СД. Том 13 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 2

– Ты ведь Густав Серобородый?

– Он самый, – Густав пригладил свою гордость – серебристую, густую бороду.

– Тогда мой тебе совет, Густав Серобородый, давай я за три серебрянки налью тебе еще браги и поставлю самое лучшее и свежее рагу.

– А что взамен.

– А взамен, – лицо хозяйки помрачнело. – ты соберешь свои добро и уедешь из города.

– С какой это стати?

– С такой, что свой юбилей – очередную вывеску школы фехтования ты здесь не найдешь.

– Да? – Густав залпом осушил чарку и с шумом стукнул ей о стойку. – Это мы еще посмотрим. – Он, демонстрируя ловкость и прыткость барса, вскочил на неё и крикнул. – Эй, Седенцы! Я, Густав Серобородый, известный охотник за мастерами школ фехтования, прибыл в ваш город, чтобы вызвать на бой вашего мастера! Я слышал, что он пожилой воин, чьи волосы уже давно побила седина! Всю его левую руку покрывает татуировка красного, черного и синего цветов. Скажите мне, где его можно найти и отправляйтесь со мной, чтобы увидеть, как я одолею его в честном бою!

В недавно шумном, гудящем зале, вдруг повисла тишина.

А затем люди зашептались.

– Он действительно собирается вызвать на бой старика?

– Того самого старика, у которого маленькая школа меча?

– Да, того самого.

– Перепил, что ли?

– Или головой ударился…

Густав, видя, что в провожатые никто не набивается, отвязал от пояса тугой кошель и наглядно им прозвенел.

– Здесь сорок серебрушек, господа. Их я отдам тому, кто проводит меня к старику!

Люди переглянулись, но никто так и не подался вперед. Пока, наконец, этого не сделал один высокий, мускулистый и, судя по многочисленным ожогам – кузнец.

– Пойдем, Густав. Только деньги оставь себе.

– Откуда такая щедрость, кузнец?

– Это не щедрость, Серобородый, – пробасил огромный детина. – просто тебе ведь надо будет на что-то нанимать себе лекарей. А теперь пойдем.

Вместе они вышли из Ершистого Кота, который уже спустя несколько мгновений вернулся к своему веселью и празднику.

Все же – семьдесят пять лет со дня битвы у Хребта Дракона. Для тех немногих, кто жил когда-то в Белом Драконе, это была знаменательная дата. И все они, в тот вечер, пили и пели в Ершистом Коте.

Глава 1130

Ночь в Седенте не была той темной мглой, в которой каждая тень казалась неведомым монстром или хищным зверем. Прореженная огня, заполненная гуляющими горожанами, бродячими менестрелями, бардами и циркачами, ночная жизнь города была едва ли не ярче, чем дневная.

Но чем дальше от центра и ближе к окраинам, тем тише становились звуки, реже сверкали во тьме огни и все больше и больше мгла становилась похожа на лесную.

Густую, непроглядную завесу.

Вот только если на природе тени представали в образе зверей, то здесь — бандитов и разбойников. Но Густав их не боялся.

Уже давно миновали те годы, когда простые смертные ступеней Телесных Узлов или даже Рек могли его хотя бы ранить. В его руках лежал артефактный меч Духовного уровня, а сам он являлся практикующим, стоящим на самой грани становления истинным адептом – Трансформации новой души.

— Расскажи мне о вашем мастере, кузнец, — попросил Густав, показательно, для всех, кто во тьме мог наблюдать за ним, поправляя ножны у пояса. – Путь, видимо, неблизкий, так что лучше скоротаем его за парой слов.

— Соглашусь, — прогудел грузный работяга. Работа и гены делали его таким. Кузнечество, в основном, являлось наследственным, сакральным искусством. – Все равно – пара слов, все, что у тебя есть, если ты не решишь отказаться от своей бредовой идеи.

— Старик настолько страшен, кузнец? — хмыкнул в бороду Густав.

— Жарг, Серобородый, меня зовут Жарг.

— Очень приятно, Жарг, — без тени иронии кивнул Густав. Все же, не каждый вечер встретишь смертного, который от кажется от звонкого металла исходя из своих личных убеждений. — Ну так что сможешь рассказать про старика?

Жарг задумался на какое-то время. Густав чувствовал, что кузнец, как и он сам, не испытывает страха перед теми, кто таился в ночной мгле.

Хотя, с другой стороны, кто в своем уме нападет на такую детину, у которой в плечах спрятался не один, а сразу два аршина.

Он, небось, мог раздавить спелый арбуз в своей лапище с той же легкостью, с которой обычный человек – крупный помидор.

— Он пришел к нам чуть больше пяти лет назад, — начал свой рассказ Жарг. — пыльный, уставший, видавший виды воин, у которого пол головы в седых волосах, все тело – в жутких шрамах, которые, порой, можно спутать с глубокими морщинами.

– И сколько же ему лет?

– Никто не знает, – пожал плечами Жарг. – мастер почти не выходит в свет. Он либо занимается с учениками в своей школе, либо уходит в леса. За все время, что я с ним работаю, услышал от него хорошо если сотню слов.

– Молчаливый воин в шрамах… – протянул Густав. – знаешь, я воевал на границе Красного Феникса с темными эльфами Загры. Так вот те, кто дезертировал из нашего строя, обычно тоже – имели славу молчунов.

– Не знаю, Серобородый, был ли когда-нибудь солдатом мастер, но… Он не кажется человеком, который хоть кому-то подставит свою спину, – тут Жарг словно вздрогнул и передернул плечами. – впрочем, он вообще порой им не кажется.

– Кем?

– Человеком, – пояснил кузнец. – но тебе лучше сперва самому увидеть, прежде чем задавать очередной вопрос. К тому же – мы уже пришли.

И действительно. Они стояли на границе бедняцких трущоб – нагромождения сараев, которые по недоразумению именовались домами. И на их границе высился явно самодельный забор. Огромные, заостренные сверху жерди были вонзены в землю и крепко опоясаны канапляными канатами.

– Боится воров? – Густав оценил остроту кольев.

– Кошек, – пояснил Жарг. – за мастером всюду следует белый котенок, и он очень плохо реагирует на бродячих котов и собак. Так что мастер построил этот забор, чтобы никто не пострадал.

– Кошек? Ну да… конечно… разумеется. Настоящих мечников ведь действительно заботит благополучие их котят.

– Ты можешь ерничать сколько угодно, Серобородый, но эта вывеска висела здесь пять лет и провисит столько, сколько того пожелает мастер.

Густав посмотрел на вишневую доску, где значился всего один иероглиф “Школа” и больше ничего.

За все десятилетия странствий, Густав сражался более чем с тремя сотнями мастеров различных стилей и течений. И те названия школ, которые они придумывали, порой граничили с безумием, но чаще выдавали в них стремящихся к славе зарвавшихся самонадеянных глупцов.

“Школа Меча, рассекающего небо”.

“Школа Копья, пронзившего солнце”.

“Школа Топора, демоно-борца”.

“Школа Меча, поющего в звездах”.

И тому подобные, крайне претенциозные названия. Но все их объединяло одно – Густав, разбив стили мастеров, после этого, по праву победителя, раскалывал доску с названием школы и забирал из неё одну щепку – в качестве трофеев.

И таких щепок у него имелся уже целый заплечный мешок.

Когда-нибудь, когда он достигнет ступени истинного адепта, то сложит из них костер и согреется в его жаре.

– Открыто? – второй раз за вечер удивился Густав.

Сперва необычное название, теперь открытые ворота.

– Школа мастера открыта для любого желающего, – пояснил Жарг. – я знаю, что чтобы попасть в остальные школы, надо проявить себя, но… мастер принимает к себе любого.

Густав едва слышно что-то промычал, а затем добавил.

– А как же коты?

– Я сказал, что белый котенок плохо на них реагируют, но не говорил, что они смеют к нему приближаться. Так что колья здесь поставлены не столько для спокойствия бродячего зверья.

Густав опять что-то прогудел.

Затем, отринув тень сомнения, он вошел внутрь. Что же, хотя бы внутри школа ничем не отличалась от сотен, виденных им прежде.

Довольно просторный двор, малую часть которого занимал цветущий сад, а большую – тренировочная площадка с разнообразными снарядами.