Тайна Богов - Вербер Бернард - Страница 27

• Предыдущая
• 27/92
• Следующая

Внимание. Опасность. Я кажусь не таким, как они. Быстро! Немедленно собраться и стать нормальным смертным, иначе вот-вот взвоют сирены. Что они говорили о Прудоне? «Если он попытается поделиться своими знаниями, его примут за колдуна».

Я беру себя в руки.

– Где подписать? Вы совершенно правы, пора навести порядок в доме.

Мне даже удается нахмуриться, словно я сдерживаю праведный гнев. Придется вспомнить все привычки смертного. Маленькие желания, мелкие недовольства. Привыкнуть к плоской, монотонной жизни. Быть похожим на них. Иначе они отторгнут меня. Или затопчут.

«Посуда в слоновьей лавке».

– Как ваша следующая книга, продвигается?

– Да, в целом… – неопределенно отвечаю я.

– И о чем она будет, если не секрет?

Мне хочется ответить: «о богах, которые управляют нами», но я сдерживаюсь.

– Об инопланетянах. Такие, знаете, зеленые остроухие человечки с лазерными пушками. Все будет как на Диком Западе, только вместо индейцев – инопланетяне, а вместо стрел – смертельные лучи. Ба-бах!

– Очень интересно, – вежливо отвечает сосед.

Я понимаю, что зашел слишком далеко. Не стоило прикидываться полным идиотом. Я чувствую, что сосед обеспокоен моим поведением.

– На самом деле я пишу, чтобы успокоить людей. Ведь проблема-то заключается в том, существуют ли инопланетяне на самом деле? А что, если мы одни во вселенной? Тогда, если представить, что человечество рано или поздно уничтожит свою планету, все пропало. Нигде во вселенной больше ничего не будет. Никогда. Только вечные холод, мрак и тишина.

Эта фраза, отрывок из «Энциклопедии», сама всплыла у меня в голове. Сосед с тревогой смотрит на меня. Его брови нахмурены. Я должен вести себя нормально.

– Не волнуйтесь, я просто пошутил.

– Мой сын обожает ваши книги. Постоянно о них говорит. Раньше он вообще не читал. Благодаря вам у него появилась тяга к чтению. Мы с женой не очень любим такую литературу. Нам нравятся книги… посерьезнее.

– Я понимаю.

– Жена обожает Арчибальда Густена. Ну, вы знаете, член Академии… Ей нравится, как он пишет. А я больше люблю автобиографии. Я считаю, что писатель должен писать только о том, что хорошо знает, а единственной настоящей темой для него может быть только его жизнь.

– Разумеется. Романы, которые авторы пишут «из головы» – это для детей, – поддакиваю я.

Или для тех, кто в душе остался ребенком. Сосед смотрит на меня, словно пытается понять, не смеюсь ли я над ним. Я улыбаюсь ему.

– Итак, где мне расписаться?

Он протягивает листок, и я ставлю закорючку.

– Ответьте мне на один вопрос. Если бы вы встретили Бога, что бы вы у него попросили?

– А! Отличный вопрос! Я бы хотел выиграть в лотерею!

Сосед очень доволен своим ответом. Он улыбается и пожимает мне руку.

– Сегодня вечером я буду смотреть передачу с вами.

Он уходит. Я возвращаюсь к себе в кабинет. На этот раз любопытство оказывается сильнее, чем желание работать. Я больше не хочу писать. Не хочу читать книгу, о которой должен говорить сегодня вечером. Я что-нибудь придумаю, найду способ выкрутиться.

Я быстро обуваюсь и решаю осмотреть столицу Петушии, страны людей-петухов на Земле-18. Хочу понять, чем она отличается от Парижа, столицы Франции на Земле-1.

Я иду по улице. Люди вокруг похожи на тех, кого я видел в своем мире. Машины, правда, выглядят иначе, номера и названия у них странные. Одежда тоже другая. Женщины носят просторные платья бледных тонов.

Я гуляю по проспектам. Подхожу к памятнику, стоящему на месте Эйфелевой башни. Это та самая башня с петушиной головой, которую я видел из окна. Внушительное сооружение. Интересно, у орлов есть что-то подобное с орлиной головой на вершине?

Замечаю, что движение тут левостороннее, как в Англии. Захожу в большой супермаркет. Люди кишат здесь, как муравьи в муравейнике. Кажется, словно я опять смотрю на Землю-18 с Эдема. Но только теперь я вижу смертных вблизи. Ого, тут оказывается есть синие фрукты.

Я иду, куда глаза глядят, и вдруг оказываюсь перед зданием, которое поражает меня. Посреди большой площади возвышается орлиный собор – со статуями, горгульями, башнями и башенками, а на самом верху огромной скульптурой орла с крючковатым клювом.

И я вспоминаю все.

Я послал пророка, который проповедовал мир и любовь. Его звали Просвещенный. Он говорил: «Я пришел не создать новую религию, но напомнить исконные законы дельфинов тем, кто забыл о них или исказил их». Его схватили и посадили на кол.

Через несколько лет начальник полиции, который арестовал Просвещенного, заявил, что ему было откровение. Он стал называться Преемником и создал «Всемирную религию», основанную на проповеди Просвещенного. Преемник заменил символ рыбы, слишком тесно связанный с культурой дельфинов, символом страданий Просвещенного – колом, на котором его казнили.

Затем он объявил, что спутники Просвещенного ничего не поняли в его проповеди, и только он, Преемник, проник в истинные смысл того, о чем говорил пророк. Его последователи начали гнать и притеснять друзей Просвещенного и начали преследовать людей-дельфинов.

И вот я вижу то, к чему все это привело. Огромный роскошный собор Всемирной Религии.

Я вхожу в храм и вижу нечто чудовищное – изображение Просвещенного, голого, посаженного на кол. Гигантскую, двухметровую скульптуру. Витражи с изображениями событий, по версии Преемника: дельфины казнят Просвещенного.

Мир, вывернутый наизнанку.

Слышна музыка. Это играет орган с сотнями позолоченных труб. Множество людей вокруг молятся, преклонив колени. Я спрашиваю, где можно увидеть священника. Ко мне подходит человек в ярко-красной сутане, поверх которой повязан белый фартук с нагрудником, на котором вышито лицо Просвещенного со ртом, открытым в предсмертной муке.

Я стараюсь не смотреть на это страшное изображение.

– Здравствуйте, мой…

– Называйте меня «отец мой».

– Здравствуйте, отец мой. Могу ли я поговорить с вами о вашей религии? Из чистого любопытства. Я иностранец.

– А! Откуда же вы?

Так, нужно выбрать самую удаленную страну.

– Из Тигрии.

Если я ничего не напутал, это соответствует Китаю.

– Чудесно. Но у вас совершенно нет акцента, вы прекрасно говорите на нашем языке. Что же вы хотите узнать?

– Вот, ваша Всемирная религия… Культ, символом которой является замученный человек. Не слишком ли это ужасный образ? Если я правильно помню, Просвещенный говорил только о мире и любви.

– Это изображение страданий Просвещенного. Своей жертвой он показал нам путь.

– Но он не говорил о страданиях. Он говорил о тихой, мирной жизни, а не о боли…

Священник смотрит на меня с подозрением. Потом назидательно говорит:

– Просвещенный пал от рук людей-дельфинов. – Но он сам был из них! – восклицаю я, не сдержавшись.

Священник не находит, что ответить мне, и я продолжаю.

– Он проповедовал ценности людей-дельфинов, он обращался к своему народу. Мне кажется, что в то время, когда он жил, его страна была захвачена орлами. И мне кажется, что его схватила полиция орлов, и на кол его посадили тоже орлы. И мне кажется, что…

– Вам слишком много всего кажется, сын мой. Не богохульствуйте! Вы говорите так, словно сами были там при этом.

Самонадеянный болван, я действительно был там! Я все видел. Мы, боги, знаем, как все было на самом деле. Знаем настоящую историю, а не ту, которую выдумали ваши историки по заказу тиранов, не ту, которую всем впихивают ваши идеологи, чтобы манипулировать толпой!

– Я думаю, что вы не понимаете истинного смысла религии, которую исповедуете, – говорю я.

Люди вокруг шикают, призывают нас к тишине. Священник не сдается.

– А я думаю, что должен выслушать вашу исповедь. Идемте, сын мой.

Он ведет меня в маленькую деревянную кабинку, которая стоит в глубине собора. Он приглашает меня сесть, и мы говорим через решетку, которая разделяет нас.

– Что случилось, сын мой? – спрашивает он меня.

• Предыдущая
• 27/92
• Следующая