Заключенный на воле (СИ) - Маккуин Дональд - Страница 30

Они вошли в медицинский блок. Этасалоу взмахом руки указал на двойные ряды прозрачных пластиковых куполов. Точнее, они больше походили на трубы, разрезанные пополам и установленные поверх прямоугольных цоколей из нержавеющей стали — примерно футов четырех в длину, двух в высоту и одного в ширину. Эти цоколи покоились на четырех крепких ножках, а с одной из длинных сторон к каждому из них тянулись разноцветные трубочки разного диаметра. Купола возвышались над цоколями примерно на два фута.

Уллас искоса взглянул на сверкание белой эмали и полированной стали.

— Что это? Выставка образцов? Мозги? Я не любитель подобных кошмаров, Этасалоу. И не испытываю ни малейшей потребности созерцать эти грязные подробности ваших экспериментов.

— Они и не обязаны выглядеть чудесно. Взгляните сюда, советник. В этой комнате заключено будущее.

Уллас неохотно подошел поближе. Заглянув внутрь купола, советник судорожно сглотнул и хрипло выдохнул:

— Это похоже… похоже на медицинский муляж. На часть ноги.

— Именно.

Гордость Этасалоу преодолела его воспитанность.

— Это основные части ноги, сделанные из пластика. Мы называем подобные вещи построением. На их поверхность наносится слой клеток, в которых воссоздаются нервы, кости, кровеносные сосуды — все. По мере того, как клетки размножаются, пластик разлагается. К тому моменту, как пластик окончательно становится бесполезен, мышечная ткань уже практически сформирована и может поддерживать себя, пребывая в питательной среде. Вы обратили внимание на трубки? Через них мы поставляем питательные вещества и удаляем отходы жизнедеятельности. Взгляните на этот бак. Это рука. Видите, как она развивается? Вот взгляните, уже начинают расти ногти. А вот формирующиеся мышцы. И кости, вот и вот.

Уллас попятился. Обычно бледное лицо советника сделалось теперь желтым, словно застывший воск. На висках и на горле пульсировали набухшие жилки. Правое веко подергивалось от нервного тика. Советник с трудом выдавил из себя одно-единственное слово:

— Отторжение?

— Клетки берутся у пациента. По сути, это копирование. Мы уже стоим на пороге воспроизведения внутренних органов. А впереди виднеется перспектива самовоспроизведения.

Застывшие черты советника понемногу начали оттаивать. Уллас потер подбородок.

— На что вы намекаете?

— Продление жизни. Люди — избранные люди — могут выращивать для себя новые органы. Их собственные органы, не трансплантаты. Через несколько лет мы научимся выращивать новую кожу на полимерных субстратах. Ведь что такое кожа, как не самый большой наш орган? Если мы сможем при малейшей необходимости создавать новые органы, заменяя износившиеся или больные части тела…

Этасалоу позволил неоконченной фразе повиснуть в воздухе, оставив простор для воображения Улласа — пусть додумывает сам.

— Вечная молодость! — восхитился Уллас.

— Мы не можем обратить процесс старения вспять, — осадил его Этасалоу. — И я не думаю, что это когда-либо станет возможным. Регенерированные органы будут соответствовать возрасту пациента. Они, конечно же, будут не старше, но, к сожалению, и не моложе. Мы всего лишь ученые, а не волшебники.

Но своеобразный юмор командора ничуть не обескуражил Улласа.

— И насколько вы к этому приблизились? Хотя неважно. Вы должны работать напряженнее. Быстрее. Каждый потерянный день невосполним.

Внезапно советник умолк и наклонился к Этасалоу, едва не коснувшись его.

— Кому еще об этом известно? Об экспериментах над мозгом? О работе по продлению жизни?

— Император Халиб знает о моих ранних достижениях в области перестройки сознания. О проекте регенерации не знает никто, кроме моих людей.

— Уменьшите их число. Хотя нет, не надо. Поступайте по своему усмотрению, как сочтете нужным. Результаты, Этасалоу. Нам нужны результаты. И быстро.

— Мы сделаем все, что в наших силах, советник. — Этасалоу поклонился, чтобы получше скрыть охватившее его ощущение триумфа. Когда он выпрямился, Уллас уже повернулся, чтобы уйти. Скрипнув зубами, Этасалоу заспешил следом, пообещав себе, что Уллас сполна расплатится за свою грубость, когда придет срок. А ведь терпение считается добродетелью. Впрочем, это вопрос спорный. Как, впрочем, и все так называемые добродетели. Но терпение, несомненно, необходимо.

Погруженный в собственные мысли Уллас молчал до тех пор, пока они не спустились вниз и не вышли под полуденное небо. Остановившись, советник огляделся, дабы убедиться, что их никто не может подслушать, затем решительно произнес:

— Вчера до меня дошла кое-какая информация, которая может заинтересовать вас. Она касается двух вещей. Во-первых, на моей планете гостит сын императора. Он здесь инкогнито. Я терплю его присутствие, поскольку он может оказаться удобным противовесом для моего сына, находящегося сейчас на Атике. Принц Дафанил входит в руководство Хайренской Культурной Братской Группы. Халиб вполне способен восстановить древнюю практику использования КБГ в качестве заложников. Халиб не знает, что мой сын с радостью пойдет на смерть, если будет знать, что это нужно для блага династии. А принц Дафанил на такое не способен и потому является особенно ценным страховым полисом. Во всех же прочих отношениях он совершенно бесполезен. Поскольку я помогаю ему веселиться в свое удовольствие, принц считает меня другом. Я же думаю так: переворот, возглавленный собственным сыном императора, может произойти гораздо спокойнее, чем если бы его устроил кто-нибудь со стороны. Если Дафанила должным образом преобразовать при помощи вашей технологии, он станет продолжением моей личности. Когда вы доведете до совершенства вашу технику самовоспроизведения, я смогу править через него до тех пор, пока он будет находиться в приличном состоянии, а когда он состарится, его можно будет заменить на другую марионетку. Я получу все выгоды императорской власти, не неся при этом никакой ответственности. В должный момент Дафанил окажется у меня в руках. А вы позаботитесь об его обработке.

— Блестящий план! — согласился Этасалоу. Действительно, эти сведения могут оказаться весьма полезны. Идея Улласа использовать принца была не лишена достоинств. Этасалоу погрузился в ее обдумывание и невольно вздрогнул, поняв, что Уллас снова обращается к нему.

— …зная, как для вас важна ваша семья. Я и сам лишь недавно узнал о ее присутствии.

— Прощу прощения, советник, — о ком вы говорите?

— О вашей племяннице. Враче. По имени Нэн Бахальт. Она переведена сюда, на Хайре, по линии Люмина. — Уллас умолк и склонил голову набок. — Что-то не так, командор? Ведь эта женщина — ваша племянница, верно? Мне так сказали.

Грохот крови в ушах едва не оглушил Этасалоу. Командора бросило в жар. Речь шла о женщине, предавшей его семью. Предавшей его самого. И ради кого — ради нечистокровки! Хуже того — ради Стрелка, ради человека, повинного в том, что ему, Этасалоу, пришлось искать убежища на этой безлунной паршивой планетке.

— Отдайте ее мне! — прохрипел Этасалоу. Впрочем, командор тут же осознал свою ошибку и поправился: — Она не просто член моей семьи. Она — блестящий исследователь. Мне непременно нужно заполучить ее в свой штат.

— Это следует обсудить с официальными лицами Люмина, — с намеренной неторопливостью отозвался Уллас. — Поймите, вы — вероотступник. А я — нет. Я не могу — и не стану — оскорблять религию.

Этасалоу скривил лицо в улыбке.

— Вы, несомненно, правы. В своем нетерпении я пожелал лишнего. На самом деле лучше, если доктор Бахальт не будет знать, что мне известно об ее присутствии. А я был бы рад побольше узнать о ней — скажем, как устроилась моя племянница, как себя чувствует…

— Полагаю, с ней все в порядке, — улыбнулся Уллас. — Ну так когда вы сможете начать работу над халибовским отродьем?

Этасалоу покачал головой.

— Только не сейчас.

Челюсть Улласа поползла вперед, но Этасалоу твердо повторил:

— У нас всего несколько ученых, и мы и так работаем на пределе.