Пятый факультет - Любимка Настя - Страница 15

Честно скажу, если бы могла, то облегченно бы выдохнула, потому что у меня и так давно сложилось впечатление, что мной давно и ловко манипулируют. Все обо всем знают, а я шарю в темноте, надеясь найти если не выход, то хотя бы отблеск света! И тот факт, что не Кошей было подстроено мое поступление на факультет Стражей, радовал, хотя его заявление несказанно смущало.

— Хорошие деньки были, — вдруг заметил Коша. — Ты боялась магических существ, развлекая всех обитателей ангаров своими криками и страхом.

— Не вижу ничего смешного.

Дракон благоразумно промолчал, а я не смогла долго обижаться. Там не только магическим существам весело было, там откровенно насмехались и потешались все студенты и преподаватели. Чего одна мантикора и ее поведение стоили!

— Хейли, ты чувствуешь? — встревожился друг.

— Что именно? Если свое тело, то нет, — поспешно ответила. Это было правдой, да, я знала, что его вертят, чем-то обмазывают, но не чувствовала этого.

— Я не о нем, — и замолчал.

Я терпеливо ждала, пока он пояснит, но страж молчал. Я начала нервничать и пыталась определить, что насторожило Дрейка, однако, как и до этого, не ощущала ни себя, ни пространство. Мы ведь и общались с ним на ментальном уровне, не сливаясь до конца аурами и сознаниями, как это случилось, когда мы подглядывали за Райаном.

— Хейли, сейчас будет больно, — предупредил вновь вернувшийся Коша, — потерпи, девочка.

Прошла одна минута, прежде чем предупреждение дракона обрело смысл. Нахлынувший поток магии скрутил мое тело. Почему-то только сейчас я получила возможность испытать всю прелесть последствий проведенного ритуала и лечения Софи и Пенелопы. Боль обрушилась моментально. Заставила крутиться на лежанке и судорожно цепляться пальцами за одеяло и матушку, которая кинулась к мечущейся мне. Складывалось впечатление, что часть меня куда-то нестерпимо тянет, так сильно, словно мою душу пытаются грубо выдернуть из физической оболочки, а она, в свою очередь, сопротивляется. Отчаянно борется и не желает подчиняться неведомой силе, которая буквально выворачивала нутро.

Я не могла связно мыслить, отрешенно, будто со стороны, отмечала то, что творят мои руки и ноги. Я брыкалась, пиналась, кусалась, цеплялась за импровизированное ложе и, будь на его месте голая земля, несомненно вгрызлась бы в нее зубами. И все это с криками, со стонами, которые, наверное, переполошили весь лагерь. И пусть на эти мгновения контроль над телом вернулся ко мне, открыть тяжелые веки не получалось, как и не получалось собраться с силами и терпеть, как просил Коша.

Я не знаю, сколько это продолжалось. Время для меня перестало существовать. Только изматывающая боль и сопротивление. В какой момент я услышала зов — сложно сказать. Меня настойчиво кто-то звал по имени. Требовательно. Сперва я различала его как дуновение ветерка, затем призыв стал отчетливее, но голос, голос не был мне знаком!

Может, отчасти поэтому я не могла фокусироваться лишь на нем, отмахиваясь и погружаясь в свою агонию, однако зов был силен, и я наконец смогла уловить его отголосок и потянулась на него.

— Умница, — поощрили меня, — иди ко мне, дитя.

Не хотелось противиться, наоборот, нить призыва отчетливо отразилась перед внутренним взором, и теперь я не только чувствовала зов, но и видела дорогу к неизвестной просительнице. И лишь с опозданием я поняла, что моя душа вновь отделилась от тела. Я летела или шла, невозможно описать путь, прочерченный духом и сознанием, когда ты четко понимаешь, что не являешься призраком и в то же время не совсем жива. Мое тело продолжало свою борьбу и не проигрывало. Еще не проигрывало. Душа, а может только ее часть, торопливо летела на зов. Мной это воспринималось, как путь через глубокие пещеры. Вокруг темно и ничего, кроме нити зова, не видно, да и от той лишь едва мерцающий свет, который становился все ярче, пока я вдруг не оказалась у искристого источника. Наверно, я бы зажмурилась от ослепляющего столпа, переливающегося всеми цветами радуги, но мне почему-то этого не требовалось. Я не испытывала боли или рези в глазах. Просто отмечала, что свет слишком интенсивный.

— Я давно ждала тебя, Хейли. — Голос звучал отовсюду и ниоткуда конкретно. — Не пугайся, дитя. Я не причиню вреда.

Чего уж точно не было, так это страха. Собственно, как и любопытства. Бесконечная апатия овладела моим существом. Меня позвали — и я пришла.

— Прости меня. Прости за то, что тебе пришлось так много испытать, и прости, что кроме тебя никто не может помочь. Не ищи меня, я давно нематериальна. Сущность, разбитая на множество осколков, которые проявляются в разных частях мира, — вот кто я.

— Ты создательница нашего мира? — нет, мои эмоции не проснулись, я все так же была безразличной, но вести диалог была способна.

— Да. Я не могла обратиться к тебе раньше. Это попросту невозможно, пока ты не окажешься в приграничном состоянии — ни мертва, ни жива. И в то же время не на Границе, где застряли души. Я не могла позвать, когда в тебе пела моя магия. Поэтому я позволила провести ритуал, поэтому отголосок моего дара направлял тебя и одобрил твои действия. У нас был один шанс, и прости меня за то, что я им воспользовалась, хотя ты могла погибнуть.

Медленно, но верно смысл сказанного доходил до моего сознания.

— Значит ли это, что ты знала о задуманном Мартиной и то, что она делает посредством оставленного ею ритуала?

— Я знаю обо всем, что творится в этом мире и на Границе, мне не подвластна лишь обитель Тьмы. Я могу направить на путь перерождения, но ее владения вы должны преодолеть сами.

— И все же я была права, когда не согласилась на ее условия? Она бы заняла мое место?

— Я виновата во всем, что случилось с новорожденным миром. И в том, что произошло с Мартиной, тоже. — Богиня, а теперь я знала точно, что это была она, а не подходящие сосуды для ее силы, чем, по сути, и являлись Утративший Имя и Сияющая, говорила медленно, спокойно, и в то же время я ощущала ее боль. Она действительно раскаивалась, но понять бы еще, в чем конкретно.

— Я расскажу тебе свою историю, Хейли. Расскажу обо всем, что намеренно утаила Мартина и чего не могли знать она и несчастные дети. Я даю тебе право судить и выбирать. И только тебе решать, помогать мне впоследствии или нет.

Звучало пугающе. Особенно если учесть, что с гибелью богини исчезнет и наш мир.

— Я родилась в семье Высших, мне суждено было стать демиургом, так нас называют в других мирах. Вы же зовете богами, что, по сути, является синонимом. Нас было две сестры, близнецы, чьи магии отличались друг от друга как день и ночь: Жизнь и Смерть. — Я было открыла рот, чтобы уточнить о ее семье, но была мягко остановлена. — Я понимаю, что тебе интересно, как именно рождаются боги, и я обязательно отвечу на все вопросы, но позволь пока уйти от путей мироздания и законов вечности.

Кто я такая, чтобы возражать?

— Я была избалованной, взбалмошной богиней. Никогда не могла усидеть на месте и всегда смотрела на сестру свысока. Там, где ступала я, цвели сады, пела сама энергия жизни, в то время как она могла лишь дарить дыхание тлена и рушить все, что создавалось мной. Я ненавидела ее за это, не принимала ее дар, считая его ущербным. Новорожденные боги, Хейли, ничем не лучше младенца, которому вдруг подчинились блуждающие стихии.

Я поняла, что такое сравнение она привела специально для меня. Чтобы я поняла, о чем она говорит, потому как если блуждающие подчинятся младенцу… Коль уж я едва контролировала свои эмоции, то что случилось бы, когда малыш, получивший такой дар, заплакал? Страшно представить.

— Разница лишь во времени, которому подчиняются все существа, созданные демиургами: человек, дракон, оборотень или иные расы. — Спящие чувства во мне просыпались. И пусть сейчас я не ощущала их остро, но на миг мной овладело любопытство. — Хейли, ты же знаешь, что мир не один, и, конечно же, их населяют разные существа. Те, кого создадут демиурги. У нас не так много времени, я не хочу, чтобы ты погибла, а потому, пожалуйста, не перебивай меня.