Праведники - Борн Сэм - Страница 57

Затем послышались шаги и дверь открылась. Уилл удивился. Он ожидал застать неряшливого вида пенсионера в стоптанных тапочках и засаленных тренировочных штанах. А перед ним предстал крепкий молодой мужчина, который к тому же был недурен собой. Порывшись в памяти, Уилл вспомнил, кого он ему напомнил — экс-чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова. Да и возраста они были примерно одного. Кто знает, может, он эмигрировал из Советского Союза как раз в статусе международного гроссмейстера.

— Мисс Тиша? — Каладзе расплылся было в улыбке, но тут же заметил Уилла, и улыбка на его лице погасла, сменившись недоумением.

— Привет, Каха.

«Э-э… да у них и впрямь непростые отношения…»

— Чем могу помочь?

— Дело в том, что мы хотим немножко разыграть жену моего друга. Она сейчас стоит у входа и ждет нас, а мы хотим как-нибудь незаметно выскользнуть из дома и с цветами в руках появиться со стороны улицы.

Выражение недоумения на лице дворника усилилось.

— Словом, нам нужно, чтобы она не видела, как мы выходим из дома, — сказал выступивший вперед Уилл. — Понимаю ваше удивление, но это розыгрыш, веселая шутка. Я уверен, что вы знаете, как можно незаметно выйти из этого дома. Помогите нам, и потом мы посмеемся вместе.

Каха по-прежнему ничего не понимал, переводя растерянные глаза с Тиши на Уилла и обратно. Тиша при этом улыбалась ему так нежно и игриво, как только могла. Пауза затягивалась. И тогда Уилл решил заговорить с дворником на том языке, который обычно все хорошо понимают.

— Вот пятьдесят долларов. Вывезите нас отсюда в одном из этих мусорных контейнеров. — Он ткнул пальцем в металлические тележки, выстроившиеся рядком вдоль стены слева от двери.

— Вы хотите, чтобы я запихнул мисс Тишу в мусорку?..

— Нет, Каха, я хочу, чтобы вы нас обоих запихнули в мусорку и вывезли на улицу. Сто долларов, держите.

На этом Уилл посчитал торговлю законченной. Он вложил деньги в вялую ладонь дворника и принялся вытряхивать содержимое одного из контейнеров — с надписью «Газеты» — прямо на пол. Чуть помедлив, Каха принялся ему помогать, но вид у него при этом был такой недовольный, что Уилл молча добавил еще двадцатку. Убедившись, что контейнер пуст, Уилл опрокинул его набок и, пригнувшись, забрался внутрь. Тиша медлила. Он нетерпеливо прикрикнул на нее, и она, хмыкнув, присоединилась к нему.

Уилл дал знак «гроссмейстеру», что они готовы, и приладил крышку. Каха ухватился руками за железные ручки по бокам контейнера и, крякнув, поставил его вертикально. В этот момент Уилл вдруг вспомнил, что они не сказали дворнику, куда именно тот должен был их доставить.

Поездка в мусорном контейнере далась нелегко. Уилл и Тиша, сидевшие нос к носу, то и дело налетали друг на друга, но благоразумно помалкивали. Тиша лишь однажды украдкой прыснула, сознавая всю трагикомичность их положения. Уилл и сам улыбнулся, но тут же одернул себя — Бет…

Так прошло несколько минут. Наконец они вроде бы стали тормозить и через полминуты остановились. Уилл легонько стукнул по крышке контейнера.

— Сейчас… — отозвался снаружи дворник.

Поднатужившись, он аккуратно перевернул контейнер набок и убрал крышку. Уилл и Тиша оказались на свежем воздухе и первым делом огляделись по сторонам. Дворник показал себя молодцом — он оттащил контейнер как минимум на три квартала от дома и остановился в глухом переулке. Слежки видно не было.

Они довольно тепло попрощались, Уилл пожал дворнику мозолистую руку, а расчувствовавшаяся Тиша даже обняла его — это стоило, пожалуй, больше тех ста двадцати долларов, что Каха получил в качестве платы за свою небольшую услугу. Дворник кивнул им на прощание и покатил контейнер обратно.

— Итак… — пробормотал Уилл, быстро сориентировавшись. — Теперь нам нужно пройти еще шесть кварталов. Предлагаю пробежаться.

И, не дожидаясь ее ответа, он потрусил по переулку.

— Какого черта здесь происходит, Уилл? — выпалила, догнав его, Тиша. — Ты увидел какого-то мужика в бейсболке около моего дома и сразу решил рвать когти? Да еще в мусорном контейнере? Ты можешь мне объяснить, что все это значит?

— Я видел этого мужика раньше. Сегодня. У редакции.

— Ты уверен? А тебе не пришло в голову, что ты мог элементарно обознаться? Сейчас темно, ты смотрел на него с высоты шестого этажа…

— Тиша, успокойся, я не обознался. Он был того же роста, точно так же одет и, безусловно, следил за мной. Или за нами обоими.

— Ты думаешь, это хасиды его подослали?

— А кто же еще! Вполне возможно, что он и сам один из них. В конце концов, хасиду достаточно всего лишь переодеться, чтобы сойти за нормального человека.

Тиша смерила его гневным взглядом.

— Не обижайся, я не хотел обидеть твоих братьев-единоверцев. Я просто констатирую факт: единственное, что отличает многих хасидов от обычных ньюйоркцев, — это их одежда. Я познакомился в Краун-Хайтсе с неким Сэнди. Так вот это был самый обычный парень, бывший хиппи и наркоман. И я уверен, что большинство хасидов не рождаются в широкополых шляпах и с пейсами — многих из них в прошлой жизни звали Бобами, Томами и Джеками! И если одному из них сказано: иди в город и незаметно проследи вон за тем парнем, — он переоденется, и после этого его мать родная не отличит от обычного нью-йоркского разгильдяя.

За разговором они быстро добрались до места назначения — Пенсильванского вокзала. А уже через пять минут к перрону подкатил «веселый молочник», как Уилл называл ночные и утренние электрички. В вагоне, кроме них и пристроившегося в дальнем углу безобидного пьянчужки, никого не было.

— На этом поезде мы раньше ездили к моему отцу в Саг-Харбор, — сказал Уилл и тут же осекся. Он пожалел о том, что сказал «мы», напомнив тем самым Тише, что он женат, а она по-прежнему одна.

И тут же вспомнил, что как раз с Тишей он никогда в Саг-Харбор не ездил. Ведь у них были своего рода «тайные отношения», которые ее, впрочем, более чем устраивали. Она лишь однажды виделась с отцом Уилла, но подружиться им не удалось. Этим она отличалась от Бет, которая сразу же взяла Монро-старшего в оборот и почти каждые выходные вытаскивала мужа в Саг-Харбор.

Некоторое время они ехали в молчании. Потом Тиша, ни слова не говоря, стала рыться в его рюкзачке, вытащила толстенький томик и вздохнула с облегчением:

— Слава Богу, ты не забыл Библию! Что бы мы без нее делали…

— Не знаю, как ты, а я эту десятую главу уже выучил наизусть. И в любом случае: все, что мы могли там найти — всех этих бесчисленных праведников, — мы, по-моему, уже нашли.

— Не скажи, не скажи…

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, не все так просто. Здесь запрятано еще кое-что.

— Что именно?

— Пока не знаю. Как найду — скажу.

Воскресенье, 03:08, Саг-Харбор, Нью-Йорк

Отцовский дом встретил их так, как и должен был. Ключ сразу же нашелся в цветочном горшке на веранде, а внутри было тепло, уютно и чисто прибрано. Уилл знал, что отец доплачивал соседям, чтобы они следили за домом в его отсутствие.

Уилл везде зажег свет и поставил на плиту чайник. Они с Тишей устроились в кухне за высоким дубовым столом, поделив поровну пакет соленых орешков.

Тиша в ожидании чая читала Библию, а Уилл задумчиво оглядывался по сторонам и предавался воспоминаниям. В детстве он страдал от того, что его и отца разделяли почти три тысячи миль. И всякий раз, когда из Америки приходила на его имя посылка, готов был плясать от радости. Отец всегда знал, что именно прислать сыну — то блок жевательной резинки, то бейсбольную перчатку из настоящей кожи. А когда начиналось время летних каникул и мать провожала Уилла — одного! — в аэропорт, наступала и вовсе сказочная пора. Те августовские недели, проведенные в Саг-Харборе — на пляже, или на рыбалке, или на отцовской яхте, — были временем, о котором Уилл потом вспоминал весь год. Даже сейчас, спустя двадцать лет, он отлично помнил то состояние детской скорби, которое наваливалось на него всякий раз, когда каникулы подходили к концу, и отец провожал его обратно в Англию.