Тайна Богов - Вербер Бернард - Страница 51

• Предыдущая
• 51/92
• Следующая

– Ты зарабатываешь новые баллы, – объявляет она.

– За что?

– За храбрость. Ты сражался с драконом и спас принцессу.

– И сколько же я заработал? – 5 баллов. Итого: 20. Счет закрыт. Я готова заняться с тобой любовью.

Она говорит это совершенно просто и начинает сушить волосы феном.

– Я не понимаю.

– Теперь мы на войне, а один из наших девизов – «Любовь – как меч».

Она спокойно встряхивает длинными волосами. Честно говоря, я смотрю гораздо дальше в будущее. Я думаю, что мы должны завести ребенка.

И, не глядя на меня, она спокойно продолжает: Ребенок плоти, крови и разума. Этого у тебя не могло быть ни на Эдеме, ни в Империи ангелов. Зато это возможно здесь, на Земле-18, как ты ее называешь. Вот преимущество смертных, живущих в нижнем мире: мы можем создавать жизнь. Настоящих детей. Это гораздо лучше, чем шахматы, марионетки, куклы, киноактеры, которые изображают вымышленных персонажей. Это настоящая жизнь.

– Завести маленького дельфина для будущего жертвоприношения? – горько усмехаюсь я.

– Нет. Новое существо, которое я воспитаю согласно дельфиньим ценностям.

Я ласкаю ее шею, глажу плечи.

– Я в них больше не верю.

Я тону в ее черных глазах, в запахе ее темных волос. Она целует меня и прижимается ко мне. Невероятные ощущения.

– Любовь сильнее всего, – шепчет она мне на ухо. – Если ты, бог, защищающий благородное дело, не веришь в это, то кто же поверит?

Мы целуемся, обнимаемся, растворяемся друг в друге, и в этом нет ничего необычного. Все просто и очевидно. Но некое чувство свыше осеняет союз наших тел. Чувство, что мы создаем новую жизнь. Нечто подобное я пережил во время первой партии в божественной игре, когда создавал народ дельфинов.

Нет ничего, и вдруг что-то появляется.

Сила мысли. Сила чувства.

В начале всего – мысль.

Простое желание.

Наши тела двигаются, а я думаю о том, что в начале всего любовь, и любовь в самом конце.

И это напоминает мне одну главу из «Энциклопедии». Одну из самых главных.

В 1974 году философ и психолог Анатолий Рапапорт из Торонтского университета высказывает мысль о том, что самая эффективная манера общения людей заключается: 1) в сотрудничестве; 2) в обмене; 3) в прощении.

Другими словами, если индивид, структура или группа сталкивается с другими индивидами, структурами или группами, им выгоднее всего искать союза. Затем важно, по закону взаимного обмена, отплатить партнеру тем, что получаешь от него. Если он вам помогает, помогите, если он нападает на вас, нападите в ответ, таким же образом и с той же интенсивностью. И наконец, надо простить и снова предложить сотрудничество.

В 1979 году математик Роберт Акселърод организовал конкурс между автономными компьютерными программами, способными реагировать подобно живым существам. Единственным условием было: каждая программа должна быть обеспечена средством коммуникации и иметь возможность дискутировать с соседями.

Роберт Акселърод получил четырнадцать дискет с программами, которые прислали его коллеги из разных университетов. Каждая программа предлагала разные модели поведения (в самых простых – два варианта образа действий, в самых сложных – сотня). Победитель должен был набрать наибольшее количество баллов.

Некоторые программы пытались как можно быстрее начать эксплуатировать соседа, украсть у него баллы и сменить партнера. Другие старались действовать в одиночку, ревниво охраняя свои достижения и избегая контакта с теми, кто способен их украсть. Были программы с такими правилами поведения: «Если кто-то проявляет враждебность, нужно попросить его изменить свое отношение, затем наказать». Или: «Сотрудничать, а затем неожиданно предать».

Каждая из программ двести раз вступала в борьбу с каждой из конкуренток. Программа Анатолия Рапапорта, вооруженная моделью поведения СВОП (Сотрудничество, Взаимный Обмен, Прощение) вышла победительницей.

Более того, программа СВОП, помещенная наугад в гущу других программ и сначала проигрывавшая агрессивным соседкам, не только одержала победу, но и «заразила» остальных, как только ей дали немного времени. Соперницы поняли, что ее тактика наиболее эффективна для зарабатывания очков, и подстроились под нее.

Сами того не зная, Рапапорт и Аксельрод нашли научное обоснование знаменитых слов: «Любите друг друга». Просто потому, что это в наших собственных интересах.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия относительного и абсолютного знания (из тома III)

(музыка группы «Deacon`s Speech») Я чувствую себя не таким одиноким. Мы с Дельфиной зарылись в постель, как две испуганные лисы, которым страшно выйти наружу и встретиться нос к носу с волками. Шум прибоя за окном теперь слышен более отчетливо.

У Дельфины ледяные ноги, но я уже привык. Наши тела идеально подходят друг другу, сердца бьются в унисон.

Я все рассказал ей, и теперь я свободен. Теперь, что бы ни случилось, мы союзники. Этой ночью мне не снятся сны. Возможно, потому, что реальность и так вполне фантастична.

Когда я просыпаюсь, у меня перед глазами темные волосы Дельфины.

– Мне приснился сон, – говорит она. – Я была маленькой птичкой и сидела на ветке. Я не могла летать. Внизу выли гиены, они ждали, когда я свалюсь. Я пыталась прыгать с ветки на ветку, но мои крылья были слишком малы, они совсем не держали меня, и я могла упасть вниз. Тогда я сделала удивительную вещь. Я вспыхнула, мое тело превратилось в огонь, дым, облако. Ветер унес меня в море, и я оказалась на острове. Там облако разразилось дождем. Теперь я стала водой. Вода стала льдом, лед – перьями, и я снова превратилась в птицу. На этом острове мне уже не нужно было летать, потому что там мне ничто не угрожало.

– Феникс… Это миф о фениксе. Ты гений! Кажется, ты нашла решение нашей проблемы. Нужно умереть, чтобы возродиться.

Мы заказываем завтрак в номер и с аппетитом съедаем его. Нашему мозгу нужен сахар, нам придется много думать. Кровать под балдахином похожа на квадратный корабль. Идеи рождаются одна за другой, дополняя первую. Мы записываем их, набрасываем план действий, обдумываем детали.

– Художница Дельфина Камерер и писатель Габриель Асколейн погибнут в автокатастрофе. Машина не впишется в поворот и сорвется со скалы в океан. Там будет так глубоко, что никто не станет искать наши тела, – предлагаю я.

– Хорошо быть писателем, всегда знаешь, как придумать отличную инсценировку.

Люди Жозефа Прудона перестанут искать нас и преследовать. Насколько мне известно, он бессмертен, но не вездесущ.

Мы официально будем считаться погибшими…

И вернемся к жизни в другом месте. Осталось только придумать, где.

Она встает, отдергивает занавески. За окном спокойный океан. Чайки с криками кружат над гостиницей.

Мне было двенадцать, – рассказывает Дельфина. – Мой дядя увлекался плаванием на парусных судах, и однажды он взял меня с собой в большое путешествие. Мы долго плыли и наконец бросили якорь посреди океана у маленького необитаемого острова. До любой другой земли оттуда было очень далеко. Посреди острова была гора, еще там текла река. Дядя объяснил, что здесь слишком много болот, чтобы можно затеять какое-нибудь строительство, а для того чтобы осушить эти болота, потребуется вложить слишком много денег, поэтому ни одна туристическая компания не заинтересовалась островом. Остров окружен рифами и бурными течениями, и к нему трудно приблизиться. Дядя сказал: «Если когда-нибудь ты решишь скрыться от всего мира, этот остров станет твоим убежищем. Никто никогда не захочет приплыть сюда». Он показал мне секретный пролив, мы бросили якорь и высадились на берег. Подниматься на гору было трудно, но оттуда было видно и реку и лес. Дядя умер, но я не забыла о нашем путешествии.

– Потрясающе! Ты сможешь найти этот остров?

• Предыдущая
• 51/92
• Следующая