10000 лет до нашей эры (СИ) - Риш Катерина - Страница 50

Позже Анкхарат вернулся в родные Речные земли, в которых он тщательно следил и избавлялся от любого, кого мог служить Асгейрру или любому другому брату, так или иначе. От шпионов, короче, но такого слова, конечно, у них не существовало. Все братья это знали и никто лишний раз на землях Анкхарата не появлялся. Асгейрру потребовался действительно весомый повод, чтобы «напроситься в гости». На самом деле, ему нужно было увидеть своими глазами, как сложились наши отношения.

Увиденное, его точно не обрадовало. Он разозлился и попытался воззвать к ярости Анкхарата, заронить в его душе сомнения о моей честности, но все закончилось совсем не так, как он рассчитывал. Даже наоборот.

Два всадника Анкхарата той ночью проследили за тем, чтобы Асгейрр не отклонялся в полете. На удачу, Анкхарат вызвал их раньше прибытия Асгейрра. Он ведь собирался искать меня. Но по прибытию Асгейрра хватило одного взгляда, чтобы всадники поняли, что к чему.

Никогда раньше Анкхарат не говорил так долго, как вчера ночью, когда рассказывал мне о том, что действительно стояло за действиями Асгейрра. Только позже до меня дошло, что для мужчины Нуатла это было совершенно нехарактерно говорить со своей избранницей на равных.

Осторожно, не вызывая подозрений, Анкхарат еще в Речных землях связывался с теми братьями, кому, как он считал, он мог доверять. Но некоторые из них все еще колеблются, сказал Анкхарат. У него есть только сегодняшняя ночь, чтобы убедить их.

Завтра во время Церемонии будет уже поздно.

Если завтра Нуатл ждет государственный переворот и, если подозрения Анкхарата небеспочвенны и Асгейрр действительно переметнулся на сторону захватчиков, то Анкхарату нужны союзники. Очень нужны.

Лежа в постели, через узкое прямоугольное окно, похожее на бойницу, я глядела на языки пламени, танцующие в зажженной на вершине горы жаровне. Анкхарат просил меня не обращаться к огню, пока я в Сердце Мира. Здесь была куча жриц и жрецов, которые сразу разберутся, кто читает пламя. Огонь меня и выдаст. Ему неведома ложь.

В одиночестве, даже под двумя меховыми одеялами, прохладно. Мне не стоит ждать Анкхарата, но я все равно не могу заставить себя заснуть. Мои мысли снова и снова возвращаются к завтрашней Церемонии, к тому, что может последовать за ней. О том, что закрываясь в одной зале с предателями, нельзя считать себя в безопасности. А значит, за все эти шесть дней в закрытой зале Храма может произойти, что угодно.

Из-за этих мыслей, я вздрогнула, когда услышала торопливые шаги в коридоре. Поднялась и села, натянув до подбородка одеяло. Как я буду здесь без него, эти шесть дней? Он обещал мне безопасность, но как он сможет обеспечить ее, если сам будет в глубинах горы?

— Ты еще не спишь? — удивился Анкхарат.

Он выглядел уставшим. Еще бы.

— Я думала о тебе, — честно ответила я.

Он с улыбкой скинул с плеч прямо на пол черный плащ. Такой же, какой был на Асгейрре в ту ночь. Оказалось, что Анкхарат был в полной боевой готовности — в крепкой плетеной кожаной броне, с кинжалом в ножнах на бедре, коротким ножом на голени.

Слава Богам, все оружие было в ножнах. Значит, ему не пришлось им воспользоваться, правда?

— Ты завтра тоже будешь вооружен? — спросила я.

— Нет.

— Нет? Почему?

— В Храм нельзя идти вооруженным.

— Анкхарат, — простонала я.

— Что? Таковы традиции и я не буду нарушать их.

К нему метнулся раб и стал помогать со снаряжением, и под пристальным взглядом Анкхарата я закусила губу. Черт, ну да, нельзя же обсуждать такие вещи, даже при рабах.

Когда раб унес броню и оружие, Анкхарат опустился на кровать.

Я обняла его со спины и прошептала:

— Прости.

— Я не войду в Храм с оружием, — повторил он и добавил тихо: — Но это не значит, что я не возьму то, которое найду внутри.

Шесть дней. На протяжении чертовых шести дней я ничего не буду знать о нем.

— Подожди, сейчас он вернется и поможет мне снять остальное.

— Я помогу.

Он замер.

— Поможешь? — повторил он. — Это работа рабов помогать с одеждой.

— В моем мире нет.

Я скользнула на пол и развязала по очереди кожаные ленты его сандалий. Все эти женские подвязки и завязки крепятся куда как сложнее, и даже в них я уже поднаторела. Развязала и расстегнула крепления пояса на талии.

Анкхарат, кажется, сидел не дыша.

Я чувствовала присутствие раба, он стоял в тени дверного проема, готовый броситься хозяину на выручку.

А я принялась за поддёвку под броней, развязала тесемки, жестом велела Анкхарату поднять руки и стянула ее через голову.

И вот тут только сообразила, что меня не смутило и не остановило присутствие постороннего, а на мне одежды не было вообще.

Ой.

Кажется, кто-то уже свыкся с местными обычаями не считать рабов за людей.

Я скользнула Анкхарату на колени и обвила руками его шею. Его борода пропахла дымом, как и одежда, как и он сам.

Раб тут же ретировался. Ну, собственно, да, в дальнейшем его помощь точно не понадобится.

— В твоих землях женщина всегда помогает мужчине раздеться? — спросил Анкхарат, когда к нему вернулось самообладание.

— Не всегда, но ты ведь справляешься с моей одеждой без помощи рабов, — улыбнулся я, целуя его в уголки губ. — Это не так сложно.

А еще, когда мужчина выбирает женщину, он может прожить с ней одной всю свою жизнь, подумала я. И он не отправляет ее беременную на другой конец света, хотя иногда ему этого очень хочется, наверное.

Но вместо этого я произнесла:

— Тебе надо выспаться, кажется, прошлой ночью ты почти не спал.

— Подожди немного.

Я согласна была ждать, сколько угодно. Мне передавалось тепло его обнаженного тела, в его объятиях я согревалась лучше, чем под одеялами. Он молча и крепко прижимал меня к себе, и в этих жестах не было подтекста скрытого желания. Он слишком сильно устал для этого. Прошлой ночью, после пожара, и рассказав мне обо всем в горячей купели, он принес меня обратно в спальню, дождался, пока я засну, потом ушел. Я проснулся от его шагов, но тут же провалилась обратно в сон. На рассвете он покидал свои земли, ему нужно было отдать много приказов.

— Ложись, — повторила я, тебе надо выспаться.

Завтра гонки. А потом шесть дней без сна и еды. Я первая отстранилась, и он послушно вытянулся на этой огромной кровати, прямо-таки созданной для любовных утех. Но как раз таки на ней ничего и не было, ни в первый, ни в этот раз.

Анкхарат протянул ко мне руки, позволяя устроиться у него на плече. Я прижалась к нему всем телом.

— Анкхарат, — позвала я его, но ответа не было.

Я приподнялась на локте. Глаза были закрыты. Он уже спал.

— Спасибо за мед, — прошептала я и легко поцеловала его в губы.

Ипподром был огромен. В жизни не поверила бы, что в столь древнем мире, где не признавались даже двери, уже существовали такие масштабные стадионы.

Кажется, сегодня здесь собрался весь Нуатл.

Избранницам отводилась ложа Сыновей, на современный лад крытая ВИП-ложа. По обе стороны от ложи простирались ряды трибун, и вмещали они тысячи зрителей. Гул стоял невероятный.

Но меня совершенно не устраивало, что прямо передо мной возвышались установленные в ряд колонны из белого камня. Верху их венчали каменные статуи с позолоченными волосами. В центре между Сыновьями на самой высокой колонне возвышалась мифическая Мать, воздевающая руки к Богам.

Но почему этим статуям место на ипподроме? И почему даже не в самом центре?

Мы сидели далеко от старта. Когда возницы стартовали, они ехали в нашу сторону.

Соревнования начались еще вчера. Сегодня был второй день гонок и они продолжались с раннего утра, но, конечно, самые важные были последними.

Утром Анкхарат предложил пропустить самые первые утренние гонки.

— Шутишь?! — воскликнула я. — Нет! Я ни за что не пропущу!

Анкхарат и не догадывался, что означали для меня эти первобытные гонки, а я посчитала, что не стоит говорить ему, что в свое время тоже участвовала в гонках, и вообще сходила с ума от подобных соревнований. Не готов он был к такому «срыву шаблона», если даже обычная помощь вызывала недоумение.