10000 лет до нашей эры (СИ) - Риш Катерина - Страница 47

Тигр терпеливо раздувал искорку, склонившись над ней, но из мшистого клубка тянулась лишь струйка серого дыма. Искра не могла разгореться. Силы пламени против влаги были неравны.

Вдруг рядом с Тигром проревело какое-то животное. Он вздрогнул, но не пустился в бегство, он знал, что хищник рядом. Он боялся его. А еще он знал, что разводить пламя запрещено, но он продрог до самых костей, он устал, ему просто хотелось ощутить хоть немного тепла…

Это не понравилось тем, кто находился рядом с ним. Конечно, дым выдал его. Тьма вокруг дикаря вдруг обрела руки, ноги и стала темнокожим человеком в пятнистой шкуре леопарда. Сверкнули мощные белые зубы, темнокожий заорал и бросился на Тигра. Но сначала он растоптал и расшвырял по земляному полу пещеры остатки мха…

И я перестала его видеть. Тьма обступила меня. С головой укрыла душным горячим одеялом, под которым, бывало, лежишь в детстве из последних сил, а дышать уже нечем, но ты лежишь, терпишь, а когда уже захочешь вырваться, вдруг теряешь край этого одеяла, мечешься под ним, а дышать-то нечем…

Вода жалила холодом. Она лилась за шиворот, заливалась в глаза и мой открытый рот. Я вздохнула и закашлялась, на этот раз поперхнувшись каплями дождя. Дождь? Откуда в доме дождь?

Легкие горели огнем. Перевернувшись на бок, я долго откашливалась, когда что-то кольнуло мою ладонь.

Швинн тыкался в мою руку носом, а кололись его усы.

Я здесь, мальчик, здесь, просто сил нет. Я шевельнула пальцами руки, чтобы коснуться его, но вместо мокрой шерсти дотронулась до человека, лежащего рядом. Тот никак не отреагировал.

Я собрала все силы в кулак, чтобы перевернуться на живот. Увидела вокруг себя внутренний двор. Огонь охватил пирамиду. Горела деревянная мебель и перекрытия, метались черные тени людей, порыкивал недовольный из-за дождя тигр.

Дождь мешал разглядеть лицо человека передо мной, сил встать на ноги не было. Я поползла к нему на пузе, загребая грязь руками.

И оказалась права. Это был Анкхарат.

По его лицу сбегали струи дождя. Он не дышал.

Меня учили оказывать первую помощь. Учили так, чтобы от зубов отскакивало, несмотря на шок и травмы, которые может заполучить в аварии велосипедист.

Но, когда я коснулась его груди, мои руки все равно дрожали.

Давай, Анкхарат, давай. Ты вытащил меня из огня не для того, чтобы умирать самому. Давай! Даже Асгейрр выжил! Ты должен быть сильнее!

— Анкхарат!

Дождь и ревущее пламя заглушили мой крик. Вдох. Выдох. Прекрасное далёко, мы так не договаривались. Не будь ко мне жестоко, слышишь? Только не сейчас… Только не сейчас!

Я касалась холодных губ, снова и снова, снова и снова.

Давай, очнись, Анкхарат, очнись… Давай!

Он закашлялся. Я помогла ему перевернуться на бок. Это потребовало от меня стольких усилий, словно я поднимала в одиночку гранитную плиту надгробия. Обессиленная, я коснулась лбом его плеча.

Сотрясавший его кашель стал сходить на нет. Анкхарат высвободил руку и прижал меня к себе, не говоря ни слова. Мы оба смотрели, как медленно, слишком медленно стихает пламя.

Позже, когда он помог мне подняться на ноги, к нам вышла Зурия. Она была бледна, ее вел за руку мастер кожевник.

— Если бы… нас было двое жрецов, было бы проще, — тихо объяснила она.

Анкхарат обнял ее за плечи. Она сделала невозможное, не дала распространиться огню на другие, стоящие впритык к горящей пирамиде дома.

Мне было стыдно смотреть им всем в глаза. Все это было из-за меня и моей горячности. В очередной раз.

Зурия слабо кивнула мне и сказала:

— Бывает.

На большее она сейчас была не способна. Кожевник повел ее в дом. Я посмотрела на Анкхарата. Он взял меня за руку и повел через левую пирамиду к горячим источникам. Самое то в этот зверский холод. Я дрожала от холода и пережитого страха, пока шла за ним по темному лесу. Пирамида уже не горела. Швинн тенью следовал за нами по пятам.

Внутри на источниках света не было.

— Я сам, — сразу предупредил Анкхарат.

Да огню больше слова не скажу. Хватит с меня.

Он зажег кремнем два масляных светильника и спустил вниз к воде. Я спустилась следом. Швинн при виде лестницы фыркнул и растянулся у входа. Выставили стражу, что тоже неплохо. Учитывая то, что огонь показал мне…

Раздевшись, Анкхарат первым опустился в воду. Я нырнула следом, наслаждаясь обволакивающим теплом. В нос ударил уже привычный серный запах. Я устроилась на плече Анкхарата, ожидая, что он устроит мне проволочку. Еще бы, спалила к чертям родовое поместье вместе с военными трофеями. Короче, все, что нажито непосильным трудом…

Но Анкхарат спросил:

— На каком языке ты говорила?

А проклятье, я говорила с огнем на русском? Вот где собака порылась.

— Это язык моих предков.

Не всех, но хотя бы большей части из них.

— Я, конечно, знал, что ты умеешь приказывать огню…

Ну да, незабвенный ритуал Матери.

— Но я и не предполагал, что ты умеешь разговаривать с ним, — он взял меня за подбородок и взглянул в глаза. — Жрецы долго учатся этому, Айя.

— Знаю. Я больше не буду.

Он неожиданно улыбнулся.

— Будешь, — услышала я. — Будешь, иного выхода скоро может и не быть. Что ты видела? Что тебя так разозлило?

Я рассказала ему про Асгейрра и его избранницу. Анкхарат помрачнел.

— А потом? — спросил он. — Ты открыла глаза, я уже оттащил тебя от камина, но ты вдруг уставилась в пламя невидящими глазами.

— Я видела Тигра.

— Того дикаря? — он сузил глаза. — Асгейрр был прав.

— Да. Он пытался зажечь костер, но там, где он был, в какой-то пещере, люди, которые его держали, запретили ему жечь огонь.

— Ты видела этих людей?

— С темной кожей. Ничего больше.

— Этого достаточно. Это Львы Пустыни. И они запретили разжигать дикарям огонь, чтобы жрецы Нуатла не обнаружили их. Они и раньше так делали.

— Как они попали в Нуатл? Ведь… О Боги, потопы в Речных землях?!

— Да, Львы проникли по тропам. Львы здесь. И твой Тигр и возможно другие краста у них в пленниках.

— Но зачем им краста?

— Чтобы отвлечь внимание. Асгейрр ведь сообщил нам о нападении людей краста. Не Львов.

— А если он… с ними заодно?

Анкхарат ответил не сразу. Он провел рукой по моим волосам, с которых, наконец, смылась сажа, и только потом тихо произнес:

— А он итак с ними заодно.

— И что ты собираешься делать?

Он гладил мои волосы, пропуская их через свои пальцы. Он думал.

— Я давно знал, что собираюсь делать. Давно готовился к этому. Были и другие признаки. Тот же спор… Только теперь все стало сложнее. Теперь у меня есть ты. Это все меняет, понимаешь? Ты должна поверить мне. И должна… Простить, если сможешь.

— Почему? — прошептала я. — Почему я должна тебя прощать?

— Я расскажу, — прошептал он в ответ. — Только позже. Когда все изменится.

Он поцеловал меня, холодеющую от страха, так нежно, как никогда не целовал раньше.

— А ты? Где будешь ты? — шептала я.

— Я найду тебя. Один раз нашел и второй раз найду. Слышишь? Верь мне. Пожалуйста, верь. Я не смогу повторить этих слов там, в Сердце Мира. Этих чувств, что я чувствую к тебе, в том мире не существует. Верь в меня, чтобы ни случилось… И прости, если сможешь.

Нам повезло, утром дождь прекратился. Я простилась с Зурией, которая обещала присмотреть за Швинном. Брать тигра с собой было нельзя. Многое можно было позволить творить здесь, где никто тебя не видит, но не там.

Вылетали мы еще до рассвета. Холодно было жуть, не спасали даже меховые чулки. В них был продет шнурок, который и стягивал их чуть выше колена. Поверх надевались все те же кожаные сандалии. Вообще это была зимняя одежда, но мне сделали послабление.

В холод я по-настоящему поняла, что мне не хватает той легкой, облегающей и теплой одежды, типа термобелья и флисок. Спортивная одежда впитывала пот и не сковывала движения.