Заключенный на воле (СИ) - Маккуин Дональд - Страница 99

Дафанил с готовностью вновь проявил черты характера, подтверждавшие расхожее мнение о нем:

— Это так угнетает — смотреть в лицо вечности в присутствии столь невежественного головореза. Пойдемте со мной — мы препояшемся мечами, чтобы достойно встретить врага. А тем временем постарайтесь понять: вождь произносит речь. Он не «говорит важные вещи». И мы не собираемся вступать в «решительное сражение» — мы просто будем драться. Неважно — не стоит напрягать мозги, пытаясь это понять. Как бы то ни было, годы спустя писатели напишут все наши пламенные речи за нас.

Лэннет засмеялся.

— Вы можете думать обо мне что угодно, ваше высочество. Но я рад, что вы с нами. — Он остановился и махнул рукой. — Нет, это не совсем верно сказано. Я просто хотел сказать, что я рад видеть рядом с собой такого человека, как вы.

Дафанил кивнул с неожиданной серьезностью.

— Спасибо. Это великая похвала в ваших устах. Я буду помнить о ней, пока… — Они взглянули друг на друга и расхохотались. В этот момент они как раз входили в форт. Бойцы озадаченно смотрели на них. Во взглядах некоторых можно было прочесть даже беспокойство.

Вскоре после этого электрогрузовики взмыли в воздух.

Лэннетовский план обороны строился на максимально выгодном использовании пушки. Внутри форта были насыпаны три возвышения, обеспечивавшие огневые позиции. Во время перерывов в стрельбе пушка со сложенными опорными ногами лежала под стеной. Для выстрела ее поднимали и оттаскивали назад. Чтобы уклониться от ответного огня, пушку немедленно после выстрела опускали на землю и подготавливали к следующему выстрелу. Основной целью Трей была пушка Этасалоу.

Препятствия, установленные снаружи форта, должны были заставить наступающих пройти там, где Свободные заложили взрывчатку. Другие заряды были замаскированы там, где противнику скорее всего придется группироваться перед атакой. Эти заряды были снабжены последними оставшимися у Свободных радиоуправляемыми детонаторами. Изрядное количество взрывчатки было отложено про запас, чтобы отбивать неизбежные массовые атаки на стену. Некоторые считали, что ручные гранаты ничем принципиально не отличаются от снарядов. И все же Стрелки использовали их во время боев в тесно застроенных районах. Лэннет решил, что пусть по этому вопросу Прародитель спорит с императором Халибом.

Лэннет посмотрел, как электрогрузовики набирают высоту, и оглянулся через плечо на Нэн. Она стояла рядом с потрепанной госпитальной палаткой, хлопавшей на ветру. Нэн с улыбкой помахала Лэннету; ее зубы блестели на солнце. Лэннет махнул в ответ, восхищаясь ее храбростью и скорбя о том, что она находится здесь, в обреченной крепости.

Грузовики приближались на высокой скорости, с шумом, похожим на гул прибоя. Они умело пользовались складками местности, так что Трей удалось подбить только один. Солдаты высадились из машин, спрятавшись за скальным выходом на вершине горы.

Реталла размещал взрывчатку так, что поверх каждого заряда лежал еще и мешок, плотно набитый камнями. Один из этих зарядов был спрятан как раз за тем самым скальным выходом. Раздался взрыв, а затем — крики. Грузовик, укрывшийся за скалой, тоже взорвался. Неся приставные лестницы, выжившие Легионеры, среди которых было немало раненых, бросились к стене форта.

Другие грузовики высаживали солдат со всех четырех сторон неподалеку от крепости. Трей выстрелила по ним и крикнула расчету, чтобы они перенесли пушку в другое место. Лэннет заметил Марда, все еще привязанного к станине орудия. Крайний ужас, написанный на лице Марда, был различим даже издалека. Реталла шел сразу за пленником, помогая переносить пушку и следя, чтобы Мард тоже не отлынивал от работы.

Первая волна Легионеров докатилась до стены, возле которой стоял Лэннет. Пригнувшись, он бросился по галерее туда, где заметил приставленные лестницы. Над краем стены показалось красное от натуги лицо под черным шлемом. Лэннет пронзил мечом шею Легионера, оказавшуюся в пределах досягаемости. Почти в тот же миг, когда Легионер упал с лестницы, над стеной показалось другое лицо — женское. Женщина умерла той же смертью.

Что-то схватило Лэннета за грудь и швырнуло его к стене. Он посмотрел вниз. Зубцы крюка-«кошки» вонзились ему в грудь, впившись в плоть. Вскрикнув, Лэннет вскинул меч и рубанул им линь, привязанный к «кошке». От натяжения каната зубцы вонзились еще глубже. Продолжая кричать, Лэннет нанес удар изо всех сил. Линь лопнул. Лэннет отодрал от себя проклятую штуковину и швырнул ее на землю.

Легионеры были на всех стенах. Некоторые уже сражались на галерее внутри форта.

Тут в дело вступил резервный отряд Джарки. Определив, что стена напротив той, где стоял Лэннет, находится под наибольшей угрозой, Джарка повел своих бойцов вперед. Они с грозным ревом взлетели по ступенькам на галерею. Слаженный копейный удар отбросил Легионеров прочь.

С внешней стороны стен взрывались заложенные мины. Лэннет перегнулся, заглянув за стену. Стеная от боли, искалеченные жертвы взрывов все-таки ползли к форту. Некоторые тащили с собой мечи. Один Легионер, явно ослепший, полз на четвереньках в неверном направлении. Еще у двоих были оторваны кисти рук, но неумолимое стремление продолжать атаку гнало их вперед.

Бревенчатая стена внезапно словно бы подпрыгнула вся разом. Звук, похожий на оглушительный хлопок, оглушил Лэннета, лишив его чувства ориентации. Он не видел взвившихся над фортом дыма и пламени, не видел разлетающихся с огромной скоростью обломков стены. И понять не мог, почему бойцы резервного отряда вдруг закричали все разом. В себя Лэннета привел только крик Трей. Она встала на сиденье стрелка, чтобы заглянуть через стену.

— Возле того леска! Пушка! Разверните мою пушку, дайте мне навести ее!

Вокруг нее Свободные ползком пробирались на помощь бойцам, раненным щепками от раздолбанных бревен. На бреющем полете пролетел электромобиль, следуя всем изгибам местности и едва не задевая брюхом гребень стены. Свободные, находившиеся поблизости от стены, упали наземь. В форт влетел еще один снаряд из пушки, на этот раз едва не угодив в орудие Трей. Она украдкой выглянула в пролом.

Новые лестницы ударились о стену, на которой стоял Лэннет. Перед ним и слева от него Легионеры рубили расщепленные, горящие бревна, чтобы расширить пролом. Копейщики Джарки пошли в контратаку. Несколько ударов — и вот уже пятеро Легионеров корчатся в пыли. Не успели Джарка и его бойцы закончить свое дело, как в бревна врезался третий снаряд.

Лэннет повернулся к Легионеру, бегущему на него вдоль галереи. Нырком уходя от его выпада, Лэннет получил удар сзади. Клинок скользнул по шлему. Лэннет прыгнул вперед, пытаясь заставить первого Легионера развернуться в обратную сторону. Тот бросился на него, крикнув своему товарищу, чтобы он прикончил Лэннета. В этот миг на галерее появился Парконар с копьем. Лицо его было искажено яростью. Высоко подпрыгнув, Парконар нанес колющий удар поверх голов Лэннета и его врага. Кто-то вскрикнул. Лэннет схватил своего противника и вышвырнул его за стену. Парконар удержал Лэннета за плечо, помешав и ему свалиться со стены.

Когда Лэннет выпрямился, пушка Трей выстрелила. Внизу, под холмом, взвилось облако зелено-голубого пламени на месте обращенной в пар пушки противника. Трей не промахнулась.

Грузовики, полные Легионеров, все прибывали и прибывали. Битва превращалась в кровавую работу. Грязную работу, где изнеможение означало смерть. Работу, результатом которой были боль и зловоние. Уже нельзя было различить отдельных звуков — мир был наполнен одним бесконечным, бессмысленным ревом. Женщины и мужчины набрасывались друг на друга, потеряв способность членораздельно говорить и только рыча, словно животные, кусаясь, царапаясь, впиваясь. Раненые и умирающие молили о глотке воды. О прекращении боли. И многим из них избавители с налитыми кровью глазами даровали это освобождение от боли своими острыми клинками.

Но конец сражения уже близился. Казалось, сама битва умирает, истощается, лишается сил. Прислонившись к стене, мокрый от пота и крови, Лэннет слышал голоса, выкрикивавшие команды к отступлению. Наклонив голову, словно оглушенное животное, он тупо наблюдал за отходом войск. Ему пришлось ухватиться за стену обеими руками, чтобы, не упав, обернуться и посмотреть, что делается сзади. Госпитальная палатка лежала на земле. Поперек нее валялось дымящееся бревно, выбитое из стены форта. А из-под тлеющей ткани жалобно виднелась маленькая рука. Очень смуглая рука.