10000 лет до нашей эры (СИ) - Риш Катерина - Страница 27

Анкхарат сделал свой выбор, следуя желанию Эйдера Олара. От него не ускользнула усмешка Асгейрра, когда он увидел, на кого пал выбор Анкхарата. Его следующий выпад с этой гонкой в деторождении также, прежде всего, бил точно в цель и этой целью тоже был… Анкхарат.

С мотивами Асгейрра Анкхарату еще предстояло разобраться.

Сам Эйдер Олар отныне был навсегда изгнан из Сердца Мира. Он также не имел права возвращаться в его родные Речные Земли. Он был изгнан на остров в Закатном море, на котором коротали свои дни бывшие избранницы десяти сыновей Бога Нуатла.

Конечно, там были мужчины… Как и в Сердце Мира были доступные женщины.

Анкхарат направил птицу к земле, пролетел над крышей дома, под которой отныне его ждала его новая избранница, но направил орла дальше, ко второму Кругу Сердца Мира, куда ведут нефритовые мосты.

Если бы не Анкхарат, девушку уже отправили бы на другой конец Нуатла готовить к обучению в жрицы Огненного Бога. Но пусть он согласился на предложение Асгейрра, это еще не значит, что он собирается включаться в гонку за наследником. Если это именно то, чего хочет Асгейрр, значит, Анкхарат поступит наоборот.

Сегодняшнюю ночь он проведет вне дома. Может быть, следующую тоже.

А в завывании ветра в вышине можно было различить отдаленных грохот разрушительного океана, и это настраивало Анкхарата на мысли о его настоящем доме. Совсем скоро он с новой избранницей покинет Сердце Мира и вернется в Речные Земли.

Там не будет Асгейрра. А значит, будет проще.

Скоропалительное замужество не прошло даром для моей психики. Ритуальные костры стали последней каплей для долгого и странного путешествия, которое привело меня черти куда. Да еще я осталась без обратного билета. Мне вернули меховую тунику и пояс, но не мешочек, в котором я сохранила злополучный осколок.

Его забрал Эйдер Олар. Безумно счастливая улыбка жреца при виде этого осколка не укладывалась в голове. Зачем было красть кусок глины, словно это было величайшим сокровищем, я тоже не понимала.

Но больше всего меня пугал этот высоченный гигант, улыбка которого растаяла, как только мы покинули ритуальную арену.

Мой муж.

За все те несколько дней, что мы провели в городе с золотыми стенами, я ни разу не видела, чтобы он проявлял хоть какие-то эмоции. Он оставался таким же бесстрастным, как статуя, и настолько же равнодушным.

А я боялась. Очень боялась.

С самой первой секунды, когда он бесцеремонно взял меня за раненную руку. Я вскрикнула от боли, он не обратил внимания. Он свистнул, над головами захлопали крылья. На край арены приземлился белый орел. Он потащил меня к птице.

Мы что, будем лететь?!

Да я лучше обратно по лестнице, ничего не долго, я быстро, только, пожалуйста… О, нет!

Наказание молчанием делало свое дело. Сохрани я речь, то птичке от меня досталось бы, как и ее всаднику. А так, я могла только упираться ногами, махать головой. Но как объяснить жестами, что я боюсь высоты, я не придумала.

Он был сильнее. Я молотила по его плечу кулаками, когда он подсаживал меня в седло, но собака лает, караван идет. А я оказалась на спине доисторической курицы.

Муж обошел птицу, замер на мгновение внизу, поправляя какие-то ремни. А я залилась краской. Набедренные повязки… ну, если от души раздвинуть ноги, как и надо, чтобы сидеть в седле, то повязка как бы медленно превращается, превращается… в кожаный пояс.

А мой новоиспеченный муж как-то уж очень заинтересовался креплениями под седлом. Наконец, он выпрямился и сказал:

— Oi Ankharat.

Я кивнула. Решил, значит, что пора познакомиться. После всего. Ну, привет, Анкхарат, извини, руки протянуть тебе не могу, они мне нужны обе, чтобы кое-как удержать на месте мое скудное облачение.

О большем Анкхарат решил не распространяться, собеседник из меня все равно был не ахти, поэтому он одним быстрым движением запрыгнул в седло, впереди меня.

С недоумением поглядел на меня через плечо и буквально оторвал мои руки от набедренной повязки, которую я старательно вдавливала в седло. При этом он, кажется, хмыкнул, но я не уверена. Уверенным жестом он положил мои руки себе на талию. Держись, мол, за меня за дурёха, а не то свалишься с верхотуры.

Я вцепилась в Анкхарата. Черт, а ветром эту кожаную тряпочку не снесет? Она вообще благодаря чему на мне держится?

А если там, куда он меня везет, родители, родственники, семья, и я такая, из одежды только волосы, здравствуйте, принимайте к себе, жить буду с вашим сыном. О боже!

Орел поднялся на ноги. Или лапы? Потоптался на месте.

К черту, главное пока жизнь сохранить, о достоинстве потом думать буду.

Анкхарат что-то сказал, я не поняла. Он выгнулся и рукой прижал меня к своей спине, показывая, что между нами не должно быть свободного места.

Вдох-выдох. Своей обнаженной грудью я вжалась в его обнаженную спину. А ведь только пять минут знакомы. Я сомкнула ладони на его груди.

Анкхарат провел руками по моим бедрам. С ногами-то что?

— Выше, — сказал Анкхарат.

Ага, это слово я знаю, но куда выше-то? На плечи тебе их закинуть?

Он промучился еще какое-то время, объясняя и подтягивая мои ноги до нужного уровня. На языке вертелся законный вопрос, это скольких же ты, Анкхарат, на своей курице катал, если тебе известны все нюансы?

Надеюсь, первые наездницы свалились в пропасть, подумала я со злорадством. О боже, я уже ревную? Как все быстро-то.

Наконец, Анкхарат остался доволен моей посадкой. Получалось, что я должна обхватывать ногами его, а не птицу. Теперь мои колени были примерно на уровне его ребер. А повязка… О, даже не спрашивайте. Хорошо, что еще не до конца рассвело, а остальные джанкойан одоран держались достаточно далеко от нас. Надеюсь, никто из них не страдал особо пронзительной дальнозоркостью…

Признаю, приготовления Анкхарата оказались очень даже уместными и правильными. Я упиралась пятками в какие-то выступы на седле, руками обхватывала его самого, и в целом сидела гораздо увереннее и надежнее, чем до этого.

Да и качало меньше, чем на спине того же слона.

Орел сделал еще пару шагом и замер над пропастью. Я мигом забыла обо всем на свете. От красоты пейзажа и головокружительной высоты у меня перехватило дыхание. Внизу простирался город. Крыши пирамидальных домов тонули в тумане.

Эй, а для орлиных наездников никаких ремней безопасности еще не придумали? Анкхарат мог быть спокоен, я вжалась в него, кажется, каждой клеточкой своего тела. Пожалуйста, взмолилась я в последний раз, все-таки можно я спущусь по лестнице?

Моим персональным кошмаром был роупджампинг. Я и со стороны-то глядеть на падающие тела не могла, не то чтобы прыгнуть. Из нас троих пару раз прыгал Питер, а меня еще два дня трясло — один до и один после прыжка.

А сейчас ни веревки, ни страховки, даже крикнуть не кому: «Плачу любые деньги, только верните меня на землю!»

Анкхарат еще раз свистнул. Черт, черт, черт!!

Орел камнем сорвался вниз. Замелькали факелы. Сердце рухнуло в пятки. Земля стремительно приближалась. В ушах свистел ветер.

Я так и не успела зажмуриться, и глаза оставались широко раскрытыми. Клянусь, я видела кладку в стенах домов. Даже брусчатку на улицах. Мы взлетать-то будем?!

Но орел решил не превращаться в лепешку, раскрыл крылья и резко взмыл вверх. Если бы Анкхарат не исправил положение моих ног, то ступнями я бы упиралась в крылья. Вот оно для чего все было.

Крылья заворожили меня. Белые перья, каждое размером с мою руку, трепетали на ветру. Мы поднимались вверх. На нужной высоте орел взял немного вправо. Я-то думала ужасы кончились.

Даже в самолете я покрывалась холодным потом, когда земля в иллюминаторе вдруг поднималась и превращалась в стену. А уж сейчас…

Крыльями орел не двигал. Мы парили.

Под нами проплывали мосты, перекинутые через реку. Река, извиваясь змеей между домов и улиц, серебрилась в лучах восходящего солнца. Вспыхивали позолоченные орнаменты на домах. Сверкали драгоценные камни, вставленные в глаза чудовищ, вырезанных в камне.