Дым от последней сигареты (СИ) - Панова Марина "Marsha Millzs" - Страница 18

— Я тоже тебя люблю, — нагло ухмыльнулся Фергус и уверенно направился к выходу из бункера, ведь даже с ослабленной защитой не мог просто так использовать свои силы и перемещаться внутри убежища. Эта самодовольная фраза буквально поставила её в ступор от переизбытка эмоций. Последнее слово в очередной раз было за ним.

***

Улица уже полностью погрузилась во мрак и гробовую тишину, прерываемую шумом ветра. Лишь в некоторых домах этого незаметного населенного пункта был включён неяркий свет. На узких и маленьких дорогах перестали появляться всякие машины и прохожие. После вполне удачной и быстрой охоты Винчестеры решили остаться в немноголюдном придорожном мотеле и на вторую ночь, чтобы не ехать уставшими ещё три с половиной часа в столь позднее время суток. В отъезде они находились два дня и были уверены, что с Холикой и Кастиэлем за дополнительный день их отсутствия ничего не произойдёт. Вот только братья даже не подозревали о том, что Ровена уже целые сутки пребывала в лаборатории под присмотром неразговорчивого ангела.

Стоя в ванной единственного в городе мотеля, Дин спокойно отмывал шею и лицо от засохшей крови убитых им монстров, в то время как обеспокоенный Сэм не мог выкинуть из головы один важный момент с прошедшей охоты: его старший брат без остановки стрелял в убитого вервольфа до тех пор, пока не услышал настойчивых слов младшего. Тогда охотник в буквальном смысле был не похож на себя, и стало понятно: убийство этих ночных тварей приносило ему явное удовольствие, и он совершенно этого не замечал. Или просто не хотел замечать.

Выключив холодную воду и вытеревшись краем футболки, Дин с непониманием взглянул на озадаченного брата. Ему хотелось поскорее узнать истинную причину такого подозрительного и задумчивого состояния, так как он понимал: чем дольше скрываешь правду, тем болезненнее её слышать потом. Старший Винчестер не отличался мягкостью и робостью, поэтому решил сразу спросить обо всем напрямую:

— Что-то не так? Выглядишь, будто тебя телка бросила, — уверенно усмехнулся он, пытаясь хоть немного разрядить обстановку между ними. Сэм мгновенно закончил копаться в сумке с вещами и нехотя повернулся к собеседнику с весьма смутным выражением лица.

— Скажу, как есть: ты совсем не контролировал себя на охоте, — после этих слов Дин удивлённо поднял одну бровь и, сев на незаправленную кровать, вопросительно посмотрел на брата, требуя более подробных объяснений. — Метка продолжает действовать на тебя, и ты этого не видишь. Ты продолжал стрелять в того вервольфа, пока я тебя не остановил, — эти слова ничего не значили для старшего Винчестера. — Ты бы видел себя со стороны…

— Я месяц не охотился. И безумно рад, что вернулся к прежней работе, — его слова звучали вполне правдиво и уверенно, однако Сэму не хотелось просто так заканчивать этот важный для него разговор, ведь Дин часто умело переводил тему и уклонялся от прямого ответа. Но не успел он произнести очередное оправдание, как посреди душной комнаты с двумя узкими кроватями появился Кроули. — Очешуеть! Тебя нам ещё не хватало.

— Я тоже неимоверно рад вас видеть, мальчики, — саркастически ответил демон и моментально перешёл к цели своего визита. — Есть кое-какая новость. Сообщил бы немного раньше, но не хотел отвлекать вас от развлечений. Пока вы тут в несчастную нечисть стреляли, Книга Проклятых и моя матушка-ведьма уже расположились у вас в бункере. Не без моей помощи, конечно, — после этой фразы братья тревожно переглянулись, но всё же промолчали. — От вас благодарности, как и от твоей подружки, Белка. Кстати, как у вас там на личном фронте? Или чисто «деловые» отношения? — на лице Фергуса появилась наглая ухмылка, которую явно не одобрял старший Винчестер. Демон прекрасно знал об истинных намерениях девушки, и ему не терпелось услышать, что по этому поводу думал Дин.

— То, что происходит между нами, остаётся между нами и чаще всего в моей комнате.

***

Холика полностью сбила свой привычный режим дня, так как в бункере совершенно не имелось окон и должного количества работающих часов, а выходить на улицу она стала гораздо реже. Девушка, проспав не более часа, могла проснуться в три ночи и прободрствовать ещё до обеда, после чего вновь заснуть до семи вечера. Ей это совершенно не нравилось, ведь так ей не удавалось полностью ориентироваться во времени, постоянно теряясь в нём. Лика толком не могла и нормально работать, ведь не знала, когда нужно спать, а когда — нет. Но она примерно осознавала, что скоро должны были приехать Винчестеры.

Пытаясь хоть немного отдохнуть после долгого и безуспешного чтения, она лежала в своей комнате с выключенным светом на заправленной кровати и каждые несколько секунд переворачивалась на другой бок. Её мучила ужасная и просто невыносимая бессонница, однако желание спать и сонливость не уходили и мешали ей работать. Замкнутый круг, в который ей «посчастливилось» попасть. Такое ленивое времяпровождение без достойных собеседников заставляло девушку нехотя копаться в себе, своих действиях и своём характере, поэтому ей всегда хотелось чем-то занять себя.

Лика быстро схватила одну из подушек и со всей силы кинула её в противоположную стену, после чего постаралась дышать тише и спокойнее. Но это у неё не получалось, ведь ненавистные для неё мысли в этот раз были забиты лишь старшим Винчестером. Чем дольше они не виделись, тем больше ей приходилось думать о нём. Это раздражало девушку настолько сильно, что даже сам Дин бесил её в разы меньше. Ей не нравилось это ощущение нарастающей привязанности и симпатии, которое было невозможно подавить чтением или курением.

«Хватит, хватит, хватит, твою мать!» — внутренний голос буквально кричал ей об этом, из-за чего она резко села на край кровати и протяжно выдохнула, закрывая глаза и обхватывая свои плечи холодными ладонями. Лика как можно сильнее нажимала пальцами на кожу, причиняя терпимую боль. Это было похоже на неизлечимую болезнь, которая с каждым часом становилась всё серьезнее и серьезнее. А в часы одиночества её «симптомы» проявлялись сильнее. Такая лихорадка носила всем известное и довольно сентиментальное имя «влюбленность». По её щекам медленно скатилось несколько солёных капель, которые та почувствовала сразу и моментально смахнула. «Ненавижу», — озадаченно подумала Холика и, желая хоть как-то отвлечься, взяла с тумбочки серебряный пистолет и быстрым шагом направилась в тир.

Она не обращала особого внимания на свою неровную и где-то неправильную стойку, решительно нажимая на курок раз за разом. Получалось довольно плохо и криво, но для неё это не имело никакого значения. Понимая, что ей не становилось легче, Лика нарочно уронила оружие и приложила свободную ладонь ко рту, еле сдерживая свой гнев и поднимая голову вверх. Ей не хотелось плакать. Она, ощущая себя слабой и уязвимой, пыталась в корне отрицать происходящее, но не могла убежать от такой неустойчивой реальности. Тишина, изредка прерываемая громкими вдохами девушки, была полностью разрушена обеспокоенным и напряжённым мужским голосом, до боли знакомым для неё:

— Так, вот ты… О, черт, что стряслось? — вошедший в помещение Винчестер был озадачен сложившейся ситуацией и сразу направился к ней, но девушка, опустив голову вниз, захотела как можно скорее выйти из помещения. В свою очередь Дин быстро взял её за руку и таким образом остановил. Даже не думая сопротивляться, она с нерешительностью взглянула на него. — Не думаю, что дело в неудавшейся стрельбе, — относительно спокойно продолжил мужчина, медленно опуская её запястье. Он не привык видеть её такой чувствительной и даже не думал, что когда-нибудь смог бы искреннее с ней побеседовать.

— Я не хочу об этом разговаривать, серьёзно. Это глупо, — Холика пыталась выглядеть уверенно и специально усмехнулась, но охотник не сменил своего изначального настроя. — Может, мне стоит повторить? Твою мать, Дин, — ей было просто не отвертеться от диалога с ним. Нехотя смирившись с этим фактом, она на пару секунд прикрыла глаза и постаралась собраться мыслями. — Я просто устала. За последнее время столько всего произошло, — проговорила Лика как можно сдержаннее, но совсем негромко. Она не решилась рассказывать ему правду, не желая углубляться в романтику. — Ещё эти два дурацких проклятия и Ровена с Книгой…