центре зала. Корейцы постоянно заходили и выходили в них через низенькие дверцы. По распаренному виду выходящих из юрты я без труда догадалась, что это сауны. Я подхватила под локоток Посредника и мы проследовали вовнутрь.

Внутри, в клубах горячего пара на скамьях в непринужденных позах сидели и лежали корейцы. Несколько пар тихонько болтали. Я обдала скамью ледяной водой, чтоб не обжечь задницу, и села. Около меня, распластавшись на горячем мраморе и положив голову мне на колени расположилась Посредник. С другой стороны, собравшись в узел из рук и ног сидела немного оттаявшая Йон. Не нашедшие себе места на скамьях шпики подпирали стену у дверей.

Я не фанатка сауны, но после прогулки под мелким ледяным дождиком сауна была просто тем, что доктор прописал. Я буквально впитывала тепло, вдыхая густой пар. На нашей подводной лодке, конечно, тоже была сауна – но по воздействию на тело сухой и влажный пар отличаются кардинально. Очень скоро я накалилась так, что наверное, светилась как перегретая стальная заготовка.

И выскочила наружу, закрывая лицо руками. За мной выскочила Посредник и демонстративно спокойно вышла Йон. Что делали шпики – мне было не интересно, потому что я плашмя свалилась в расположенный рядом с сауной бассейн.

Сидящая в воде по шею пожилая кореянка тут же начала на меня орать, направив на меня палец и повторяя «fat», «fat», «fat». Никакая я тебе не жирная, обиделась я, но потом поняла, что кореянка показывает не на меня, а на пленку жира на поверхности воды.

И вылезя из бассейна поплелась под душ. Всё правильно – в чужой монастырь со своим уставом не ходят. По возвращению я обнаружила сидящую на бортике бассейна Посредника, с двумя открытыми бутылочками ханчи. Как вовремя – мне пора было восполнить потерю жидкости.

Остыв в холодной воде, я вернулась в сауну. Гсподибожемой, как же это было приятно – сидеть на горячей скамье после ледяного бассейна, ощущая как жар сауны медленно пробирается от кожи до костей. Терпеть жар – держаться до крайнего предела и еще немного дольше. Выскакивать вслепую, на ощупь из сауны, так как глаза, залитые горячим потом невозможно открыть и приходить в себя только в бассейне, в жгучей, после жары сауны, ледяной воде.

И снова. И еще. И опять.

Давно я не чувствовала себя настолько живой. Настолько бодрой. Это определенно был лучший день в этом месяце. Который не испортил даже очередной вынос мозга от Йон.

Когда мы упарились до полного изнеможения и стали собираться домой, Посредник потащила меня в женскую моечную. Так называлось отделение чимчильбана где женщины могли снять купальники и помыться по человечески.

Я была такая распаренная, что даже не сопротивлялась. Мне хотелось в отельчик и спатеньки.

— Пойдем, Дарья. Нужно пот смыть.

— Хорошо, — согласилась я. — Пот смыть нужно. Вот только шпики нас в женское отделение не отпустят. У них же приказ всюду за нами следовать.

— Так и пусть следуют, — с ядовитой улыбочку ответила Посредник. А шепотом спросила: «Проблемы?»

— Никаких, — отмахнулась я. — Мне, в общем-то, всё равно.

— И мне всё равно, — поддакнула мне Посредник.

И мы вышли из сауны в длинный коридор с шкафчиками ведущий в моечное отделение. Шпики – все четверо, включая одетого в шинель бедолагу, следовали за нами.

— А мне не все равно! — Из за наших спин раздался сползающий в истеричный визг голосок Йон. Маленькая кореянка пролезла вперед, расталкивая нас и шпиков локтями и встала поперек коридора, расставив руки. — Туда совсем нельзя. Там голые женщины.

— Мы женщины, — сказала Посредник. — Нам можно.

— А они мужчины, — Йон начала тыкать в шпиков пальцем, словно разговаривая с непонятливыми детьми.

— Тогда пусть подождут нас здесь.

— Нет. Совершенно нельзя. У нас всех приказ следовать за вами.

— Так следуйте. Или не следуйте. Сами решайте. Без нас. А мы пойдем мыться.

— Вам придется снять костюмы, — выложила свой последний козырь Йон, — Совсем, совсем снять.

— Тоже мне проблема, — ответила Посредник и спокойно сбросила бетельки с плеч. И перешагнув через упавший на пол мокрый тряпичный комбинезон вошла в женское отделение.

— Фи, — сказала я, сделала тоже самое и быстро скользнула за Посредником в открытую дверь.

Внутри, как и следовало ожидать, были голые корейские женщины, которые не обратили ни на Посредника, ни на меня абсолютно никакого внимания, продолжая мыться, сидя на невысоких табуретках перед кранами с водой.

Но не успели мы сделать и пары шагов, как сзади раздались возмущенные женские выкрики. «Пиздец котенку, срать не будет» — подумала я, решив, что женщины возмущаются вторжением в их женский мирок четырех одетых мужчин. И повернулась, чтоб насладиться действом.

Фигвам.

На вставших у стены шпиков кореянки не обратили абсолютно никакого внимания. С таким же успехом вместо них у стены могли стоять каменные атланты. Весь сыр бор разгорелся из за Йон. Маленькая, похожая на колобка старушка кричала на бардовую от смущения переводчицу, тыкая то в неё, то в табличку на двери пальцем.

На табличке был изображен перечеркнутый двумя красными полосами купальный костюм. В точности такой, какой сейчас был на Йон. И какого не было на всех остальных находящихся в мыльне женщинах. Йон что-то пыталась объяснить, но старушка не унималась. Вскоре к скандалу присоединились и другие женщины.

Покраснев еще больше, Йон стянула с себя купальник и закрыв грудь руками пошла в нашу сторону.

— Что, довольны? — зло спросила она, — Как я теперь буду парням в глаза смотреть? А мне с ними еще работать.

Мы обернулись к шпикам. На бедняг было жалко смотреть – так сильно обнажение Йон сказалось на их подчеркнутой невозмутимости. Только что они, не проявляя особого смущения вошли в полный обнаженных женщин зал, но вид голой Йон сумел вогнать шпиков в краску. Трое шпиков, прямо нарушая инструкции, смотрели куда угодно, только не в нашу сторону. Четвертый же обалдуй, со счастливой улыбкой идиота пялился на Йон. Я даже хихикнула – до того это было забавно.